Десятые

– А мы все вместе поедем куда-нибудь?

– Иди сюда. – Трофим посадил ее на колени. – На зимние каникулы поедем. Далеко-о… У нас будет зима, снег, а там – лето. Море теплое…

– Я в Париж хочу, – тихо, будто стесняясь этого желания, сказала дочка.

– Мы ведь были весной.

Этой весной в Париже проходила очередная книжная выставка, и Трофим взял на нее всю семью. Погода была хорошая, времени свободного – много. Поездка удалась.

– А я еще хочу. На Эльфовую башню…

Трофим хотел поправить: «Не на Эльфовую, а Эйфелеву», но не стал. Дочка уверена, что на башне живут эльфы. Не надо пока разбивать эту веру.

– Мы поднимались на нее, – напомнил Трофим.

– Я еще хочу. Я тогда эльфов не увидела…

– Понимаешь, эльфов редко увидеть можно. Многие всю жизнь хотят, и не получается у них… Давай лучше туда, где лето всегда. Такой остров есть – Куба.

На Кубе Трофим побывал два года назад, тоже на книжной выставке. Девять дней прожил в гаванском отеле «Ривьера» на самом берегу Мексиканского залива… Чем больше времени проходило с тех дней, тем сильнее тянуло вернуться, показать Гавану родным… Конечно, дороговато ехать вшестером, но – ничего. И детям, главное, память на всю жизнь останется. Совершенно другое всё, другое, но такое дружелюбное, близкое. Стоило сказать на улице: «Россия» – и ткнуть себя пальцем в грудь, и люди вокруг восхищенно вскрикивали: «Руссия?! Руссия!» Жали руку, улыбались, предлагали ром…

– А там Диснейленд есть? – спросила Даша.

Трофим прищурился:

– Поня-атно. В Диснейленд тебе надобно!..

Парижский Диснейленд его, взрослого человека, поразил. Действительно, отдельную вселенную создали… Они весной провели там весь день. Людей было мало, и успели покататься почти на всех аттракционах. Дети потом были даже не в восторге, а в такой оторопи – молчали, смотрели в пространство, видя не то, что было сейчас, а другое… Еще бы. Сначала ты мчишься на поезде по Дикому Западу, тут же оказываешься в лодке, и тебя атакуют пираты; несколько шагов – и ты в ракете, которая буквально летит в космос, потом начинает падать, делает резкий вираж и снова летит вверх. Выходишь из павильона и удивляешься: а что, мы не улетели, что ли? ведь улетали же…

– Там дракон меня ждет, – сказала Даша. – Я обещала вернуться.

– Это тот, в замке?

– Ну да… Он очень скучает.

В центральном замке, символе Диснейленда, они наткнулись на пещеру с драконом. Грустный, усталый какой-то дракон медленно водил головой на длинной шее, приподнимал лапы; он пускал столбы огня из пасти, но было не страшно, а жалко этого дракона… Даша сразу сказала, что он настоящий, живой, что ему плохо; братья Макар и Прохор – Егору хватило возраста не спорить – стали убеждать ее, что это игрушка, но Даша не сдавалась, даже заплакала. Пришлось Трофиму осадить сыновей… И вот до сих пор, значит, считала, что дракон настоящий. Или лукавила…

– А давай, Дашунь, так, – пришла идея, – поедем на Кубу, а на обратном пути на два дня заедем в Париж. А? Хватит тебе двух дней разобраться с Парижем?

– Ага! Сначала на Эльфовую башню, а потом к дракону…

Трофим улыбался и кивал, а сам с тревогой соображал, как это устроить. Прямые рейсы Гавана – Париж наверняка есть… На Кубу пускают без виз, а во Францию надо шенген оформлять… У него, Трофима, шенген на пять лет, а у остальных был туристический – на полгода… Закончился давно… Надо решать этот вопрос…

– Пап, а нам денежек хватит?

Трофим оторопел от этого вопроса, не сразу нашелся что сказать.

– Хм… Почему тебя денежки озаботили, солнышко?

– Ну, всем же не хватает денежек.

«Откуда она это узнала?» Телевизора у них ни в квартире, ни в доме не было, компьютеры использовали для развивающих игр. О деньгах при детях Трофим с женой старались не разговаривать…

– Кто тебе сказал?

