Тень Одержимого

— Чем же Кендар меня дополнит? — проблеял Реипус.

Грюнвальд вздохнул и закрыл глаза. Какими же тупорылыми были многие посетители этой тусовки…

— Я вижу, тебе тревожно, — бородатое лицо Акрантофиса пробилось сквозь пелену полузакрытых век.

— Нет, что ты, — солгал Фридрих.

На самом деле он волновался насчёт задуманного, но всячески пытался подавить это.

— Сосредоточься на своих ощущениях, Ариан, — посоветовал Эрпетид.

Грюнвальд послушался — ему следовало учиться. Он абстрагировался от шума в круглом зале и завываний Реипуса, полностью отдавшись своим чувствам. Акрантофис нажал пальцем на точку на ладони Фридриха, и это прикосновение будто затронуло нечто глубинное в теле.

— Расслабься, — сказал Акрантофис. — Вот так…

Он последовательно нажал на несколько точек, и Грюнвальд ощутил, как по его организму разливаются тёплые успокаивающие волны.

— В тебе много напряжения, — вещал «маг». — Ты скован ментальными конструкциями и не видишь жизни за их пределами.

— Я просто не вижу ничего достойного, — возразил Фридрих.

Говори что хочешь, но главное уже сделано.

— Возможно, не там ищешь? — игриво спросил Акрантофис.

— А где, по-твоему, «там»? — ответил вопросом Грюнвальд.

— Не знаю, — тон Эрпетида был безмятежным, и это раздражало. — Оглянись вокруг. Уверен, ты найдёшь свой путь.

Вообще-то Фридрих уже нашёл. И уж точно не стал бы его искать в этом подземелье, среди Реипуса и ему подобных.

— Ну, оглянусь, — вяло поддался Грюнвальд.

— Давай, ложись на живот, посмотрю твою спину, — велел Акрантофис. — О! Столько напряжения! — он помял лопатки Фридриха. — Тебя словно душит гигантская змея!

Ариан замер — неужели старый пень прознал о его связях с Серпентирой? Неужели он заговорщик, который с помощью своей «магической силы» понял, что это она отправила Фридриха в подвал?

— Тебе не понравилось сравнение? — расхохотался Акрантофис. — Да это шутка! Здесь же повсюду змеи.

Неубедительно. Чтобы не привлечь ещё больше внимания, Грюнвальд старался расслабиться, когда глава общества нажимал на его ноги, и подхватить волну «целительной энергии». Прикосновения Эрпетида и правда будто изгоняли тяжесть сомнений, на смену которой приходила невиданная лёгкость.

— Вот так, отлично… — бормотал под нос бородатый Лорд. — А теперь вот так…

Он постучал Ариана ладонями по спине, и тот вздрогнул от неожиданности.

— Вижу, ты не привык, — сказал Акрантофис. — Давай, позволь боли разойтись по телу, прими её.

Фридрих попробовал. От его спины шли горячие волны. Они распространялись до самых кончиков пальцев, постепенно затухая.

— О, молодец, — похвалил «маг». — Теперь полежи и понаблюдай за своими ощущениями.

Он поднялся и пошёл куда-то дальше — к Реипусу, Темганориону или кому-то ещё, но Фридриху уже было всё равно. Ариан умиротворённо лежал на животе с закрытыми глазами, не желая шевелить ни единым мускулом. Все заботы казались такими призрачными и далёкими, а истинным — лишь девственно чистый покой его сознания. Похоже, в учениях монахов Империи Синто о просветлении было нечто стоящее.

Спустя некоторое время Грюнвальд встал и протиснулся через группки инициатов к компании Хосрова.

— Знаете, что такое Внутренний Бамшмяк? — увлечённо рассказывал красноволосый Лорд юношам и девушкам. — Он есть у всех мужчин — и некоторых женщин тоже! Внутренний Бамшмяк — это планета весёлых приключений, мир, где всё решают сила и удаль. Он подобен безграничной степи, по которой ты несёшься на коне, ну или ховербайке. Ты держишь поводья или руль и чувствуешь свою мощь — подлинную, которую нам никогда не постичь в рамках цивилизации, в городских муравейниках! О, Ариан, привет!

— Привет, Хосров, — улыбнулся Грюнвальд.

— Какие люди! — красноволосый похлопал Фридриха по плечу. — Если кто не знает, это Ариан, мой новый приятель!

Некоторые посмотрели на Грюнвальда с любопытством.

