Страница 29 из 53
— Чего ты сюда пришла? — недовольно спросила кузина.
— Господин епископ вас ищет, хозяйка. — пролепетала служанка.
Девушку явно держат в ежовых рукавицах, хотя одета не хуже дочерей глав гильдий. И выглядит упитанной, что в здешних реалиях для большинства несбыточная мечта.
— Скажи маркизу, что я занята. Он сам меня просил… — Юлиана вовремя прикусила язык, бросив на меня стыдливый взгляд. Ах, дорогая моя кузина, я сразу же догадался, что не по своей воле ты ко мне пришла, вернее, не только по своей. Не вижу в этом ничего дурного. Понятно, епископу Рональду хочется знать обо мне как можно больше. И лучше получить информацию в ходе родственной, дружеской беседы. — Я приду к нему в два часа. Мы с милордом, моим братом, вместе пообедаем. Пошла отсюда.
А Юлиана-то, кажется, весьма избалована отцом. Не кинулась выполнять его указание. Плод искренней любви? Наверное, раз может себе позволить капризничать.
Делаю вид, что не заметил оговорку кузины. Беру её аккуратно под локоть и предлагаю вернуться ко мне и уже поесть чего-нибудь.
Смеётся опять. Степ у неё что-то вроде шута? Нет, смотрит на меня вполне дружески, я достаточно чутко определяю истинное к себе отношение. Такой способностью обзавёлся ещё в прошлой жизни и не потерял, переместившись в Паргею.
Соглашается, и мы разворачиваемся к дворцу. От восточного угла парка нам короче оказалось идти через плац перед казармой.
Четверо гвардейцев, одетых в тяжёлые латные доспехи и при полном вооружении, включая копья и щиты, стоят в центре уложенной брусчаткой площади неподвижно, словно истуканы.
— Ого, Карл! — узнала одного из вояк кузина. — Что ты опять натворил? Надеюсь, ты не в компании с моей вертихвосткой Хельгой какое-нибудь непотребство устроил? Это приятель моей кухарки. — поясняет мне.
От казарм к нам бежит крупный мужчина в гвардейском мундире с галочкой капрала на предплечье и машет рукой.
— Миледи! Миледи! Им нельзя разговаривать! — сообщает он на ходу.
— Да знаю, успокойся. — кивает Юлиана, и мы с ней идём дальше.
У тех, кто служит в гвардии, есть и такие привилегии, что за воинские преступления их нельзя вешать, а только лишать головы, за проступки же не бьют плетьми, а ставят в полной выкладке на час-два-три и более, кажется, до десяти, изображать из себя статую. Раз Степ об этом знал, то известно и мне.
Судя по красным похмельным лицам четвёрки и большим синяком под левым глазом у одного из них, вояки до утра поминали почившего герцога Неллерского и чего-то не поделили. Поспорили какую молитву читать? Это сарказм у меня, если что.
По лицам наказанных течёт пот. Стоять на солнце одетым в железо удовольствия мало. Зимой тоже не сахар. Пусть терпят, раз заслужили.
У подъезда мы встречаемся с парой молодых, лет восемнадцати-двадцати, дворян. Взгляд более высокого из них, уставившийся в меня, совсем не нравится. Чего вылупился?
— Создатель, где его откопали такого? — презрительно надувает он губы. — Это ты его нашла Юли? Интересно, под каким забором?
— Виталий! — возмутилась кузина.
— Да, Вит, не нужно. — приятель положил ему руку на плечо.
Сразу два заступника объявились. Молодцы, чего тут скажешь. А мне что делать? Чёрт, как же плохо, когда не знаешь, что мне в моём новом положении следует делать, а от чего требуется воздержаться.
Тянет двинуть в рожу этому наглецу. Он старше и крупнее, но не сомневаюсь, что со своими умениями и навыками, прихваченными из прошлого и адаптированными под новое тело, смогу ему навалять от души. Вот только, по-дворянски ли это? Эх, дядька Ригер, почему же ты мне многого не рассказывал?
Вызвать фанфарона на дуэль? Так тут я в своей победе уже совсем не уверен. Не хочется лишиться дара судьбы и вновь отправиться на перерождение.
Впрочем, какая к дьяволу дуэль? Разве герцогиня позволит пасынку получить фунт железа в организм? Наверняка нет. И с чего вдруг впервые увиденный мною Виталий вдруг начал грубить? Плохого я ему ничего не делал и не собирался.
Ладно. Раз Степ из подворотни, то зачем это оспаривать.
