Темный час

Это. Было. Свято.

Как рай и ад, столкнувшиеся в огненном взрыве звезд и огня. Тьма и свет зашевелились под моей кожей, как зарождающийся шторм с облаками и молниями.

Это было оно. Это был мой момент расплаты.

Смотрят ли сейчас на нас святые покровители?

Ее тело напряглось, ее киска сжалась от моей толщины.

Я вошел глубже.

И еще глубже.

Пока она не задрожала и не запульсировала на мне, ее голова откинулась назад, когда она выкрикнула мое имя.

— Вот и все, Маленькая Бунтарка, — я толкнулся в последний раз. — Теперь ты принадлежишь мне, — процедил я сквозь стиснутые зубы, наполняя ее киску своей спермой.

Я отпустил ее горло и вынул свой член из ее тела. Пот покрывал мою кожу, а легкие горели так, словно я только что пробежал десять миль. Я посмотрел на свою покрытую кровью руку, потом на то место, где Эннистон рухнула на алтарь, без сил и задыхаясь. Я ожидал, что она будет разбита, что осколки ее невинности рассыплются вокруг моих ног. Но она посмотрела на меня сквозь дыры в своей маске этими глазами, этими чертовски великолепными глазами, широкими и полными эмоций, как будто я не только что изнасиловал ее в комнате, полной людей, без какой-либо другой причины, кроме собственного больного удовлетворения, и мои собственные осколки упали на землю. Ее тело было покрыто кровью. Белоснежная мантия окрасился в красный цвет. Мой собственный жертвенный агнец.

Кислота бурлила у меня в животе. Я должен был почувствовать облегчение, возмездие. Вместо этого сожаление нахлынуло на меня, как дым, удушливый и густой. Какого черта я только что сделал?

Мне нужно было увидеть ее, посмотреть на ее лицо.

Когда я потянулся к ее маске, готовый натянуть ее на голову, один из мужчин в черной мантии схватил меня за запястье.

Его стальные голубые глаза уставились на мои. Грей: — Уведи ее отсюда.

ГЛАВА 36

Все должно было быть не так.

Мы должны были поговорить о том, что связывало нас вместе. Я должна была вернуться в Айелсвик и рассказать принцу Александру правду. Я не могла выйти за него замуж. А остальное пусть решает судьба. Все это должно было произойти естественным образом.

Я зажмурила глаза, не давая слезам скатиться по щекам. Я вздрогнула при воспоминании о том обещании, которое восемнадцатилетняя я дала своему отцу.

Это обещание было разрушено в тот момент, когда он решил использовать тебя в качестве пешки.

Если быть честным, то при первой встрече с Чендлером Кармайклом я поняла, что судьба сыграла с нами какую-то злую шутку. Я почувствовала сдвиг во Вселенной. Я знала, что моя жизнь никогда не будет прежней. Я просто не ожидала, что она сложится именно так, что я буду склоняться над алтарем в какой-то ритуальной оргии. Все, за что я боролась всю свою жизнь, чистота, изящество, самообладание, теперь казалось неважным. Одно его прикосновение и мое сердце забилось сильнее. Мои соски затвердели, и темная потребность, подобной которой я никогда не испытывала раньше, пронеслась через меня, заглушая все остальные чувства.

Мои легкие горели, ноги были слабыми, а мое тело пульсировало от его размера. Он не просто глубоко проник в меня физически. Он зарылся своими корнями в мой мозг. Он трахал меня до самой глубины души. Это было жестко, безжалостно и предназначалось для наказания, но даже сейчас, когда я лежу здесь запыхавшаяся и изможденная, мое тело жаждало большего.

Грудь Чендлера сильно прижалась к моей спине. Его дыхание сбилось, пока я хватала ртом воздух. Он издал глубокий стон, выскользнув из меня, словно ему было больно это делать.

Теперь ты принадлежишь мне.

Я подняла на него глаза, позволяя жестокой правде смотреть ему в глаза. Да. Принадлежу.

— Уведите ее отсюда, — услышала я слабый голос Грея сквозь стук своего сердца. — Она истекает кровью.

