Тайная Миссия

— Мы не видели ни одного. Однако такая вероятность существует. К несчастью, Болотный Край у леса не только отвратительно грязен, но еще иссечен массой ходов. Мы тщательно обыскиваем их, и, если какие-то кроты уцелели, мы обязательно найдем их. Однако мысль, что эти кроты могли убить гвардейцев, кажется мне нелепой. Кроты, выжившие после такой штуки, как обрушившийся тоннель, в который хлынула вода, не способны к тайным набегам. — Подумав, Рекин добавил: — Если они ушли именно таким путем, а не по какому-то переходу, который соорудили двуногие и который мы проглядели, это свидетельствует об их находчивости и смелости. Я хочу только предостеречь тебя: легко недооценить врага после такой длинной серии успехов, какая была у нас. Знаю, многие гвардейцы приписывают кротам Данктона волшебную силу, позволившую им исчезнуть. Однако их уход, конечно же, должен иметь разумное объяснение, и мне кажется, что такое объяснение — тоннель под рекой.

Хенбейн пристально посмотрела на бесстрастного воина. Если бы она не находилась в таком отвратительном настроении, она бы мрачно улыбнулась. Рекин воевал, действуя с помощью логики и ума, и в течение многих лет, сражаясь за Хенбейн, разработал почти безошибочный метод покорения систем. Одна за другой они падали под ударами гвардейцев. Но здесь, в Данктонском Лесу, случилось то, чего не случалось никогда раньше, и Рекину это не нравилось. С его точки зрения, важно было лишь одно: победа, одержанная еще над одной системой. Смерти же и волнения казались ему событиями незначительными.

— Мы все выясним, Глашатай Слова, не беспокойся. Я оставил достаточно гвардейцев в близлежащих системах, чтобы они собирали сведения о каждом беглеце, и новости скоро начнут поступать. У всех гвардейцев есть приказ хватать пленных и допрашивать их любыми способами.

Рот Рекина сжался, а взгляд стал холодным. Рекин был кротом-воином, отнюдь не палачом, однако инстинкт говорил ему, что кроты Данктона — более ревностные последователи Камня, чем все, кого он разгромил ранее, и он боялся, что допросы пленных могут быть переданы сидим, Уид наложит на это дело лапу.

Рекин больше ничего не сказал, и Уид покачал головой, выражая недоверие:

— И этот все?

— А что еще? — холодно спросил воин. — Данктонцы организовали хорошую оборону, она не выдержала — мы победили. Они ушли, и нам кое-что неясно. Но они отлично сражались, и я уважаю их.

— Уважаешь их? А тебе не приходило в голову, Рекин, что здесь, в Данктонском Лесу, произошло что-то странное?

— Ты видишь тени даже в ярком сиянии солнца, Уид. Всегда видел и всегда будешь видеть. Мы победили, Уид. Мы разгромили их. Чего ты еще хочешь?

Уид открыл было рот, собираясь продолжить спор, но Хенбейн подняла лапу, останавливая его, повернулась к Рекину, поблагодарила за все, что он сделал, и велела идти отдыхать. А когда начнут поступать новости, сообщить ей о них.

Сликит поднялась, собираясь уйти вслед за Рекином, но Хенбейн сделала ей знак остаться, сказав при этом:

— Ты должна выслушивать все, сидим, все. Разве Мастер не говорил тебе? — Голос Хенбейн был пугающе мягким, но звучал угрожающе. Сликит улыбнулась, посмотрела на Уида и вернулась на место.

— Ну? — проговорила Хенбейн, внезапно поворачиваясь к Уйду. — Разве мы не разгромили их?

Уид беспокойно задвигался, посмотрев на Камень, поднял глаза на раскинувшиеся вверху мощные ветви буков, понюхал валявшиеся у его лап сырые листья.

— Мне не нравится Данктонский Лес, — произнес он, сморщив рыльце, и снова быстро взглянул на Камень. — В этом месте мы не можем долго оставаться. Странные пустые ходы, деревья на холме. Такое мне никогда не нравилось. Долины — вот где должны расти деревья, холмы — это для безлесых торфяников.

Он бросил взгляд на Хенбейн, желая увидеть, какой эффект произвело на нее упоминание о торфяниках. Хенбейн выросла в торфяниках, и Уид знал, что она скучает по ним. Поскольку война в последние годы шла на юге, Хенбейн начала терять к ней интерес. Ей хотелось вернуться на север, хотя бы на время. Ей хотелось снова увидеть Руна. Очень хотелось.

