Брекен и Ребекка

Затем он спросил:

— Ты хотел сделать вот так? — И нанес мощный удар в предплечье.

От боли Брекен издал глухой хриплый крик — так кричат кроты, понимая, что еще пара таких ударов сулит неминуемую гибель.

— Или вот так? — снова спросил крот, внезапно развернувшись и пнув Брекена задней лапой с такой силой, что тому на мгновенье показалось, будто на него обрушился потолок.

Он отлетел к стене и рухнул рядом с Босвеллом, который застонал и слегка пошевельнулся. Брекен попытался подняться, но не смог. Он чувствовал невероятную боль в лапах, которые словно налились свинцом. Огромный крот, расставив когти, надвигался на него, сверкая глазами. Подобный взгляд Брекен видел лишь однажды, когда столкнулся с Мандрейком в Гроте Темных Созвучий.

Брекен собрал все силы, но не смог приподнять даже голову: она безвольно свесилась набок, рот раскрылся, и он едва дышал от боли. Крот подходил все ближе, когти его постоянно двигались. Он что-то говорил, но у Брекена так болела голова, что он ничего не слышал и лишь по движениям губ догадался, что тот его в чем-то обвиняет. Затем слово «Данктон, Данктон» отозвалось эхом у него в ушах, и, увидев взметнувшиеся в воздух когти, он с ужасом понял, что им с Босвеллом суждено погибнуть. Слабо пошевельнув головой, он повернулся и взглянул на Босвелла, по-прежнему лежавшего у входа, который так и не смог оправиться от нанесенного ему удара. Брекен попытался заговорить, спросить: «Почему?», он вжался в стену, словно надеясь, что ему удастся укрыться от страшных когтей.

Но внезапно когти крота неподвижно замерли, он повернул голову в ту сторону, где лежал Босвелл, заметив что-то в проеме входа. Затем резко развернулся к проему, в котором показался сначала нос, а потом голова и плечи старого тщедушного крота, шкуру которого покрывала сеть глубоких морщин. Каждое из его движений казалось едва уловимым.

Брекен вновь обрел способность нормально слышать.

— Так, значит, вас трое! — взревел огромный крот.

Старый крот слегка улыбнулся, взглянул на поверженных Брекена и Босвелла, а в следующее мгновение уже оказался между ними и огромным кротом.

— Я прикончу вас всех! — прокричал большой крот и снова бросился в атаку.

Каким образом отпечатываются в памяти крота невероятные события, происшедшие у него на глазах? Они запоминаются, как сон.

Вот и Брекену показалось, будто он грезит, когда огромный крот устремился к ним, а старенький морщинистый крот скользнул вперед, сделал неуловимое движение лапой, и большой крот вдруг опрокинулся на спину и покатился кубарем к дальней стене. Старый крот вернулся на прежнее место и преспокойно остановился, а его противник вновь кинулся к нему, выставив вперед лапы.

В своем удивительном сне Брекен увидел, как старый крот, словно плывя по воздуху, уклонился от удара и быстрым движением задних лап отшвырнул большого крота к боковой стене, и тот рухнул на землю. Хотя все это казалось Брекену сном, сопровождавшие его звуки были громкими и выразительными. Он услышал, как тяжело, как хрипло дышит огромный крот, скребя лапами по земле, пытаясь подняться и в третий раз кинуться в атаку. Он едва успел выпрямиться, как старый крот, на рыльце которого все время играла улыбка, чей взгляд постоянно излучал ясность и спокойствие, неторопливо, словно зная, что время повинуется ему, шагнул вперед и легонько ударил большого крота левой лапой, и тот тут же рухнул на землю без сознания, как будто его пришибло здоровенной веткой дуба, сорванной ураганным ветром.

Казалось, сон все не кончается. Брекен, который никак не мог очнуться, услышал шаги еще одного крота, приближавшегося к ним откуда-то слева. Он повернул голову, чувствуя, как пульсирует боль в висках, и увидел Маллиона, который с разинутым ртом взирал на открывшуюся его глазам картину. Брекену показалось, будто он явственно читает мысли Маллиона.

Три крота бессильно распростерлись на земле у стен, словно их зашвырнуло туда бурей, а посередине с безмятежным видом застыл старенький крот, вытянув перед собой дряхлые лапы и уткнувшись в них носом. «Этого не может быть!» — подумал Маллион.

