Буревестник

Вся жизнь Н. В. Челнокова тесно связана с авиацией — ей он посвятил себя с молодых лет, не порывает с ней и поныне.

И сейчас он часто бывает в авиационном училище в Ейске, где он проработал восемь лет и которое он сам кончал еще тогда, когда это училище было в Севастополе. Заслуженный летчик беседует с курсантами, делится с ними своим богатым жизненным и военным опытом.

Повесть Н. Матвеева «Буревестнкк» в основном рассказывает о Нельсоне Георгиевиче Степаняне, хотя в ней упоминаются и другие отважные, мужественные люди, летчики-штурмовики, которые прошли всю войну и многое сделали, чтобы приблизить победу. Вполне понятно, что естественным послесловием к книге Н. Матвеева «Буревестник» будет рассказ Николая Васильевича Челнокова о герое книги Нельсоне Степаняне.

* * *

…Впервые я увидел Нельсона Степаняна летом 1941 годе, когда он вместе с другими молодыми летчиками пришел в мою эскадрилью. Мне как-то срезу приглянулся этот невысокий темноглазый человек с прямым открытым взглядом. Помню, я тогда невольно обратил внимание на тоненькую ниточку его черных усов, как-то очень удачно сочетавшихся с прямыми, тоже черными бровями. Вообще усы у кавказца настолько обычное явление, что удивляться здесь нечему, но почему-то в этот раз у всех моих новичков были усы, и это выглядело довольно смешно. Несколько забегая вперед, скажу, потом мода «на усы» охватило всю эскадрилью, и устоял перед ней только я.

Наверное, в мирное время мы не смогли бы так быстро узнать друг друга. Но война сместила все временные понятия, и то, на что раньше требовалось бы месяцы, а может быть и годы, теперь приходилось решать и осуществлять самое большее за дни, а то и за минуты. Поэтому когда было получено задание от командования перегнать новые самолеты из Воронежа на Балтику, в число летчиков, вошедших в группу, я включил и новичка — Нельсона Степаняна. Его простые манеры, веселый и приветливый характер сразу производили приятное впечатление, а умение смело держать себя в воздухе говорило за то, что из него выйдет мастер высокого класса.

Итак, мы отправились в Воронеж за новыми машинами. Отдыхать на войне, как известно, не приходится, спать тем более, и поэтому, когда появляется свободная минутка, да еще в этот момент находишься в относительно удобном и безопасном месте, то невольно засыпаешь. Так сделал и я. Пристроился в самолете и задремал. Вдруг, чувствую, кто-то трясет меня за плечо. Открываю глаза и вижу Нельсона.

— Где летим? — спрашивает он, в глаза у него хитрые.

Я посмотрел вниз, сориентировался и ткнул пальцем в карту.

— Правильно! — засмеялся Степанян, — Значит, верно говорят, разбуди нашего командира, когда хочешь, и спроси: «Где летим?» — он все равно всегда точно покажет. А я не верил, хотел сам убедиться…

Вот таким и был Нельсон — непосредственным и простым. В нем было много мальчишеского, и эта черта характера всегда вызывала симпатию.

Степанян очень откровенно проявлял свои чувства — если кто-либо был ему неприятен, то он не скрывал этого, но зато для симпатичного ему человека Нельсон готов был сделать все.

Он был человеком щедрой души, всегда делился всем, что у него есть, выручал товарища, вполне подтверждая мнение, что кавказцы — народ гостеприимный. Степанян часто говорил мне: «Знаешь, Батя, вот кончится война, приедешь к нам. Есть замечательный бочонок вина. Его зарыли, еще когда я родился. Ведь чем старше вино, тем лучше. Вот тогда посидим, поговорим. И ребята наши приедут. Пусть тогда за столом покажут, на что они способны. А то воевать они умеют, а вот умеют ли пить по-нашему, по-кавказски, — это еще надо проверить».

Нельсон Степанян был таким, каким он описан в этой книге, может быть, только чуть более вспыльчивым, более живым и непосредственным. Он люто ненавидел фашистов, у него даже голос становился другим, когда он вспоминал о прошедшем бое, и он начинал разговаривать с более заметным акцентом. Настоящий он был летчик, и в то же время он никогда не считал для себя зазорным учиться у товарищей.

Как часто бывает на войне, в апреле 1942 года наши пути на какое-то время разошлись. Мне пришлось отбыть в другой полк. Погода еще была суровая: снег, ветер. Накануне вылета я попрощался со своими летчиками, а прощались, как говорят, всерьез. Ведь никто не знал, с кем придется увидеться еще раз. Честно скажу: на душе было как-то тоскливо — привык к ребятам, родными они стали. На другой день утром я уже был около самолета, вижу — бежит кто-то по полю, проваливается в снег, но бежит. Смотрю — Нельсон! Подбежал, запыхался, но все равно улыбается. «Хочу, — говорит, — Батя, с тобой еще раз попрощаться. Есть такая поговорка: «Посошок на дорожку». Степанян достал откуда-то бутылку водки, выпили и закусили… снегом, больше ничего подходящего не нашлось.

Потом нам не раз приходилось еще встречаться, но больше случайно, времени было мало. Но всегда, когда была возможность, Нельсон старался приехать ко мне или я к нему. Он уже был Героем Советского Союза, командиром полка, но когда мы были вместе, то часто вспоминали, как он впервые пришел в полк и как мы перегоняли машины из Воронеже на Черное море. Правильно говорят — на всю жизнь запоминается первая любовь, первая обида и, конечно, первый бой, а свой первый бой Нельсон принял в моей эскадрилье. И вот сейчас, хотя прошло уже немало лет, когда встречаются однополчане, мы всегда вспоминаем и говорим об отсутствующих товарищах и, конечно, о Степаняне. Есть такие люди, о которых трудно представить, что их уже нет, которые всегда числятся в одном строю наравне с живыми, — вот такой человек и Нельсон Георгиевич Степеням.

Дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Челноков

notes

Примечания

1

ШАНКД — Штурмовая авиационная новороссийская Краснознаменная дивизия.

2

ШАФП — Штурмовой авиационный феодосийский полк.

3

СКА — сторожевой катер.

4

БДБ — быстроходная десантная баржа.