Лекарство от одиночества

Глава 3. Ночная вылазка

Всю ночь я рисовала скетчи на страницах распечатанной книги. Я ошиблась, оказалось, что книга не про драконов и вампиров. Впервые мне пришлось иллюстрировать настоящую мелодраму. Короткий роман «Резюме на должность мужа» так увлёк, что на последних страницах я даже всплакнула от сочувствия и умиления. Потерять ребёнка из-за глупости мужа… Даже не знаю, смогла бы я такое пережить. Это как проснуться, а мир даже не серый, он просто чёрный. И жить совершенно не хочется. Я живо представила печаль и одиночество главной героини, и рисовалось мне легко.

С первыми лучами солнца, обессиленная добралась до кровати и тут же уснула. Проспала я весь день. Мне снился зеленый лес, ярко голубое озеро и красивый розовый закат. Как давно у меня не было цветных снов! Просыпаться не хотелось, но пришлось. Надо было отправить скетчи на ревью в издательство. Уплетая бутерброды с паштетом и красной рыбой, медленно перелистывала свое ночное творчество. Как же я устала рисовать черно-белый мир! Мне хотелось цвета, как детям подземелья – солнца. Каждый сам выбирает свой цвет в жизни, а мне не пришлось выбирать. Сколько же мне еще жить в этом пасмурно-сером и удручающе-чёрном?

Прошло целых пятнадцать лет с того жуткого дня, так почему же мой мозг завис средь вечной тьмы? Я даже выполнила это сумасшедшее условие – перецеловалась с дюжиной парней. Какое счастье, что бачату можно танцевать с закрытыми глазами. Я не видела серых мужских лиц в тусклом свете фонарей, лишь чувствовала энергию, которой упивалась. Конечно, всегда находился тот, с которым бачата доставляла сплошное удовольствие, и тогда сама жизнь превращалась в чистый танец любви. Сердце трепетало от ласкающего взгляда партнёра. Он уверенная, мощная, страстная сила, а я превращалась в такую нежную, лиричную, зовущую.

Весь этот дурацкий черно-белый мир исчезал, а я жила только в этом танце. Упивалась музыкой и мужской энергией, и поцелуем. С поцелуями было не так все прекрасно, как до них. Они возвращали меня в реальный мир. Жадные твердые или мягкие губы, требовательный язык врывались в мою иллюзию и всё рушили. Поэтому шептала на ухо «прости дорогой, так получилось» и тут же сбегала от нового ухажера, отметив дома в дневнике очередной номер.

Танцевать больше не пойду. Свою дюжину мужчин я уже насобирала. Радовало, что ни в кого из них так и не влюбилась. Сердце не было разбито, и надеюсь, что за один поцелуй не успела тоже никому его разбить. Но как же быть с тринадцатым? Если так и буду видеть мужчин серыми, то вряд ли мои замороженные чувства проснутся.

Отправила эскизы в издательство и вспомнила, что отключала телефон на время работы. Женька словно сидел и ждал, когда абонент появится в сети, сразу же позвонил.

Все-таки правильным было мое решение уехать из родного города.

В жизни каждого мужчины должно быть что-то светлое. Ну, например, блондинка. Голубоглазая Красотулька вечно ревновала его ко мне и запрещала называть его Женькой. «Как вообще такое прекрасное имя Евгений сократили до Жени, а не Гений?» – каждый раз бухтела она. Кто ж его знает, почему так придумали? Может, в этом виноваты Сергеи? Брат не мог ей признаться, что его толкает ко мне всего лишь чувство вины за мой серый мир, и он всё ещё продолжает меня спасать. Хотя не буду лукавить, за столько лет он стал единственной моей подружкой и по-своему любил меня.

– Вась, чё ты как Василиса Прекрасная сидишь в своём расчудесном Питере на крыше и ждешь Иванушку Умника. Думаешь мужикам одни поцелуи нужны? – Женька хорошо знал нашу родовую беду. – Дуй давай на море и теряй уже свою невинность наконец!

– Женька! Ах ты ж гад такой! Это запретная тема! – злилась я так, что зубы чесались от желания покусать брата. – Я убью тебя Женька! И труп твой в огороде закопаю! Эти твои курортные романы – удел грустных, вечно скучающих семьянинов. А у меня все будет по-настоящему. Понял? – крикнула я и ткнула пальцем в трубку телефона, как если бы это был Женькин нос.

