Страница 51 из 66
На средства, внесенные императором, а также несколькими крупными японскими концернами, и на пожертвования энтузиастов в начале 60-х годов был построен Центр воинских искусств (Будокан). Его строительство обошлось в 2 млрд. иен. На Олимпийских играх 1964 г. в нем состоялись первые сорез-нования по дзюдо. С тех пор Будокан превратился в подлинную Мекку для поклонников восточных воинских искусств со всех уголков земли.
Сотни опытных японских инструкторов преподают дзюдо, каратэ, аикидо, дзюдзюцу (джиу-джитсу) в спортивных клубах США, Англии, Франции, ФРГ, Голландии, Бразилии и многих других стран. Вместе с набором приемов экспортируются и ритуал и мораль бусидо и идея нравственного превосходства японцев над прочими народами мира.
Из нескольких десятков старинных будо лишь наиболее жизнеспособные завоевали признание и широкую популярность в наши дни. Это прежде всего дзюдо, аикидо, кэндо и каратэдо. Однако только, пожалуй, кэндо сохранило свои реликтовые формы, а дзюдо, каратэ, аикидо являются плодом синтеза достижений различных классических школ, причем школ отнюдь не только японского происхождения.
Дзюдо возникло в 80-е годы XIX в. благодаря усилиям упомянутого выше Кано Дзигоро, выдающегося мастера, прекрасного тренера и серьезного теоретика будо. Считается, что технический арсенал Кодокана (классического дзюдо) оформился уже в 1887 г. и в течение последних десятилетий оставался неизменным. Однако над философией дзюдо, и в особенности над морально-этическими проблемами изучения воинских искусств, Дз. Кано продолжал работать еще долгие годы. Завершение этого труда знаменовалось созданием в 1922 г. Культурного общества Кодокан (Кодокан бунка кёкай), лозунгами которого стали заповеди Кано: «Наиболее результативное приложение силы» и «Взаимное благоденствие».
Рассматривая дзюдо как школу жизни, Кано в пояснение писал: «Принцип максимально эффективного использования тела и духа служит основополагающим принципом, который направляет и всю технику дзюдо. Однако в нем заключено нечто большее. Тот же принцип может быть применен для исправления дефектов и совершенствования человеческого тела, для того, чтобы сделать человека сильным, здоровым и приносящим пользу обществу. Это составляет суть физического воспитания. Данный принцип может быть использован и для улучшения питания, одежды, жилища, общественных отношений, способов делопроизводства, становясь, таким образом, подлинной школой жизни. Этот всеобъемлющий принцип я и называю дзюдо (путь мягкости, податливости). Итак, дзюдо в широком смысле слова есть наука и методика тренировки тела и духа, равно как и урегулирования всех жизненных процессов» (23, с. 191 Получив распространение в армии и полиции, дзюдо вскоре было введено в программу школьного и университетского образования, приобретая с течением времени ярко выраженные черты «спорта», столь не свойственные традиционным будзюцу. Может быть, именно поэтому дзюдо раньше прочих восточных воинских искусств вошло в олимпийскую программу.
Кано в отличие от подавляющего большинства своих предшественников был далек от религиозного мистицизма и ограниченного самурайского фанатизма. Свое учение он стремился согласовать с духовными запросами нации, однако идеализм его философских построений поистине безграничен: «Наиболее результативное приложение силы применительно к оживлению и совершенствованию общественной жизни, так же как и в деле достижения гармонии тела и духа путем изучения правил нападения и защиты, требует прежде всего порядка и согласия между всеми членами общества, а этого можно добиться лишь за счет взаимопомощи, взаимных уступок, ведущих к всеобщему благоденствию» [23, с. 21]. Утопический тезис о «всеобщем благоденствии» соотносится с классическими даосско-буддийскими положениями, издавна манившими мастеров воинских искусств и заключенными в таких магических формулах, как «нераздельное единство мягкости и твердости» (дзю-го ити не) или «слияние воедино неба и человека» (тэннин гоицу), в которых находит отражение вековая мечта человечества о всеобщей гармонии.
