Буревестник

Виктор Иванович не спеша вытер замасленные руки, внимательно посмотрел на паренька и спросил:

— А зачем тебе летать?

Or неожиданности вопроса Нельсон даже поперхнулся.

— Как зачем? — недоуменно пожал он плечами.

— А так. Я ведь тебя ясно спрашиваю: зачем тебе летать? За компанию, вместе с другими, или тянет в небо?

Вот он, оказывается, к чему клонит, Виктор Иванович! Да при чем тут компания? Только как рассказать ему о затаенных мечтах, что все время волнуют его воображение?..

…Летний день. Поло аэродрома. Теплый ветерок еле колышет траву. Пахнет разогретым маслом, бензином. А в кабине за штурвалом он, Нельсон Степанян, в комбинезоне и шлеме с огромными очками. Вше минута — и он поднимется в небо и поведет машину к далеким сиреневым горизонтам. И новая, необыкновенная жизнь откроется перед ним, жизнь, полная ветра, неба, простора. А может быть, он даже станет военным летчиком и ему доверят грозную боевую машину?..

— Что же ты молчишь? — спросил Циплаков. — Или слова не находишь?

— Не нахожу, Виктор Иванович, — честно признался Степанян, — не знаю даже, как вам объяснить… Тянет меня…

— Тянет, значит? — усмехнулся мастер.

— Тянет…

— Ну что ж, раз тянет, тогда другое дело. — Виктор Иванович внимательно посмотрел на Нельсона. — Ладно, заходи завтра, получишь рекомендацию.

— Дядя Витя! — в восторге крикнул Нельсон. — Да я…

— Ладно, ладно, будешь летать, помашешь мне крылышками. Беги, пилот!

И дядя Витя дал ему эту «путевку в авиацию», как несколько позже дал ему и рекомендацию в члены Коммунистической партии.

Чувствуя себя почти уже летчиком. Нельсон пытался и вести себя как подобает опытному воздушному асу — спокойно и невозмутимо. Но удавалось ему это плохо. В конце концов он был еще очень молод и просто не находил себе места, ожидая решения судьбы. И как всегда в таких случаях, время тянулось, как назло, медленно, того и гляди вообще остановится…

Наконец долгожданный день наступил. Для начала Нельсон должен был пройти врачебный осмотр. На медицинской комиссии тщательно осмотрели паренька: ничего, что он несколько худ, — здоровье отличное. Врач, строго посмотрев на Нельсона через очки, неожиданно тепло улыбнулся.

— Молодец! Годен!

Всего два слова, а для Нельсона они значат так много…

Перед началом занятий Степанян зашел в комитет комсомола и к Виктору Ивановичу — как-никак он был его «крестным».

Циплаков внимательно выслушал Нельсона, одобрил — теперь можно идти спокойно.

Совмещать работу на заводе и занятия о аэроклубе трудно. Но по-прежнему безотказным был молодой слесарь на работе, и примерным учлетом был он в аэроклубе, где совершилось приобщение Нельсона к одному из высших достижений цивилизации — способности летать.

На уроках истории авиации рассказывались волнующие эпизоды из жизни первых воздухоплавателей. А за стенами клуба кипела жизнь. Она требовала; учись, узнавай, действуй! Каждый день, не принесший знания и умения, — погибший день. Торопись, современник, ты должен много успеть!

И Нельсон торопился.

Занятия о аэроклубе целиком захватили его: история авиации, изучение самолета, мотора, пилотирование. Одна из заповедей, которую должен накрепко усвоить каждый будущий летчик, гласит; надо хорошо знать теорию, чтобы грамотно летать. И Степанян запомнил это на всю жизнь и старался усвоить всю летную премудрость как можно лучше. Пришлось ему заняться и парашютным спортом: ведь уметь быстро и правильно обращаться с парашютом необходимо каждому летчику.

…Первый прыжок. На мгновение плоть человеческая противится мысли, что сейчас нужно добровольно оторваться от надежной опоры и ринуться вниз. Но, как и всегда, препятствие замыкает в подсознании Нельсона механизм азарта, и, ломая себя, он прыгает.