Другой мужчина схватил меня за запястье и оттащил от алтаря.

— Отпусти меня. — Я попыталась выдернуть руку назад, но он только крепче сжал ее. — Чендлер, — крикнула я, когда мужчина потащил меня к одной из дверей.

Чендлер сказал, что другие женщины были здесь добровольно. Я ясно дала понять, что это не так.

Страх овладел мной. Куда он меня вел?

— Чендлер!

Один из мужчин, сидевших на возвышении, поднялся на ноги. На нем была та же черная мантия, что и на Грее. Мужчина рядом с ним прижал руку к груди, не давая ему спуститься по ступеням.

— Я сказал, уведите ее отсюда, — повторил Грей.

Чендлер толкнул мужчину, державшего меня за руку: — Отойди, блять. Она моя.

Латинские песнопения, доносившиеся откуда-то над нашими головами, продолжали заполнять комнату. Никто больше не прекращал своих занятий, когда Чендлер открыл дверь и вытащил меня наружу. Прохладный ночной воздух ударил меня по коже, как тысяча булавочных уколов. Тротуар был грубым для моих босых ног. Кровь из открытой раны все еще стекала по моей груди. На Чендлере была только черная мантия и нижнее белье.

Слава богу, было темно и тихо. Я могла только представить, как мы выглядели для внешнего мира.

Не сказав ни слова и не взглянув в мою сторону, он бросил мантию на тротуар, когда мы подошли к его машине, затем открыл дверь со стороны пассажира. — Садись.

Как будто у меня был выбор.

Он взял свой телефон с центральной консоли и посветил фонариком на землю вокруг машины. Он пошарил возле передних шин и под ними, затем забрался внутрь.

— Что ты делаешь?

— Сохраняю нам жизнь, — сказал он, пока его нога постукивала по тормозу, как бы проверяя его сопротивление давлению, когда он заводил машину. Затем он испустил длинный вздох, видимо, убедившись, что мы еще не умираем, и отъехал от обочины.

Он возился с циферблатами и какими-то кнопками на приборной панели, и через несколько мгновений все мое тело ощутило тепло его сидений с подогревом. Я не могла не смотреть на мускулы на его предплечьях и вены на его большой руке. Он нажал кнопку на своем телефоне, и на экране приборной панели вспыхнули три слова «Ходячее венерическое заболевание», после чего раздался звук телефонного звонка.

— Скажи мне, что ты убрался оттуда на хрен, — раздался мужской голос через динамики автомобиля. На заднем плане звучала громкая музыка.

Чендлер вздохнул: — Со мной все хорошо. Ты в порядке?

— Ага. Я в клубе, даю… — Он сделал паузу. — Как тебя зовут, милая? — спросил он кого-то, кто явно был рядом, затем его голос стал громче. — Аманда, проведи тщательный осмотр, чтобы убедиться.

Чендлер усмехнулся: — Не сомневаюсь. Убедись, что черный вход открыт. Я уже еду.

— Будет сделано, босс, — сказал другой мужчина, а затем линия затихла.

Улицы были в основном пусты. Лишь несколько фонарей светили в окна кирпичных зданий с металлическими балконами. Это так отличалось от оживленных улиц и высоких стеклянных зданий, окружавших квартиру Чендлера. Небо было темным, как и непочтительность, которая начала ускользать из меня, когда Чендлер впервые прикоснулся ко мне. Теперь я была поглощена им.

Я только что занималась сексом второй раз в жизни, в комнате, полной других людей, под собором, на алтаре. Я должна была быть унижена. Я должна была бежать обратно в собор и упасть на колени. Вместо этого я чувствовала себя более живой, чем когда-либо. Каждая клеточка моего тела, дремавшая всю мою жизнь, пробудилась. Я все еще не отошла от его прикосновения.

Я хотела большего.

Я надеялась, что будет больше.

Тогда зачем ты пришел сюда?

Чтобы занять трон дьявола.

И тебе нужно использовать меня, чтобы сделать это.

Я молилась, чтобы он не использовал меня.

Чем тише становилось, тем больше я анализировала его слова. Чем больше я анализировала его слова, тем больше волновалась.