Подобные «благочестивые» пожелания нашли горячий отклик в сердцах японцев после второй мировой войны, когда со всей серьезностью встала проблема преодоления морального кризиса, нравственного падения нации. На развалинах империи пышным цветом расцветала организованная преступность: спекуляция, воровство, грабеж и убийства. Именно тогда и началось — сперва подспудное, а затем легализованное — возрождение воинских искусств, в которых старые мастера видели средство духовного оздоровления и сплочения сограждан. На первых порах возрождение и рассекречивание будо шло «снизу»» опираясь главным образом на частную инициативу и энтузиазм отдельных лиц. Однако вскоре правящие круги, оценив истинные возможности будо, стали поддерживать эти процессы.
В 1948 г., после того как оккупационные власти официально сняли запрет на преподавание воинских искусств впервые широкой гласности было предано аикидо (букв, «искусство сосредоточения жизненной энергии»). Создателем этого популяо-нейшего современного будо, чьи корни уходят в древнюю шко-nv дзюдзюцу — Дайторю, был Уэсиба Морихэй (1883–1969).
В течение многих лет Уэсиба странствовал по Японии, изучая в разных школах искусство борьбы без оружия и с оружием. Кстати, многие движения аикидо напоминают фехтовальные приемы. Плодом его подвижничества явился комплекс в несколько тысяч приемов, использующих большей частью болевые захваты и замки рук с последующим броском или удушением при активном использовании биоэнергетических возможностей организма. Психофизическую основу аикидо составил трудоемкий и длительный аутотренинг.
Программные положения школы Уэсиба, сформулированные в 20-е годы, внешне еще более миролюбивы, чем лозунги дзюдо: «Подлинное воинское искусство не должно иметь ничего общего ни с грубой физической силой, потребной лишь для того, чтобы свалить противника, ни тем более с любым смертоносным оружием, приводящим мир к разрушению. Подлинное воинское искусство призвано, избегая жестокой борьбы, регулировать всеобщее ки (вселенскую биоэнергию), сохраняя мир, позволяя расти и развиваться всему в природе. Таким образом, упражнения в любом виде воинских искусств не’ должны быть самоцелью для уничтожения противника, но, наоборот, должны вырабатывать в нас чувство любви и уважения к окружающим» [24, с. 94]. Эти слова перекликаются и с мыслями Кано Дзигоро, и с древними поучениями патриархов, призывавших видеть в противнике второе «я», необходимого партнера в процессе самопознания и самосовершенствования.
Однако миролюбивая философия аикидо, несущая в себе идеи даосизма, дзэн-буддизма и синто, подчас служила далеко не миролюбимым целям. Так, еще в 1934 г. Уэсиба вместе со священником Дэгути Ванисабуро, главой секты «Омотокё» («Основы»), отправился в оккупированную японской армией часть Китая, а затем в марионеточное государство Маньчжоу-го. Новоявленные миссионеры намеревались создать в «варварских» землях «царство добра и справедливости». Предполагалось, что «царство» это будет основано где-нибудь в Монголии. Марионеточное правительство даже выделило средства на военную экспедицию в надежде получить некоторые дивиденды, но затем передумало и интернировало незадачливых подвижников. Вскоре Уэсиба был освобожден японскими частями и отправлен на родину. Несмотря на провал экспедиции, слава Уэсиба после возвращения на родину гремела по всей стране. у него брали уроки высшие офицеры армии и флота, в том числе адмиралы Такэсита Исаму, Такахаси Санкити, Ямамото Хидэ-сукэ Тем не менее Уэсиба, разочарованный неудачей своей миссии на материке, переехал в провинцию, в преф. Ибараки, где прожил безвыездно 12 лет, окруженный немногочисленными учениками.
Возвращение Уэсиба к общественной жизни в послевоенные годы явилось естественным развитием тенденции к рассекречиванию и массовизации будо. По его собственным словам стремился помочь растерянным и деморализованным соотечественникам обрести уверенность и силу в единении с природой“ С ближайшими учениками Уэсиба вернулся в Токио, где вскоре было основано Общество аикидо (Аикикай). Открылся также Центральный клуб аикидо (Аикидо хомбу), построенный на средства учеников и меценатов. Более 20 лет во главе Аикикай стоял сам Уэсиба Морихэй, которого затем сменил на этом посту его сын Кисёмару.