За нарушение священной клятвы Женька обязался убедить родителей не ждать меня дома каждый год на день рождения. Уверена, он сделает. Родители мои его обожали. Еще бы! Брат им уже двух внуков подарил, а родная дочь хвостиком вильнула и кочует из города в город.

Я убрала планшет и выключила компьютер. Фух! Работу сделала, выспалась, чем же мне еще заняться? Многие боятся одиночества, и это выталкивает их из дома на улицу, в общество. Или они приводят представителей этого общества к себе домой: друзей, любимых, родственников. Но я сбежала от всех, кто меня знал и жалел, чтобы попытаться стать сильной, чтобы они гордились мной, чтобы стать счастливой и перестать быть жалкой.

Мой учитель Юрий Станиславович говорил, что цвет отвлекает от ошибок, а вот черно-белая работа дисциплинирует. А ещё, что самые лучшие иллюстрации к «Тихому Дону» и «Мертвым душам» созданы именно в черно-белом цвете.

Так что, доказывая себе и всем вокруг свой талант, я работала, как сумасшедшая, по пятнадцать часов в сутки, сдавая работы раньше срока. Через пять лет, получив первое место на конкурсе книжной иллюстрации в номинации «Новые имена», немного выдохнула. Меня хвалили за классику и приверженность традициям. Эх, если бы они только знали, как же я мечтаю рисовать в цвете.

После победы на конкурсе мой ценник изменился. Он очень вырос.

И жизнь моя стала намного слаще. Я достала коробку конфет и с наслаждением приступила к уничтожению содержимого. Я такая ужасная сладкоежка! Папа всегда говорил: если в доме нет конфет, значит, счастья тоже нет. Конфеты – моё топливо, а чтобы не стать «коровкой», бегаю по утрам. М-м-м! Как же я обожаю этот темный шоколад с орехами!

И тут вдруг задиньдинькало. Пришло сообщение от Геры: «Что делаешь?». Ну да! Типичный мужик. У них всего две программы: что делаешь и как дела?

– Конфеты ем, а что?

– Хочешь устриц?

– Мне, конечно, нравятся существа, пропитанные тестостероном, но это точно не устрицы, – решила я слегка его потроллить.

Гера профессионально не поддался на провокацию и сменил тему:

– А ты была в «Литературном кафе»?

– Нет, не была. Говорят, там всех Пушкин встречает.

– Сегодня он тебя приглашает, – сказал Гера и добавил: – Пиши адрес, скоро буду.

И хоть с устрицами Гера промахнулся, а вот с «Литературным кафе» попал мне прямо в самое сердце. В Питере я уже полгода, но до ресторана, где был Пушкин перед дуэлью, я так и не добралась.

В отличии от многих девушек вопрос с гардеробом я решила быстро. Днем – белое платье, вечером – черное. Причесала пышные волосы, подстриженные под каре. Свою длинную косу я обрезала сразу же после того происшествия. Мазнула блеском губы. Это проще, чем разбираться в сотни оттенках серого губных помад. Вот и весь марафет. Накинув пиджак, все-таки июнь в Питере – это вам не Сочи, я выбежала на улицу.

Во дворе стояло много машин, но лишь две с зажженными фарами. И в которой из них Гера? Как я не щурилась, разглядеть было сложно. Гера, наконец-то, сообразил и вышел за мной из джипа. А вот я могла бы и догадаться, что следователи любят машинки побольше.

Гера по-джентельменски открыл дверь, и я уселась на мягкое кожаное сиденье. В салоне приятно пахло дорогими автомобильными отдушками. Мы долго ехали молча. Кроме цветочно-табачного запаха в воздухе витало напряжение. Нужно как-то разрядить обстановку, а то в этой тишине уже сотня ментов родилась.

– Работаю над новой книгой «Резюме на должность мужа», где девушка пытается влюбиться, представляя, что мужчина – это кандидат… – начала было я, но Гера тут же меня прервал.

– Глупость какая. Только женщина может придумать такую ерунду.

– Бли-и-н! Гера! Твоё резюме уже не прошло, – недовольно фыркнула я. – Как ты вообще следователем работаешь, если делаешь выводы, не изучив все факты?

– Ладно- ладно, не горячись! Сразу в холостяки записала и с работы «уволила». Так что, мне теперь своё резюме тебе сдавать? – рассмеялся Гера.