Его охватывает знакомое каждому парашютисту ощущение, когда кажется, что все внутренности стремительно подымаются вверх, вот-вот вырвутся, и тут резкий толчок, над головой вспыхивает упругий купол парашюта, и почему-то обязательно хочется петь и кричать, возвещая миру, что ты благополучно опускаешься на землю…

Нельсон учился прилежно. Он даже ушел из дома тетки, где он жил до сих пор, и переселился в общежитие так больше оставалось времени на учебу.

…Итак, экзамены по теории сданы. Теперь учлетов делят на группы, во главе каждой инструктор. Наступило время, когда учлеты сами наконец-то поднимутся в небо. Начнут летать. Однако не сразу можно сесть на настоящую машину. Сначала надо пройти основательнейшую подготовку на земле, изучить все повадки самолета.

Степаняну думалось, что он знает У-2 до последнего винтика, по оказалось, что это не так. Этот безотказный самолет, созданный конструктором Поликарповым, знаком многим поколениям летчиков. На нем в мирное время учились во всех аэроклубах, а в войну У-2 стали боевыми машинами и действовали как легкие бомбардировщики. И хотя не было на У-2 никакой бронезащиты, их экипажи не раз показывали чудеса храбрости. Но не только как легкий бомбардировщик использовался этот маленький самолет — он был и самолетом связи. Сколько фронтовиков ждали «кукурузник» с бесценным грузом писем, которые несли им вести и тепло из родного дома!

В 1944 году У-2 переименовали в ПО-2 в честь создавшего его конструктора Поликарпова, и, наверное, когда-нибудь наступит тот день, когда этому скромному самолету поставят памятник благодарные авиаторы, как, наконец, поставили его собаке, верному другу медицины, на котором выучились многие поколения орочей…

Первый полет… Самое главное — все сделать правильно, только бы не ошибиться, а то инструктор отстранит от полета.

…Собственно говоря, для Нельсона это было значительно больше, чем первый полет. Это было свершение Мечты с большой буквы. Это был момент, когда нужно было вложить в движение рук и ног и весь свой опыт, и всю свою волю, и весь свой характер. Учлета Степаняна готовили к первому полету ровно столько, сколько полагалось по расписанию занятий. Но до этого его готовило все, с чем ему приходилось сталкиваться, его готовило все его окружение.

Разумеется, он не думал об этом, тем более в таких выражениях. Он был простым, скромным парнем. Он лишь старался сделать все как можно лучше и четче. Но зная его характер и людей, среди которых он вырос, мы получаем уравнение без неизвестных с однозначным решением.

…Все прошло хорошо — инструктор доволен. Потом было много полетов, но самый ответственный — это когда первый раз летишь один, без инструктора. Неизвестно, кто больше волнуется: инструктор или учлет.

Наконец наступили последние экзамены — их принимает строгая комиссия, но, кажется, она удовлетворена. Довольна комиссия и учлетом Нельсоном Степаняном.

4

Итак, Нельсон окончил аэроклуб, но этого ему было недостаточно. «Только уметь летать — мало, нужно уметь воевать на крыльях», — говорил Степанян. И снова товарищи помогали ему осуществить заветную мечту По просьбе завода в декабре 1933 года ЦК КП(б) Азербайджана направило Нельсона Степаняна в Батайское училище Гражданского воздушного флота.

Теперь нам ясно, почему так много писем с бакинским штемпелем получал Нельсон, почему так часто он вспоминал свой родной завод и почему десять лет спустя, в самые первые минуты, когда он приехал в Баку в 1943 году, уже будучи Героем Советского Союза, он стремился увидеть своих товарищей по заводу.

Следы из Баку ведут нас в Батайск — туда, где начался новый период жизни Степаняна.

…От станции Батайск идет дорога, хорошо знакомая многим молодым парням. Именно по этой дороге они пришли в авиацию. Вместе с другими курсантами прошел по ней и паренек из Баку — Нельсон Степанян. На станции Степаняна и других будущих курсантов встретил представитель училища. Грузовая машина за несколько минут промчала их через зеленый Батайск. Вот и авиационный городок, где расположилась Первая батайская летная школа. Городок небольшой, в нем не так уж много зданий: административные корпуса, общежития, учебный корпус, магазины. Но весь он не только красив, он какой-то уютный и приветливый, даже несмотря на то, что входят в него лишь по пропускам. Проверяют всех. Люди, живущие в этом городке, должны заниматься делом, у них должно быть свое определенное место и должность. Есть даже и такая четко обозначенная в пропуске: «Жена начальника школы».