«О нет, очень даже может, — подумал Брекен, а затем: — Нет, нет, не надо!», потому что Маллион с сердитым видом направился к старому кроту. Но тот выпрямился, повернувшись к Маллиону, и Брекен понял, что еще никогда в жизни не встречался с существом, наделенным подобной силой. Старый крот и когтем не пошевельнул, а Маллион уже преисполнился почтением к нему и замер.

На этом сон закончился. Брекен увидел, как лежавший справа от него огромный крот задвигался, постанывая и тяжело дыша. По левому боку скользнула лапа Босвелла: крот из Аффингтона начал приходить в себя. Брекен слегка приподнялся, ощущая боль во всем теле, и устремил взгляд на старого крота.

— Будьте добры, назовите ваши имена, — учтиво проговорил тот, и по его голосу Брекен догадался, что перед ними доброе и мудрое создание.

— Маллион из Луговой системы, — незамедлительно откликнулся укрощенный Маллион.

— Брекен из Данктона, — сказал Брекен.

Старый крот повернулся, чтобы взглянуть на него, и приветливо кивнул головой, а затем посмотрел на большого крота, лежавшего у другой стены.

Тот приподнял голову, помотал ею и сказал:

— Мое имя Стоункроп, я тоже из Луговой системы.

Его слова повергли в изумление и Брекена, и Маллиона. «Стоункроп! — подумал Брекен. — Стоункроп, брат Кеана. Его знает Ребекка. Так вот почему…»

— Стоункроп! — радостно воскликнул Маллион, но не посмел подбежать к нему, не испросив разрешения у старого крота.

А старый крот с улыбкой повернулся к Босвеллу, который медленно поднялся и подошел к нему.

— Я — Босвелл из Аффингтона, — сказал он, склонившись в почтительном поклоне.

— Да пребудет с тобой милость Камня. Он несомненно помогал тебе, иначе ты не смог бы добраться до этих мест, покинув Священные Норы, — ответил старый крот. — И да ниспошлет Камень благословение каждому из вас. Я — Медлар из Северных Краев. Запомните: я запрещаю драться в этих туннелях, особенно кротам, которыми движет страх и недостаток знания. — Он говорил строго, как отец с напроказившими юнцами. Затем он обратился к Маллиону, смягчив тон: — Похоже, ты пришел сюда в надежде обучиться боевым искусствам, но знай: по натуре ты не боец, а друг. Всякий, кто заручится твоей дружбой, станет намного сильней, чем прежде. — Медлар повернулся к остальным, внимательно оглядел каждого и сказал: — Не знаю, какими судьбами вы оказались здесь и что привело сюда меня. Но за всю свою долгую жизнь я ни разу не встречал кротов, которым было бы столь необходимо узнать об искусстве боя, как вам, и мне кажется, что вы сумеете овладеть нужными знаниями. Перед каждым из нас стоит задача, и справиться с ней крот способен лишь по милости Камня. У любого может возникнуть желание стать бойцом, но не у всех есть для этого данные. Пожалуй, многие могли бы стать воинами, но лишь немногие способны пройти этот путь до конца. Я покажу вам, в чем заключается разница между бойцом и воином, и скорей всего каждый из вас откроет при этом что-то неожиданное для себя. Сейчас вы стоите посреди длинного туннеля, начало его осталось далеко позади, а конец еще почти не виден. Я — лишь один из тех, кто встретится вам на пути. К вам непременно станут обращаться и другие, а кое-кто попытается сбить вас с толку и увлечь на ложный путь. Такие кроты и являются вашими подлинными противниками. Научитесь распознавать их. Они изобретательны и постараются запутать вас. Не поддавайтесь на их уловки. Лишь голос сердца укажет вам, где правда, а где ложь. Прислушивайтесь к нему. Верьте ему. Пусть ваши души преисполнятся отваги и терпения, и да поселится в вашем сердце любовь к противникам.

Медлар еще раз внимательно оглядел каждого из них. Когда его добрые глаза, окруженные сетью старческих морщин задержались на Брекене, ему показалось, что этот взгляд способен проникнуть в потаенные глубины его души и этому удивительному кроту известна вся его подноготная. Брекена охватил восторг, к которому примешивался страх.