Страница 10 из 51
И опять блеском подобное солнцу знамя бросило тень над богоспасаемым Самаркандом, в котором находится центр [божественной] помощи и поддержки. После нескольких раз, когда владыка круговращения небес переходил от одной торжественной встречи к другой, [эмир Тимур] принял твердое решение осуществить покорение областей Азербайджана, и опоры земли [скоро] сотряслись от тяжести оружия и пришедших в движение войск /25/.
Когда он соизволил остановиться в тех округах, эмиры и знатные лица Тебриза все вышли [навстречу ему] с выражением готовности служить, и ключи сего обширного государства оказались крепко захваченными дланью могущества его величества. Территория районов [Азербайджана] очистилась от существования [на ней] противящихся [его воле] и водворились выражения признательности его величеству за наступившее спокойствие. Благодаря всевышнего Аллаха, его хаканское величество рассчитывает [лишь] на помощь господа-питателя, но не на бесчисленное войско, он возлагает упование на мудрость творца, а не на многочисленность военных припасов и снаряжения. Во всяком случае лицо [его] желания сверкает счастьем [исполнения] и образ всех намерений не остается в состоянии задержки.
Теперь, когда обман и признаки его обнаружились в поступках Сару 'Адиля, и сколько бы он ни делал притязаний на [нелицеприятную] службу [его величеству], сколько бы ни хвалился своей рабской покорностью, его неправда и скверность его сердца не укрылись от наблюдательности завоевателя мира, которая есть проявление мирового разума и зеркало потустороннего мира, и [Тимур] ясно читал то, что было написано на поганой внутренности [Сару 'Адиля].
Его хаканское величество каждое каверзное письмо, которое было написано врагом на его сердце, /26/ смывал водою своего мирозавоевательного меча, увлажнив его сверкание кровью вражеского сердца и последователей врага.
После решения дел и приведения в порядок народных интересов под тень божественного покровительства и под осенение господнего милосердия [его величество] направился К центру убежища [своего] господства, [в Самарканд]. Все районы той области осветились светом его августейшего кортежа. До покорения Азербайджана султаном Махмудом Гази, который около четырехсот лет назад отправился с этой аллегорической остановки и из этого временного обиталища в хоромы вечной жизни и на четвертое небо[35], ни один завоеватель мира не стал покорителем Азербайджана и в эти области ни один счастливый монарх не приходил [победителем]. А теперь весь [Азербайджан] покорен его хаканским величеством,
Письменные указы завоевателя мира произвели [там соответствующее] влияние. Как прекрасно твое расширение царственной власти в странах, [завоеванных] султаном Махмудом Гази, где [Азербайджан есть] часть его империи. Как прекрасно возвышение могущества государя, ибо доблестные деяния такого монарха, отмеченного знаками, свойственными Фаридуну, являются [присущими] ему знаками величия и талантливости!
Одним из результатов правосудия могущественного владыки земной поверхности было следующее. До этого от злодеяний воров и разбойников страдали все области [царства], прямые пути были закрыты для всех прохожих; заняв большие дороги, предназначенные для путешественников, [грабители] воровским образом уносили перл с обнаженного меча[36] и путем жульничества стаскивали платье с ветвей дерева. Дороги стали столь непроходимыми, что даже зефир не мог их посещать; смятение в степях и даже в городах достигло такой степени, что даже свирепый лев предпочел избрать убежище в лесной чаще, чем в степи. Ныне же, вследствие преуспеяния, правосудия и милостей хаканского величества, каждый, у кого есть запас золота /27/ и серебра, без страха и опасения держит его на блюде признательности [государю]; или тот, у которого целый подол полон магребинского золота, сидит [теперь] открыто на любом месте[37], лишь соблюдая условия умеренности [в употреблении своего богатства]. Благодаря же стараниям и усилиям добронравных [и честных] начальников провинций[38] во всех городах, особенно в “обители поклонения” [господу], в Йезде, купцы совершенно безопасно и спокойно приезжают и уезжают. [Губительный] самум смут и восстаний сменился зефиром тишины и покоя. От [употребления] спиртных напитков, разных запрещенных вещей, от разврата и безнравственности не осталось ни следов, ни признаков. По этой причине влечение ко всему этому посадили на корову и возят [на посмешище] по всему миру, так что получается веселое зрелище. У самой дочери винограда [у вина] разорвали покрывало и сравняли ее с уличным прахом. [Кажется] непостижимым для разума, что [теперь] барашек подле львицы сосет молоко и куропатка делает себе гнездо в гнезде сокола. Великие и малые люди одинаково участвуют в исполнении того, что им полагается, и у благородного, и у простолюдина нет разницы в отношении правосудия.
Истина в том, чтобы можно было облечь славу в одежду правосудия так, чтобы ее рукав до конца мира служил знаменем доброго имени. Следует гордиться добрыми нравами, потому что солнце их отменных качеств будет сиять в зените величия до утра страшного суда, если [даже] девять миров придут в состояние упадка, близкое к окончательной гибели, когда тень не будет давать покоя и когда исчезнут обольщения всякими химерами и блеск молнии [озарит последний день человечества]. В этом отношении хорошо сказал шейх Са'ди:
35
Автор имеет в виду султана Махмуда Газнави (388/998 — 421/1030), который не владел Азербайджаном, ибо его империя в пору наибольшего могущества простиралась от Лагора до Исфахана.
36
Здесь непереводимая игра слов, потому что по-персидски слово перл' (гаухар) имеет также значение 'блеск меча'.
37
В тексте дословно 'на чахар су луга'; термином же 'чахар су' (букв.: 'четыре стороны') обозначалось имеющее купольное перекрытие здание в центре базаров, откуда шли четыре главных базарных ряда.
38
В тексте *** — Ред.