Страница 47 из 52
— Федор Иванович, пригласи сюда, пожалуйста, товарища лейтенанта госбезопасности и шофера. Пакеты для ног найдешь в моей сумке — попросил Анискина подполковник, предварительно переговорив с хозяином дома. Анискин пошел звать оставшихся в машине товарищей, а хозяин и подполковник, сидя на лавке, старались не мешать женщинам. Хозяин достал из кармана шаровар кисет, но по знаку подполковника обратил внимание на предлагаемые Фаридом Алимжановичем, сигареты. Он с опаской взял одну из них и, глядя на подполковника, повторил его движения по закуриванию. Тут же подбежал старший мальчик и принес щербатую пиалушку, служащую видимо пепельницей в этом доме. Его взгляд на курящих мужчин говорил, что с табаком он уже знаком. Пришел лейтенант с водителем и тоже присели на скамейку напротив. В молчании дождались, когда хозяйки накроют на стол. Появился самовар и чугунок с картошкой. Хозяин предложил всем сесть за стол, для чего присутствующие мужчины подвинули скамейки к столу. Особенно старались помочь всем мальчики. Фарида Алимжановича опять усадили на табурет во главе стола, как свидетельство особого уважения. Хозяйка расставила всем одноразовые тарелки и стаканчики, деревянные ложки и одноразовые вилки. Курицу разделывать, попросили хозяина. Селедка, очищенная и разрезанная лежала на двух тарелках, в двух местах на столе. После неоднократного приглашения хозяина и гостей, за стол скромно присели и мать с дочкой. После того, как все уселись, включая мальчиков (которые, кстати, вели себя за столом очень скромно), подполковник попросил хозяина благословить застолье. Хотел он сделать по-татарски, но получилось по-узбекски. Тем не менее, хозяин его понял. Он прочитал короткую молитву и все как по команде поднесли сложенные ладони к лицу, и проговорив «аминь», завершили благословение. Обратив внимание на застывшее лицо лейтенанта, Ахмеров прошептал ему, чтобы он в ежедневном отчете указал, что участвовал в религиозном обряде под давлением подполковника. Иванов улыбнулся и слегка махнул рукой, мол, не берите в голову. Разлили по первой, за встречу. Водитель и участковый разом посмотрели на Иванова, который был в форме и олицетворял здесь власть и порядок. Лейтенант госбезопасности махнул рукой «Пейте, черти. Что с вами поделаешь?». И праздник встречи начался.
После второго тоста, обязательного в это время — «За Сталина, за Родину!» Иванов склонился к уху подполковника и сказал, что в связи с непогодой улететь самолетом ему не удастся, поэтому сейчас он поедет на вокзал, на дневной поезд на Москву и утром уже будет в Москве. А потом водитель приедет за Ахмеровым. Самолет будет в распоряжении подполковника и если погода позволит, он сможет долететь до Москвы, с родственниками или нет, не важно. Хотя сейчас людям из НКВД отказывать не принято, поэтому Иванов уверен, что родственники согласятся. Если их поездка состоится, то лететь надо сразу до Жуковского аэродрома. Наконец то, прибыл состав с топливом для самолета и на завтра, на вторую половину дня назначен вылет Карапетяна и ученых физиков в Узбекистан. Программа товарища Берии заработала. Когда лейтенант госбезопасности и водитель, поблагодарив хозяев, ушли, встреча за столом потекла в неспешном русле. Подполковник неспешно, но настойчиво гнул свою линию на поездку в Ташкент, в гости к нему. Хозяева, с каждым доводом Фарида Алимжановича сопротивлялись все слабее. И когда подполковник сказал, что лететь на самолете, последний барьер был почти сломан. Единственно, что удерживало хозяйку это куры и собака, которых не на кого было оставить, но тут вмешалась дочка хозяйки и со словами, чего такого она не видела в Ташкенте, ей и здесь хорошо, а с собакой и курами она великолепно и сама справится, она отказалась ехать в Ташкент. Тем более у нее работа, а заменить ее некем. На вопрос подполковника она ответила, что работает телефонисткой на сланцевом заводе и работа у нее посменная, сутки через двое. Последний барьер был сломлен, к огромной радости детей. После трудной, но убедительной победы, подполковник встал и начал прощаться с хозяевами, сославшись на наличие дел еще. А на улице уже раздавался призывный гудок «Эмки», освободившейся после доставки Иванова на вокзал. Водителю, просто не хотелось выходить под дождь и в грязь, и он сигналил, что приехал и готов везти подполковника куда надо. Участковый встал с некоторым сожалением, но работа есть работа.