— Иди в жопу. — советую спокойным голосом
— Что-о⁈ — на его остроносом лице глаза становятся как у совы.
— Что слышал, павлин.
В этот момент на крыльце рядом с постовым гвардейцем появляется поджарый лейтенант. Кто уже успел его вызвать? Или караулил здесь?
— Милорды, миледи, прекратите! — строго заявил он. — Иначе будет доложено герцогине и маркизу Джею. — Миледи? Что с вами?
Юлиану же согнуло от хохота, моя выходка насмешила её до слёз.
Теперь не я её, а она схватила меня за локоть, и, вытирая слёзы и смеясь, потащила вверх по лестнице.
— Со мной всё в порядке, лейтенант. — ответила на ходу. — Разберитесь лучше с виконтом Готлинским.
— Степ! Я ещё спрошу с тебя за эти слова! Я вызову тебя на дуэль! — принялся выкрикивать вслед Виталий.
— Мы уже на ты? — оборачиваюсь у двери, которую держал распахнутой гвардеец.
— Да пойдём ты, хватит. — резко дёргает меня кузина.
— Ну, пойдём, так пойдём, Юлиана. — соглашаюсь, замечая, насколько перепуганными выглядят Том и наставница Джуди. — Это что сейчас было?
Чем ещё нравится кузина, так умением всё доступно и кратко объяснять. Вообще, если не считать внешности, в остальном её будущему супругу можно позавидовать. Идеальная жена получится, к тому же одарённая.
Неприязнь ко мне виконта Виталия, третьего сына престарелого графа Готлинского вызвана тем, что до него дошли сведения о моём будущем аббатстве. До того, как семья герцога узнала о моём существовании, настоятелем монастыря хотели сделать его.
Виконт хоть и не являлся членом нашего рода, но его мать, графиня Глория, моему умершему папаше приходится двоюродной сестрой и до замужества была миледи Неллерской. Получается, сейчас чуть не разбил морду своему очередному кузену. Троюродному.
Семья не хотела выпускать Готлинский монастырь из своих рук. И моё появление оказалось, при всех неприязненных моментах, весьма кстати.
— Мы с ним будем ещё и соседями. — хмыкаю, узнав, что от города — центра графства до намеченной для меня обители Молящихся всего тридцать с небольшим миль. За день спокойно можно доскакать. — Юлиана, а скажи, аббаты могут участвовать в дуэлях?
— Почему нет? Если герцог, прецептор или епископ, любой из них, разрешат, то пожалуйста. — мы поднялись уже на третий этаж, и кузина потянула меня к своим апартаментам. Понимаю, что ей потребовалось, как говорят в оставленном мною мире, попудрить носик. — Любой может. У меня папа даже после принятия сана десяток хамов убил. Правда, у тех не было никаких шансов. Папа перед каждой дуэлью зачаровывал свой клинок заклинанием разрыва. Эх, Степ, жалко, что ты у нас не маг. Но не расстраивайся, кровь Неллеров очень сильная, может даже самая сильная в Кранце. Надеюсь, инициируешься когда-нибудь. Насчёт Виталия не беспокойся. Если и осмелится делать тебе какие-нибудь пакости, то мелкие и исподтишка. Ему ещё за сегодняшнее влетит, вот увидишь. Не смог сдержать свои злость и обиду. Как ты его назвал? Павлином? И правильно. Совсем ум потерял. Мы хоть и бастарды, но Неллеры. Вот пусть теперь попробует разрешение на дуэль получить. Добьётся, знаешь, чего? От дворца его на год отлучат. Подожди меня здесь. — показала она на пуфик в своей гостиной. — Я скоро.
Она пулей улетела вглубь личных апартаментов. У неё они сильно превосходили размерами мои, если судить по приёмной, из которой вело сразу три двери. И в той комнате, куда мы пришли, ещё три. Целый лабиринт. Маркиз Рональд ценит свою незаконнорожденную дочурку.
Лакей кузины принёс мне целый поднос фруктов и кубок вина. Всё это пропало втуне, Юлиана действительно не задержалась, даже при том, что успела кого-то отхлестать. Звуки пощёчин и мужское извиняющееся бормотание отчётливо были слышны из-за двери.
— Пойдём. Сейчас будет самое интересное. — сообщила она.
— Это что?
Мы направляемся ко мне достаточно быстрым шагом, хотя иногда приходится задерживаться, приветствуя придворных. Кузина всех знает, поэтому кому-то кивает с улыбкой, а кому-то без. Я же никого знакомого не встретил и улыбался всем.