Но Хенбейн молчала, ожидая продолжения.

Сликит забралась в тень и замерла, не дыша.

— Рекин не придает должного значения факту, что нам здесь было оказано сопротивление, — добавил Уид. — За все долгие годы нашего продвижения на юг кротовьего мира я не могу припомнить лучше организованной обороны. И не могу припомнить лучше организованного отступления. Ушли абсолютно все. Кто-то утонул, но многие, вероятно, выжили и впоследствии снова начнут войну.

Хенбейн кивнула, необычно спокойная. К словам Уида она прислушивалась, потому что, хотя он и не умел командовать в бою, у него была способность предвидеть более тонкие и более зловещие последствия событий. Хенбейн пользовалась им как резонатором, как стеной, отзывающейся звуками.

— Этот Триффан умнее, чем кроты, с которыми мы сталкивались в последние годы, — проговорил Уид. — И, судя по тому, как он увел отсюда кротов, он еще и отличный вожак.

Хенбейн передернула плечами.

— Были и другие вожаки, — сказала она. — Сейчас все они мертвы. Может, и он мертв.

Она вопросительно посмотрела на Камень, потом безразличным взглядом — на Сликит, потом — в пространство. В ее глазах промелькнуло воспоминание. Уид прекрасно понял о чем. О кротах, самцах, вожаках, которых она знала, с которыми была близка, после чего их убивала.

— Не забывайте, — неожиданно встрепенулась Хенбейн, — бунтовщики тоже полезны. Они не дают скучать гвардейцам. Кстати, я не единственный крот, который хочет вернуться в Верн, — вдруг добавила она.

«Хенбейн хорошо читает мои мысли, — подумал Уид, — по крайней мере, некоторые».

— Что меня беспокоит в этом месте, — проговорил он вслух, — так это нездоровый запах веры, которым оно пропитано, и чуждые мысли, которые оно вкладывает в кротов Слова — о том, что в данный момент природа вещей против них.

— Ну-ка, подробнее, — потребовала Хенбейн, поворачиваясь к Уйду и внимательно ловя каждое слово.

— Сликит знает об этом не меньше меня, — заявил внезапно Уид, глянул на сидим и подобрался к ней поближе. — Ведь знаешь, правда?

В вопросе прозвучала затаенная ярость, и на какой-то миг Сликит была ошеломлена. Потом она посмотрела на Камень, отвела глаза и холодно улыбнулась Уйду.

— Я знаю многое, чему ты научил меня. Да, я постигла многое. Данктон — нехорошее место для кротов Слова, и я уверена, что Глашатай Слова придумает способ разрушить его, чтобы кроты никогда не могли сюда вернуться.

«Ловкий ответ», — подумал Уид.

— Мы даже не сознаем, что потеряли инициативу в борьбе с последователями Камня. Из-за них мы выглядим бессильными, и у нас нет пленных, которых можно было бы допросить.

— Так найди кого-нибудь! Найди их! — сердито проговорила Хенбейн. — Я хочу, чтобы их нашли!

— Мы так и сделаем, — ответил Уид и подумал: «Интересно, кто ими окажется?» Хенбейн не терпела поражений, и, хотя крот Триффан не мог этого знать, эвакуация системы нанесла Хенбейн оскорбление, которое она не забудет, и не позволит, чтобы оно осталось безнаказанным.

— Позаботься, чтобы их нашли, Уид, найди для меня хоть одного крота из Данктона, которого я могла бы… — повторила Хенбейн тихим-тихим голосом, как будто эти слова были адресованы только Уйду.

— Найду, — прошептал он успокаивающе.

— Сделай это, Уид. Но если найдут Триффана, я хочу, чтобы его доставили живым, совсем живым.

В глазах Уида мелькнула улыбка, желтые зубы сверкнули, розовый язык на минуту высунулся и исчез.

— А пока найди мне любого крота из Данктона, я хочу поговорить с ним. — Глаза Хенбейн смотрели злобно, когти царапали землю, рот приоткрылся. Уид решил, что, пожалуй, действительно нужно найти какого-нибудь крота, безразлично какого, потому что он будет мертв, как только Хенбейн увидит его.

— А теперь оставьте меня, — произнесла Хенбейн и, махнув лапой, отпустила и Уида, и Сликит.

Когда они ушли, Хенбейн решительно, без колебаний отвернулась от Камня. С непривычным для нее печальным выражением она устало припала к земле.