Страница 18 из 43
Через некоторое время Неплюев прислал в Сенат рисунок сочиненного герба: «По состоянию тамошнего места и поселяемых там крещеных калмыков приличию было изобразить на щитку в желтом или золотом поле калмыцкую круглую шапку, при реке положенную, позади которой два копья, а над нею изобразить в сиянии крест, что может знаменовать прежнее и нынешнее того народа состояние».
Герольдмейстерская контора, ознакомившись с рисунком, решительно его отвергла и сочинила новый герб — «в силу регулов герольдических». Было предложено три варианта ставропольского городского герба. Тот, что более других понравился Сенату, имел следующее изъяснение: «Понеже слово Ставрос на греческом языке значит крест, а полис — город, того ради изображенный в сем гербе в золотом поле красной лапчатой крест в вершине щита и город такого ж цвету, на зеленой подошве щита стоящей, точно согласуются с имянем города Ставрополя. Положенный ж над городом наподобие андреева креста, два черныя копья показывают, что помянутый город населен новокрещеными калмыками».
Необходимость создания знака, олицетворяющего город, была обусловлена не только учреждением новых городов. Постепенно рисунок городского герба находит все новое и новое применение. Так, вновь формирующиеся полки обязательно назывались по имени городов, где они расположены. Затем создавался рисунок герба города и помещался на знамени полка. Любопытный факт: чтобы город получил герб, достаточно расквартировать в нем воинское соединение! Для названия полка избирается наименование не просто населенного пункта, а именно города: только с понятием «город» теперь ассоциируется понятие «герб». В одном документе говорится об «именовании ландмилицких полков»: «Оные полки прилично именовать по званию тамошних пригородов, а именно: которые набраны из-за Камских (из закамских. — Н. С.), первой Шешминской, второй Билярской, понеже де оные против других тамошних городов лучше».
Пробирный мастер, работающий в городе, на изделиях из драгоценных металлов должен был ставить клеймо в виде городского герба. Например, с 1733 г. в Москве вводится клеймо с изображением двуглавого орла с подписью «Москва» в фигурном щитке, а в 1741 г. на московском клейме появляется и изображение поражающего дракона всадника, впоследствии утвержденное как герб Москвы.
Самым первым клеймом с изображением городского герба считается клеймо города Соликамска (1736 r.)l изображение руки, выходящей из облака и держащей натянутый лук со стрелой, креста и букв «ГС» и «К», т. е. «город Соликамск». Эта эмблема издавна связывалась с Вяткой. Однако в ведомости, присланной в 1725 г. из Вятской провинции в Герольдмейстерскую контору, сказано, что в ней «прежнего герба не имеется». В доношении же 1728 г. из Соликамска описан рисунок городовой печати — выходящая из облака рука держит натянутый лук со стрелой, над ней — крест, вокруг надпись: «Царского величества печать города Соликамска». Как видим, рисунок клейма был весьма схож с изображением на печати Соликамска. В 1738 г. появилось еще одно клеймо с изображением городского герба — это клеймо, изготовленное в Новгороде.
Иногда обстоятельства вынуждали помещать на клеймах герб города собственного изготовления. Так было с Костромой. В 1746 г. Монетная канцелярия, ведавшая клеймением изделий из драгоценных металлов, потребовала от Герольдмейстерской конторы рисунок костромского герба для использования его костромским пробирным мастером. Контора ответила отказом из-за отсутствия герба. Костромской герб тем не менее мы видим на клеймах серебряных изделий: равноконечный крест с трехлопастными концами, под короной, под горизонтальной чертой дата — 1746.
