Страница 21 из 47
Пандарам называет 16 ноября как наиболее благоприятный день для такой церемонии. Арджунан начинает готовить приглашения, стремясь использовать для этого старые и новые формы. К родственникам и друзьям на плантациях он пошлет двоюродного брата, чтобы пригласить их по старому обычаю — вручив листики бетеля и кусочки ореха арековой пальмы. Живущим в отдаленных местах Арджунан разошлет почтовые открытки.
Задолго до церемонии начинается генеральная уборка. Стены жилья белят известкой, а затем на них желтой и красной краской наносят традиционные узоры. Перед входом в жилую комнату сооружается небольшой навес из зеленых веток и папоротников. Повсюду висят манговые гирлянды, а в четырех углах комнаты стоят целые стволы бананов с висящими на них гроздьями плодов. Посреди комнаты делают небольшое возвышение из глины.
В торжественный день дхоби[40] накладывает последние «мазки», украшая комнату разноцветными кусками материи. Он также стелет длинный кусок белой ткани на скамейки, где будут сидеть гости. Местный ювелир и цирюльник также приглашены на. это торжество.
Барабанщики занимают места по одну сторону навеса. Горят ярко начищенные лампы позади возвышения. Медные подносы, на которых лежат бетель, орехи арековой пальмы, бананы, маленькие баночки с сандаловой пастой и киноварью, стоят здесь же наготове. Арджунан, его шурин Надесан и их братья встречают гостей у входа. Каждая семья приносит с собой в дар кулек риса, овощи и новую одежду для девочки. Имена дарителей записываются, чтобы в будущем, когда представится случай, Арджунан не забыл сделать щедрые ответные подношения.
Итак, начало церемонии приближается. Мужчины собрались в кружок и подшучивают над виновницей торжества. Ее двоюродные братишки и сестренки хихикают по углам. Дядя Палани наконец восстанавливает тишину и руководит дальнейшим ходом церемонии. Вот за это женщины и уважают дядю Палани. Да и как не уважать его, если за свою жизнь он был распорядителем не менее чем на сотне свадеб? — Кроме того, за ним всегда последнее слово, когда дело касается соблюдения традиционных обычаев и ритуалов. Под оглушительный треск барабанов отец ведет маленькую Джанаки на возвышение. Панджали беспокоится и, шепча: «Осторожнее, пожалуйста», закрывает руками глаза.
— Не беспокойся, детка, — говорит дядя Палани, — твоя маленькая девочка не сахарная. Ведь не растает она, а? Сейчас, сейчас, не три глаза, все будет хорошо.
Затем он оборачивается к мужчинам:
— Теперь все смотрите сюда. Надесан, ты дядя по материнской линии, поэтому не веди себя, как жених. Посади девочку на возвышение. Затем возьми священный пепел, поверни голову девочки к востоку и начинай. Эй, пандарам, ты тоже приготовься.
Профессиональными движениями пандарам торжественно раскладывает листики бетеля, кусочки ореха, бананы, камфору, ароматические палочки. Затем он разбивает кокосовые орехи и зажигает камфору на подносе со священным пеплом. Огонь возжигается в честь посвящения в «звенящие колокольчики». Тогда дядя Палани подает знак Надесану. Арджунан и его кузен как бы играючи зажимают легонько в своих руках Джанаки. Надесан берет головку девочки и быстрым движением прокалывает мочки ушек, затем вставляет специально сделанные сережки. Ювелир, который находится рядом, закрепляет их.
Джанаки кричит: «Ай, мама! Ай, мама!»
— Ах ты, маленький постреленок! Не кричи, — укоряет ее дядя Палани. — Эй вы, музыканты, что вы уставились на девочку? Играйте громче!
Раздаются громкие звуки музыки, которая заглушает плач ребенка. И вот уже дети хлопают в ладоши, раздается их радостный смех. Панджали, улыбаясь сквозь слезы, берет маленькую Джанаки на руки.
— Арджунан, подавай кушанья, — командует дядя Палани.
На веранде вдоль стены разложены циновки. На них и на скамейках рассаживаются гости по степени родства. Некоторые мужчины покашливают, они уже успели хлебнуть спиртного.
Кто-то раздает банановые листья, которые заменяют тарелки, другой предлагает на подносе карри, затем рис. Пир уже продолжается больше часа. Пандарам, ювелир, дхоби и цирюльник получают за труды деньгами и продуктами.
