Страница 8 из 14
— Темной ночи, — приветствовала лекаря принцесса, входя в его комнаты. Сайлриус, несмотря на свою приближенность к Императору, лордом не был, хотя и жил на этаже для господ. Зато покои его были весьма скромны, под стать хозяину. Сайл был безмятежным морем.
— Ваше величество, — поклонившись, приветствовал ее лекарь. На языке дроу, хотя она обратилась к нему на человеческом. Сделал вид, что не знает? Полукровка, который много путешествовал по миру и не знает людского языка⁈
Злость придала Элиэн сил, и она, надев на лицо холодную маску отчуждения, совершенно безлико произнесла (насколько хватило ее двухнедельного знания языка):
— Мне нужно лекарство. Заживляющее раны.
Судя по напряженному лицу полукровки, она напутала все, что только можно было. Он некоторое время думал — Элиэн уже решилась было повторить, — но потом все же прошел к одному из своих многочисленных ящиков, в которых, судя по всему, хранились его запасы.
— Сильный исцеляющий бальзам, помогает при разных травмах, — объяснил Сайлриус — если Элиэн правильно поняла. Она величественно кивнула и, сохраняя на лице маску леди, удалилась. Ее визит к лекарю оказался кратким и почти безболезненным, что она даже порадовалась. Однако беда приходит оттуда, откуда ее не ждут.
— У вас нетвердая походка, — заметил холодный женский голос. Элиэн обернулась и с высокомерием посмотрела на говорившую — ни один мускул на ее лице не дрогнул, хотя Алеса била по больному.
— Ваше величество, — понятливо добавила управляющая, однако глаза ее оставались все также полны холодной насмешки. — Страдаете от внимания?
«Конечно, страдаю, — зло подумала Элиэн. — Я ноги свести не могу, потому что мне каждую ночь загоняют дубину. Мне больно и страшно, я презираю саму себя, но все равно как-то нахожу силы вставать утром и идти дальше. Ты все прекрасно знаешь, темная эльфийка, ты ведь умная женщина. И ты можешь насмехаться сколько угодно, но я тебе этого не прощу. Я выдержу все твои насмешки, твою подпольную войну против меня. Для этого мне не нужен супруг-насильник».
— Наслаждаюсь, — также холодно ответила Элиэн вслух. Она бы еще многое могла сказать, но мешал языковой барьер. Зато взгляд говорил за нее. Алеса улыбнулась, и это была улыбка змеи.
Так у Элиэн появился первый в жизни враг…
Она вздрогнула и натянула повыше плащ: выросшая в царстве вечного лета светлая эльфийка никак не могла привыкнуть к холоду Темной Империи. А ведь это, по словам Жериса, всего лишь немного холодное лето. Страшно думать, что будет осенью и зимой.
Книга, покоящаяся на коленях, стала падать, и Элиэн неловко подхватила ее правой рукой, которую тут же прострельнуло болью. По сравнению с тем, что она испытывала ночью, это был детский лепет, зато напоминало о проблеме. В первую брачную ночь Элиэн с такой силой прокусила себе руку, что теперь эта рана никак не заживала — не помогал даже бальзам Сайлриуса, оказавшийся, и правда, чудодейственным. Судя по тому, что она просто не чувствовала половину ладони и не могла пошевелить некоторыми пальцами и запястьем, она прокусила его до костей. Теперь правая рука была практически бесполезна, Элиэн ею даже иголку не могла поднять — и отчаянно скрывала свою рану, которая к тому же начала воспаляться. Объяснить ее лекарю она бы точно не смогла, лишь еще больше бы продемонстрировала всем свою слабость, а этого она допустить не могла. И так, каждое утро вглядываясь в собственное отражение в зеркале, она не понимала, как ее не презирают все окружающие. Бледная, тощая, с темными кругами под глазами и выпирающими белесыми скулами, а в голубых глазах — страх. Жертва, настоящая жертва…
…Каштановые кудри рассыпались по подушке, но в темноте это было невозможно разглядеть. Чужое дыхание вызывало лишь омерзение: хотелось оттолкнуть его, закричать, попытаться спастись — сделать хоть что-нибудь! Но Элиэн продолжала безвольной куклой лежать на шелковых простынях, пока супруг яростно ее насиловал. Руки — даже больная — сжимались под подушкой в кулаки, когда он одним движением раздвигал ей ноги и раз за разом брал, как племенную овцу, когда с силой вгонял в нее свой огромный член, просто разрывающий хрупкую эльфийку. И слезы катились бы из глаз, вот только Темного Императора не разжалобить слезами.