Фарид Алимжанович тепло попрощался с хозяевами и взял с них слово, что утром завтра они будут готовы к путешествию в том или ином случае, то есть на самолете или поезде. Выйдя в сенцы, он увидел, что в углу лежат отстиранные кем-то «бахилы». Когда это произошло, и кто это сделал, он не заметил. Надевать их или брать с собой он не стал. Пусть лежат, может, пригодятся кому-нибудь — грязи еще будет много. Провожать подполковника вышло все семейство.
Ехать пришлось недолго. Все-таки, Сызрань город небольшой.
Ночью подполковник спал плохо, а перед рассветом встал и вышел на балкончик перекурить. Гостиница, видимо единственная в городе выходила главным фасадом на центральную площадь города и была прежде богатым купеческим домом. Подполковнику выделили лучший номер на втором этаже с единственным балкончиком. Дверь на балкончик была, на удивление, открыта. Вот на такой балкончик с чугунными перилами и вышел покурить Ахмеров. Город спал в предутреннем тумане. Дождь прекратился, и слегка подморозило от северного ветра, дувшего всю ночь. На небе, сквозь клочья тумана проглядывала луна, и звезды блестели, как отмытые. В городе почти не было электрического освещения улиц и поэтому звезды и луна были яркими и светили даже в предутреннем небе.
Подполковник покурил, слегка замерз и вошел внутрь комнаты и тщательно закрыл за собой дверь. Ложится, уже не было смысла. Приведя себя в порядок, он оделся и сел ждать. Репродуктор, черная тарелка которого украшала стену, тоже молчал.
«Вот и хорошо, посижу немного в тишине».
Ровно в шесть часов утра к гостинице подъехал водитель. Подполковник был уже готов к поездке, не прошло и пяти минут, как он уже ехал по улочкам сызранской окраины. В доме Ахмеровых, тоже все уже были готовы, и как говорится, «сидели на чемоданах». Хотя никаких чемоданов не было и в помине. Были два больших узла, где в два старых женских платка были связаны все вещи, которые как считали хозяева, могут понадобиться им в дороге или в гостях. Кроме того, были два маленьких узелка в руках мальчиков. Прощание на крыльце было скорым, но не бесслезным. Хозяйка и дочка всплакнули перед расставанием.
Хозяин и хозяйка были одеты во все лучшее, что было у них из одежды и некоторые образцы ее показывали, что хозяева знали и лучшие времена. На детях было надето все самое практичное, что позволяло не мерзнуть в это еще прохладное время, только, старший красовался в новеньких ботиночках подаренных вчера неожиданным гостем, а младший был в подшитых валеночках, но на плече у него висела связка из двух пар ботиночек, чтобы все видели — у него тоже есть.
Дети шумно, а взрослые степенно расселись в достаточно вместительную «Эмку», и все поехали в сторону аэродрома. Дочка хозяйки еще долго махала платочком вслед уезжающему автомобилю. Дети были в восторге от нежданного счастья проехать на настоящей машине и весело галдели, вызывая улыбки водителя и подполковника. Единственно, что их расстраивало, поездка была короткой. Но когда автомобиль развернулся на стоянке перед ангаром, все вышли на пожухшую траву поля, и из раскрытых ворот ангара выкатили блестящий аэроплан, заблаговременно помещенный пилотом под крышу, защищая его от дождя, восторг детей достиг такого уровня, что даже слов не было. Только старший спросил: «Дядя, а мы на этом полетим?», и когда пилот доложил, что все готово и можно занимать место в салоне, недоверие мальчиков переросло в бурный восторг. Родители, уже не пытались утихомирить радость детей и сами с восторгом и опаской стали размещаться в салоне. Как ни суетились, а все-таки, полетели. Экипаж знает, что лететь надо до Чкаловского аэродрома, машина исправна, и заправлена, небо после дождя «миллион на миллион», как говорят летчики. Полетели.