— Интересно про внутренний Бамшмяк, — сказал Фридрих. — А как я могу туда попасть?

— Ты же вроде там уже был, — расхохотался Хосров. — Ходил в горы, потом работал на нижних ярусах города…

— Давай не будем об этом, — отрезал Грюнвальд, не желая поднимать тему Кригсхайма.

— Не будем, но факт остаётся фактом! Ты хорошо прокачал свой внутренний Бамшмяк и существуешь с ним в гармонии! Чего нельзя сказать о других обитателях этого милого места…

Будь Фридрих слабее духом, он бы не вынес, как название родного мира космоварваров использовалось в качестветакой полушутки — ведь именно эти чужаки с Бамшмяка, расплодившиеся, словно сорная трава, лишили его семьи и нормальной жизни. Но Грюнвальд не чувствовал себя травмированным и воспринимал нападение пришельцев вместе с пленом как обстоятельства, открывшие ему новые возможности. Ведь именно в чужацкой тюрьме он встретил Дэниела Цапфера, который знал Высшего Лорда Валдоро и благодаря этим связям привёл Фридриха и Хелен в Замок.

— Пожалуй, ты прав, — ответил Ариан. — Я ещё в этой Вселенной не забыл, что такое настоящие сила и суровость. А иногда надо и о них напомнить.

Одна из девушек восторженно охнула.

— Молодец! — захлопал в ладоши Хосров. — Всё это хиппи-веганство — не для таких настоящих мужиков, как мы с тобой! Кстати, можем погонять как-нибудь на Либерти! У меня есть байк, а тебе что-нибудь найдём!

— Было бы неплохо, только не знаю когда — читаю лекции и занят.

— Занят он!

— Между прочим, важным делом! Иначе кто вообще расскажет инициатам, что такое хаос и что мир немного не соответствует моделям в их голове?

— Безусловно, ты прав, — согласился Хосров. — Внутренний Бамшмяк стоит того, чтобы о нём рассказывать неокрепшим умам.

— Как и Внутренний Рейвенхольд и Внутреннее Глизе, — подмигнул Грюнвальд. — Цивилизация нам равно так же необходима, как и дикость, ведь без неё не было бы прогресса.

Часть слушателей удивилась таким словам.

— Прогресс способствует изнеженности, — возразил Лорд с красными волосами. — Он делает условия мягче, что не закаляет, а, наоборот, расхолаживает.

— Необязательно, — покачал головой Фридрих. — Изнеженность выходит из оторванности от реального мира, которая возникает, когда человек не знает реальной цены всех благ, его окружающих.

— Но при прогрессе это неизбежно.

— Не факт — если создать условия, при которых паразитизм невыгоден, мы сохраним и человеческий дух, и человеческую мысль. А последнее нас отличает от дикарей с Бамшмяка.

— И не всегда в лучшую сторону!

— Вот скажи, Хосров, — Ариан хитро сощурился. — Что хорошего дали Галактике космоварвары? Эти обезьяны только захватывать нормальные миры и горазды. Ведь у них своего ничего нет — ни технологий, ни даже языка. Всё украдено у нас! А не прилети туда монахи Узурпатора, то так бы обезьяны и сидели на деревьях и жрали свои бананы, что им, по-хорошему, и надо делать.

— Зато они лучше понимают духовность! — возразила одна девушка.

— И ближе к природе! — добавила вторая.

— И? — парировал Грюнвальд. — Что дала им эта близость? Привела к лучшему пониманию вещей, чем у нас?

— Некоторых — да, — ответил Хосров. — Я же недаром упомянул Внутренний Бамшмяк, а не Внутреннюю Землю или, упаси Узурпатор, Бельфлёр.

— Но ведь эти архетипы были и в нашей, людской культуре. Мы знали и понимали их задолго до макак в броне. Ты же как антрополог должен это знать.

— Согласен, — признал Хосров. — Просто Бамшмяк хорош как собирательный образ…

«Собирательный образ»… Смешно строить теории, отталкиваясь от метафор.

— Ладно, Хосров, — смягчился Грюнвальд. — Прости, что так суров был.

— Ничего, мы дошли до главного — до консенсуса, — усмехнулся разрушитель с красными волосами.

Две девушки в компании смущённо хихикнули.

— А это, — добавил Хосров, — важнейшее в научном сообществе!

Фридрих не согласился с ним, но не стал спорить. Всё-таки ему требовалось войти в доверие к местным «магам», а не рушить их убогие иллюзии.