Глава 4
Неприятные разговоры
Глава 4. Неприятные разговоры
Разница между Светом и Тьмой для простых жителей городов и сел вряд ли была заметна. Конечно, крестьянин-человек, увидев орка, поднимет на него вилы, но в общем светлые и темные народы жили достаточно мирно. В Рестании, Свободном Городе, и вовсе можно было увидеть тролля, идущего бок о бок с нимфой. Хотя большая часть темных все же жила в Темной Империи, поэтому конфликтов было мало. Разве что ликаны в Фелин’Сене и на западе Рассветного Леса доставляли светлым эльфам и людям проблемы. Пустыня, простирающаяся по всему югу, вообще не подчинялась делению на Свет и Тьму — там поклонялись Забытым Богам. На самом деле, в них верило намного больше рас, чем казалось. Все, кто не хотел или не мог выбрать между Светом и Тьмой, обращался к древним покровителям их мира, Забытым Богам. Вся прелесть заключалась в том, что рождение троллем или орком не делало существо ярым верующим Тьмы, выбор был у всех, но чаще он обуславливался не расой, а менталитетом. Вековые устои сложно изменить, да и нет смысла. Поэтому оборотни, живущие в Темной Империи, поклонялись Тьме, а те, кто родился в Рестании или людских королевствах — в Свет или Забытых Богов. Иногда даже вера, взращенная родителями, была сильнее, чем та, которая текла в венах. Однако в мире все же существовали две расы, чей выбор был предопределен еще до их рождения — темные и светлые эльфы. Их связь со Светом и Тьмой была настолько сильна, что их желание (если бы вдруг такое появились) практически ничего не значил. Так считалось, потому что ни один дроу никогда бы не принял Свет, ни один житель Рассветного Леса не подумал бы о поклонении Тьме. И хоть две ветви некогда единой расы эльфов были диаметрально противоположны во всем, однако в реальности это почти никогда не выливалось в противоборство: их разделяли тысячи тысяч миль людских земель и достаточное количество противников из ближайших соседей, чтобы не думать о Великом Сражении Тьмы и Света. Только единожды светлые и темные эльфы столкнулись на поле боя — в войну Света. Тем удивительнее было то, что развязали ее не они, а смертные: орки и, главным образом, люди. Орден Света, когда-то давно существовавший среди людей, был уничтожен во время Великого Нашествия — тогда дотла выгорела вся земля и погибли почти все смертные и бессмертные. После той страшной эпохи, когда демоны Глубин вторглись в их мир, но были изгнаны Забытыми Богами, эльфами и людьми была создана Инквизиция. Главной и единственной ее задачей было противостояние демонам-одиночкам, которые продолжали иногда проникать в мир, чтобы открыть новые Врата и начать Второе Великое Нашествие. Однако спустя почти два тысячелетия Великий Инквизитор Шелиас де Лантар напомнил светлым народам, что раньше они боролись не только против иномирных захватчиков, но и против своих темных соседей, которые были не прочь полакомиться свежим человеческим мясом и выпить крови их детей. Так Инквизиция была преобразована в Орден Света, а вскоре произошел Раскол, который обеспечил появление расы дроу. Верховные паладины на протяжении многих веков браво уничтожали темных и достигли таких высот, что, к примеру, почти полностью уничтожили расу вендиго. Но апофеозом всего стала война Света, которую начал лорд Дарес де Гор. Перевес был на стороне светлых рас — темные были слишком разобщены: скорее Забытые Боги вернулись бы в их мир, чем орочьи кланы объединились бы или тролли начали сотрудничать с гоблинами. Однако произошло то, чего Верховный паладин не ожидал — у темных появились лидер. Впервые со времен Великого Нашествия дети Тьмы объединились в единую армию, и мощь ее была сокрушающей. А когда Верховный паладин погиб — не самой достойной для своего титула смертью, — а Рестания была взята, война Света закончилась. Вадерион Шелар’рис увел свою армию в западные земли, где раньше и жили орочьи кланы, общины троллей и картели гоблинов, и создал Темную Империю, которая существует вот уже восемьсот лет. А ведь этого могло и не случиться, если бы однажды юный темный эльф не обагрил свой меч родной кровью и не сверг бы Великую Матерь…