Клейма с гербами русских городов собраны в книге «Русское ювелирное искусство», автор которого М. М. Постникова-Лосева составила их полный каталог. Казалось бы, далекая от практического применения городского знака область — экономико-географическое изучение России. Но’ и здесь, оказывается, при составлении карт, атласов, географических описаний не обходилось без использования эмблем, символизирующих тот или иной город. Ж. Н. Делиль, французский астроном, академик, долго живший в России и руководивший в Академии наук созданием карт, еще в 1728 г. писал, что карты России должны составляться особым образом. Издание карт должно сопровождаться, по его мнению, географическим и историческим описанием страны, снабжаться интересными заметками об особенностях каждого края или нравах населения. Без этого, считал Делиль, география слишком суха и может интересовать лишь узкий круг лиц, а надо, чтобы как можно больше русских людей знакомились со своей страной, со своим краем. Действуя в этом направлении, Академия наук начала собирать сведения о городах и городских гербах. В марте 1737 г. она обратилась через Сенат в Герольдмейстерскую контору, извещая, что для печатания на российском и немецком диалектах математической, физической, политической географии, «которые при Академии обще издано будет грыдорованием на российском же и немецком диалектах к Атласу», ей необходимы гербы городов Российской империи, ведомости и примечания, имеющиеся, по-видимому, в Герольдмейстерской конторе. Эти сведения были необходимы «в дополнение к географии о Российской империи».
Теперь на картах и плавах различных городов все чаще появляются городские эмблемы. Сочиняются гербы и в городах. Интересно появление ростовского герба на печати Ростовской воеводской канцелярии. Ее сотрудник Петр Андронов купил на ярмарке «у приезжего из других городов продавца» печатный лист, «па котором показана персона государыни императрицы Анны Ивановны и около тое персоны разных городов гербы, в том числе герб города Ростова, вподобие еленя». На основе данного рисунка в 1743 г. была изготовлена печать Ростовской воеводской канцелярии с гербом. Любопытно, что провинциальная канцелярия о появлении этого герба не знала.
В Ряжской воеводской канцелярии на печати помещался герб в виде княжеской шапки в двух точечных ободках, нарисованный бывшим воеводой. Инициатором создания герба Санкт-Петербурга, поделенного в 1737 г. на пять частей, а также «каждой части порознь», выступила Комиссия строения. Она направила предложение о гербах в Герольдмейстерскую контору. К документу прилагались и проекты гербов: для Адмиралтейской части — в белом поле синие якоря накрест, для Васильевской — в синем поле три белые рыбы, для Санкт-Петербургской — в зеленом поле белая городская башня, для Литейной — в черном поле желтая пушка, для Московской — в желтом поле копьем пробит черный змей (часть московского герба). В Герольдмейстерской конторе был составлен квалифицированный ответ. В нем сообщалось, что Санкт-Петербургу «герб уже учрежден, а именно: в красном поле стоящий золотой скипетр с государственным орлом, а при нем накрест наклонены два серебряные якоря, один морской, а другой речной, с изображенною над щитом золотою императорскою короною». Поскольку этот герб уже «при многих случаях публично употреблен был и поныне употребляется», то было сказано: «оный так надлежит оставить». Что касается гербов для остальных частей города, то Герольдмейстерская контора решительно протестовала против подобной идеи. Выражалось мнение, что герб — особый знак, олицетворяющий город, и может существовать лишь одно его изображение. Герб Санкт-Петербурга помещался, кстати, на медных монетах достоинством в 5 копеек, которые выпускались чуть позднее — в правление Елизаветы Петровны.
Все вышесказанное, на наш взгляд, может свидетельствовать только об одном — усиливается общественное внимание к отличительным знакам городов. Естественно, что вопросы по этому поводу обращены к Герольдмейстер-ской конторе. А что же она?
Во многих документах, доношениях в Сенат повторяются записи: сочинение «до государственных провинций и городов принадлежащих гербов… поныне почти еще не зачинано», «провинциям и городам гербов, которые назначены и поныне не нарисованы, да и делать как вышеписанным гербам описание, так и назначенным провинциям и городам гербов не починывано», из Герольдмейстерской конторы «в губернии, провинции и города поныне для делания печатей рисунков не послано» и т. д. Ничего не поделаешь — из-за постоянных запросов самых различных ведомств о городских гербах герольдмейстер вынужден активизировать действия конторы, а правительство — попытаться упорядочить хранение рисунков городских гербов и пополнить штат Герольдмейстерской конторы. К 1737 г. возвращен в контору живописный мастер Чернавский, работавший еще при Санти. Он же в свое время «отправлял городовые гербы по губерниям». Герольдмейстер Квашнин-Самарин требовал перевода на русский язык книги «регулов герольдических» (ею пользовался Санти) и пересылки ее в контору.