После угощения кто-нибудь из родственников подходит к возвышению посмотреть, сколько собрано денег в соответствии с обычаем, называемым мои. Нараспев дядя Палани объявляет, кто сколько внес денег, чтобы все присутствующие слышали. Если традиционный обряд не соблюсти в точности, кто-нибудь из обиженных гостей громко запротестует:
— Вы видели, друзья? Конечно, я не знатный человек и дядя Палани мог не заметить меня…
— Мой дорогой родственник, — говорит обаятельный дядя Палани, — я слежу очень внимательно за тем, чтобы никого не обидели. Может быть, и есть какая-то промашка на этих торжествах маленькой девочки — пожалуйста, не принимайте это близко к сердцу. В конце концов, здесь наше общее дело — ваше и мое.
И дядя Палани продолжает громко, чтобы загладить недоразумение:
— Мои в сумме одиннадцати рупий внес родственник Рамиа, родственник Рамиа!
Подарки называются в соответствии со степенью родства. Как обычно, имена дарителей записываются. Дядя Палани строго наблюдает за происходящим. Поднос с бетелем несколько раз передается по кругу. Далеко за полночь гости, наконец, расходятся по домам.
ДЖАНАКИ ПОДРОСЛА
Проникновение современных веяний в среду жителей чайных плантаций сильно беспокоит дядю Палани. «Проклятое вино вторглось в нашу жизнь и нарушило славные традиции и обычаи, — думает он. — Недалек тот день, когда наши дети и дети наших детей отупеют от этого и станут подобны скотам».
Бесцельно бредет он вдоль бараков и наконец заходит на веранду Арджунана. Его тепло приветствуют. Наученная матерью, Джанаки приносит поднос с бетелем, орехами арековой пальмы и известью[41]. Девочке только что исполнилось двенадцать лет. На ней зеленая юбка и красная кофточка. Приятный цвет лица, точеная фигурка, пучок темных волос и пара живых, озорных глаз — такова Джанаки. Дядя Палани берет ее за руку и говорит:
— А, моя маленькая шалунья, как ты выросла, озорница!
Он щиплет ее за щечку и отстраняет от себя. «Девочки растут быстро, как трава», — думает он вслух.
И вдруг обрушивается на Арджунана и Панджали:
— Панджали, подойди сюда. Что с вами случилось, друзья? Что на вас напало? Ты же мать двоих детей!
Панджали стоит, прислонившись к косяку двери, и пальцем правой ноги почесывает левую.
— Твоя девочка уже выросла, а ты все еще одеваешь ее в цветное платье. Это позор для Арджунана и твоего брата!
Дядя Палани берет несколько листьев бетеля, встает и уходит. Тотчас же Джанаки заставляют надеть белое сари с красной каймой — камби салаи. Только такую одежду должна носить девочка в этом возрасте.
Однажды вечером, когда Панджали возвращается с плантации, она замечает женщин, толпящихся у ее окон. Она сразу поняла, что дядя Палани спас ее от худой молвы. Панджали проходит мимо толпящихся женщин, обнимает Джанаки и пускает одну-две слезинки с причитаниями:
— Я знала, что наступит день, когда мне придется расстаться с тобой, мое любимое дитя.
— Нельзя же держать дочь под крылышком всю жизнь. Наступит время, когда она должна будет покинуть родной дом. Ты ведь так же поступила со своей матерью, — ворчит старшая двоюродная сестра.
Для поддержания доброй традиции Панджали с беспокойством спрашивает:
— Кто из вас первой ее увидел?
— Я, — говорит Летчими, замужняя женщина, имеющая детей.
— Очень хорошо. В какое время?
— Что-то около часа.
— Где в то время была дочь?
— У твоего участка.
— Ты, наверное, сделала, что нужно?
— Конечно. Я покрыла ее голову, дала ей в руки зеленые листья и привела домой. Ее отец уже спрашивал пандарама, благоприятно ли время.
— И что же тот сказал?
— Очень подходящее время, Панджали.
После этого разговора Панджали посылает за женой дхоби, затем просит своих двоюродных сестер принести семь горшков воды для церемонии «обливания водой». Шурин Арджунана Надесан вместе со своими двоюродными братьями сооружает около веранды «зеленую хижину», в которой Джанаки должна будет находиться тридцать дней.