– Ну-у… – Дарья почувствовала, что папа встревожен, опустила голову. – Ну, в садике говорят. У Алины Гуровой мама недавно плакала и кричала, что ей за садик нечем платить… И Алину не будут пускать…

– Всякое бывает, доченька, – вздохнул Трофим, погладил ее по голове. – Некоторые очень непросто живут… А у нас с тобой… Подними-ка личико. – Дарья посмотрела на него, и губы дрогнули в улыбке. – У нас с тобой всё нормально. И тебя денежки не должны беспокоить. По крайней мере, пока! Ясно? Полетим, куда нам надо…

– А почему у нас всё нормально?

– Потому что мы живем правильно…

– А Алинина мама, что ли, неправильно?

«Да, неловко», – подосадовал, покряхтел и нашелся с ответом:

– Понимаешь, я пишу книжки, их покупают, и поэтому у нас достаточно денежек… Понимаешь?

– Ну да… А почему все не пишут книжки?

«Час от часу не легче».

– Потому что люди для разного созданы. Одни книжки пишут, другие – грузы возят, кто-то лечит, кто-то воспитательницы в детских садиках… Так, дай-ка я время гляну.

Половина шестого. Скоро стемнеет совсем. Надо ехать.

– Пора мне. – Ссадил дочку с колен. – Ты не думай о разных… штуках. Маме помогай, ладно? За братьями присматривай – пацаны, они иногда выходят за рамки. Присмотришь?

– Да, – скупо, как взрослая опытная хозяйка, отозвалась она.

Прощались недолго. Трофим так часто уезжал, что, если бы каждые его проводы превращались в церемонию, на это ушла бы значительная часть жизни. Обнялись, сказали друг другу несколько слов, и Трофим пошел за ворота… Хотел было спросить у Лёси, что это за мама Алины Гуровой, но не стал: «А то заволнуется, зачем я о ней, придется объяснять… Потом. Если нормальный человек, то, может, как-то помочь, а если алкашка – разобраться… При детях истерики устраивать…»

Вышел и увидел Юрку и Димку. Стояли прямо и терпеливо, не касаясь машины, не приваливаясь к ней. Так же, наверное, стояли и их предки, ожидая выхода барина, чтоб о чем-нибудь попросить. И могли простоять много-много часов.

«Что за сравнение?» – рассердился на себя Трофим, широко улыбнулся.

Красивые, в сущности, люди. Особенно глаза… Такие глаза у героев картин Васильева, раннего Глазунова. Большие, выразительные и даже у богатырей, у суровых мужиков с наивинкой, чистые… И здесь, в рязанских деревнях, у многих такие глаза. А уже в райцентре людей с такими глазами почти не встретишь, тем более – в областном городе… Словно в деревнях скрываются остатки какого-то племени, почти вымершего народа… Кто тут жил в древности? Кривичи, вятичи? Надо посмотреть в интернете…

И, разглядывая себя в зеркале, Трофим видел такие же глаза, они передались и его детям. И это его очень радовало: «Продолжается ветвь, не стирается».

– Привет, дорогие! – сказал. – Как жизнь?

Поздоровались за руку, и Юрка начал несмело:

– Говорят, ты, это… народ вербуешь с этими, с фашистами воевать.

– Хо! – Трофим опешил. – Кто это наплел, Сашка, что ли?

– Ну да. Он собирается уже…

– Ну человек!.. Никого я не вербую. Я гуманитарку везу на Донбасс. Одежду, продукты…

– Да это понятно… Ты нас возьми, мы тоже хотим, – сказал Юрка, и Димка жалобно протянул:

– Возьми-и… пигодимся.

«Уж тебя-то куда?» – про себя усмехнулся Трофим.

Димка был самым молодым из трех местных парней, но и самым хилым, увечным каким-то. Подволакивал ногу, дрожал, говорил невнятно. То ли с рождения такой, то ли случилось с ним что… Впрочем, нездоровье не было препятствием для питья при первой возможности, драк то с Сашкой, то с Юркой.

– Милые мои, давайте так. – И Трофим повторил то же, что говорил недавно Сашке.

Парни кивали, но видно было, что готовы прямо сейчас забраться в машину и отправиться с Трофимом.

– …Готовьтесь, потренируйтесь, ладно? Просто так, такими, туда нельзя. Там война, парни.

– Да мы сможем.

– Мы не т-тусы! – расправил узкие плечи Димка.

– Я знаю, знаю. Но не могу сейчас взять. – Трофим решил поиграть: – Мне там, – мотнул головой вверх, – разрешение получить надо. Рассказать про вас… Это же не просто так: сел и поехал. Там дело серьезное.