Дневник похода Тимура в Индию

В темную ночь, когда луна показывает свое лицо, мир становится освещенным, а небо озаренным, во мраке судного дня, когда печать молчания будет на языках всех и все люди падут от ужаса на колени и от страха перед днем всеобщего восстания мертвых и [перед предстоящим] великим отчетом их печени мучительно сожмутся, а глаза наполнятся слезами, — тогда внезапно появится на горизонте божественной мудрости луна украшающей сердце красоты, жемчужина избранного моря и блестящая звезда на [столь же] избранном небе и у людей [истинной] веры возникнет свет очей надежды [на спасение] и блеск предвидения вечного блаженства. Необходимо знать, что это уподобление вызывается причиною уразумения умами [значения Мухаммада в день страшного суда], а иначе красота и совершенство пророка последнего времени и наилучшего из творений земли и неба превыше того, чтобы сравнивать их с красотою полной луны или уподоблять солнцу.

Достоинство его величия есть феникс, обитающий на Кафе[5] почета. Птице, выставляемой им в качестве приманки, не делается объяснений охоты никаким вразумлением и никаким воображением. Его чистое сердце есть перл, происшедший из глубин моря величия; предопределенные ему свойства невозможно взвесить на весах сравнения. Первая добыча, которая попала в сети бытия, было его бесподобное существо, а первый цвет фруктовых деревьев, который стал распускаться в саду творения, была его драгоценная душа. Сказал посол Аллаха: — да благословит его Аллах и да приветствует! — “Я был пророком и человеком, чтобы быть брошенным между водою и глиною”.

Ноги воображения и руки мысленного представления далеки от сферы его величия и от подножия его высокого положения; высота /5/ его степени заставила сесть на наименее почетные места небесные звезды; небесный мир находится в подчинении его выдающихся помыслов; высокая точка двух ярких звезд Фаркадайна[6] — подножие достоинства неба его могущества; его великодушная мысль осведомлена о тайнах неба и о секретах судьбы; блеск его благословенного лица есть зеркало божественного искусства.

Перед его [пророка] высокою энергией все иное, кроме Аллаха, есть фантастическая точка и ничего не стоящий атом. Перед солнцем его величия и по сравнению с высотою его нравственных принципов государь планет в положении высокого Алькора[9], [этот] продукт двух миров, — ничтожен. Оба мира по отношению к накрытым столам его благодеяний и милостей являются тем, что бог послал.

Во время его пророческой миссии проявились разные чудеса, вроде того, что луна раскололась надвое, заговорило дерево и, двинувшись со [всеми своими] корнями, приблизилось к нему, а затем по его приказанию возвратилось опять на свое место; произнесли хвалу Аллаху мелкие камни, бывшие в его руке; вода вышла из его благословенных пальцев в таком количестве, что тысяча пятьсот человек его сподвижников совершили ею омовение, насытились ею досыта, напоили четвероногих и удовлетворили [свои прочие] нужды; он насытил незначительным количеством пищи “людей рва” в доме Джабира, сына 'Абдаллаха Ансари; посмотрел на Сурака, сына Малика, и разверзлась земля и поглотила его с конем. Он обратил в бегство многочисленное войско, бросив в него одну горсть песку[10]. Как сказал всевышний творец: “Не вы убивали их, Аллах убивал их, не ты бросал [песок], когда бросал [его], но Аллах бросал [его и поражал]”[11]. Сухой колодец в [местности] Худайбиййа от остатка его омовения и путем погружения в него копья [пророка] стал полон воды /6/; заплакал столб во время перемещения кафедры мечети; заговорила шкура отравленного барана: “Не ешь моего мяса, ибо я отравлен!” [Имеются] и [другие] предания о событиях [и] деяниях [его], например, о том, что [все] сокровища персидских царей и римских кесарей растрачиваются на пути к всевышнему [истинному] господу, что Йемен, Сирия и Ирак оказываются покоренными [пророком]. Вообще чудеса посланника — да благословит его Аллах и да приветствует! — неописуемы и неизъяснимы. Наиболее великое из всех чудес — преславный Коран, благородная книга и великое творение, озарение сердец [людей], знакомых [с исламом], и зеркало души познавших [его], светильник в груди исповедующих единство божие, и успокоение страдальцев, целительный пластырь для болящих, и весна души друзей [предвечной истины], предписание для царей и пример, достойный подражания для [всех] счастливцев мира, указание и доказательство для высокодостойных имамов и ученых теологов. Каждая буква преславного Корана есть светоч, возженный от величайшего света, он есть солнце, взошедшее с востока хакиката[12] и поднимающееся в своем движении по небу величия. Все, что является качествами созданий и огорчениями рода человеческого, закрывается тем светом [Корана], и пока это [его] покрывало находится на месте, преступно стремиться к устранению его света.

5

Горы Каф — мифические горы, якобы окружающие землю. — Ред.

6

Малая Медведица. — Ред.

7

Т. е. когда ты передаешь сделанные тебе Аллахом откровения, ты становишься красноречив, как сладкогласный соловей, а в пучинах глубоких коранских истин все естество твое благоухает, как амбра, будучи пропитана неизреченными указаниями Аллаха.

8

Букв. 'от горения сердца'. — Ред.

9

Алькор (Суха) — малозаметная звезда в созвездии Большой Медведицы.

10

Все эти и другие “чудеса” составляли любимейшее чтение мусульман; они вошли в разные жития пророков, из которых последнему, как “печати пророков”, Мухаммаду, посвящалась особенно подробная биография, расцвеченная всякими “чудесами”.

11

Коран, 8 (17).

12

Т. е. последней, высшей стадии суфийского познания предвечной истины.