Страница 16 из 43
Однако самокритика не отменяла контракта, и Бекенштейну пришлось изменить амплуа. Он начал преподавать «вспомогательные исторические дисциплины»: «Показание о ландкартах, и притом особливо… о изъяснении персидской ландкарты. Показание о настоящем употреблении курантов или ведомостей, причем же особливо же показана приходящая от того в науках о генеалогии [родословии] польза. Показание о герольдии, или описание гербов…». По его собственному заявлению, о последних у пего были весьма скудные познания: «Я в сем деле (составление гербов, — Н. С.) великим искусством хвалиться не могу, понеже я никогда особливого старания в герольдике не имел… и никогда профессором геральдики не бывал, сюда не за тем призван, как то академические протоколы и мое призывание засвидетельствовать могут». Однако, несмотря на такое признание, Бекенштейн считался главным консультантом в области эмблем и гербов. С 1727 г. он работал над книгой по геральдике. Бекенштейн писал эту работу в течение нескольких лет, зачитывал ее отдельные части «вместо диссертацей или рассуждений академических» на «конференциях» профессоров Академии наук. В книге в форме вопросов и ответов излагаются самые общие сведения о дворянских гербах. Автор знакомит читателя с понятием «герб» (дворянский), подчеркивая его социальную сущность (гербами обладает привилегированная часть общества, они передаются по наследству, при помощи гербов не только один род отличается от другого, но и выделяются более знатные роды). Много внимания в книге уделено описанию составных частей герба, формам щита, изображаемым на нем фигурам, геральдическим цветам и пр. Словом, Бекенштейн представил теорию геральдики на манер аналогичных трудов, существовавших в Западной Европе. Под названием «Kurtze Einleitung zur Wappenkunst und zur Art des Blasonirens» («Краткое введение в геральдику и в искусство составления гербов») эта хорошо иллюстрированная книга напечатана в Петербурге в 1731 г. Перед выпуском ее из канцелярии Академии наук сообщили президенту: «У нас будет скоро готова геральдика. Дело останавливается только за государственным и провинциальными гербами, которые, по мнению Бекенштейна, должны быть непременно в подобном сочинении… через это книга сделалась бы значительнее и заманчивее». В Герольдмейстерскую контору о недостающих гербах посылались запросы, оставшиеся без ответа. Лишь через несколько лет «материалы для раз-смотру» и добавления к уже вышедшей книге Академия наук получила — речь идет о разысканном художественном наследстве Ф. Санти. Однако Бекенштейн им уже не воспользовался, по-видимому, из-за выполнения других оказавшихся очень многочисленными обязанностей: Бекенштейн принимал участие в подготовке торжественных иллюминаций, давал рекомендации по поводу изображения символических фигур, украсивших здание Академии наук, исполнил рисунки нескольких печатей, участвовал в создании знамен для морских полков. Естественно, создание гербов для знамен слободских полков было поручено именно ему. По мнению самого Бекенштейна, «сие дело до Геролдс-конторы принадлежит», но поручение он выполнил, представив свое «мнение» о знаменах слободских полков, расквартированных в городах Сумы, Харьков, Изюм, Ахтырка, Острогожск, а также описание и рисунки гербов, которые могли изображаться на знаменах этих полков. В помощь Бекенштейну было прислано описание названных пяти городов, но, видимо, крайне невыразительное, без указания на особенности каждого города. Бекенштейн надеялся о состоянии городов найти «в помянутой ведомости некоторые известия, но очень мало полезного увидел, потому что о первом тамошнем городе немного упомянуто, а о прочих четырех объявляется, что они в таких же обстоятельствах находятся, как и первый».
К ноябрю 1734 г. Бекенштейн отослал сочиненные гербы в Военную коллегию. Гербы он старался составить «по состоянию тамошних мест», насколько это было возможно сделать, исходя из «ведомостей о городах». Например, «о городе Суме написано, что он сделан земляной на гористом месте, чего ради можно башню на горе представить, за которою две сабли накрест положенный видны, или несколько на холмиках поставленных знамен, или такожде орла, на горе сидящего». Для города Сумы Бекенштейн предлагал 14 вариантов герба. Он сочинил их, используя сведения о местоположении города, природных условиях, животном и растительном мире. Любой из этих рисунков мог стать, по мнению Бекенштейна, гербом города.
Следующие гербы Бекенштейн сделал «говорящими», отразив в них название городов. Первый — герб Острогожска: «Острог называется палисадами окруженное место. Чего ради можно представить стену из палисадов, над которою государственный орел изображен». Второй — герб города Изюма: «По знаменованию города Изюма можно употребить виноградныя кисти, или человека, одною рукою на плече саблю, а другою виноградную кисть держащего». Когда Бекенштейн узнал, что города эти пограничные, он предложил еще несколько вариантов гербов: закрытые ворота, защищаемые двумя стоящими по обеим сторонам вооруженными людьми; пирамида с государственным орлом и двумя накрест положенными саблями; стоящий на горе щит, за которым два копья накрест положены; рейтар между двумя горами, две поднятые руки, левая с железами, а правая с мечом «для изъявления тому, что татарское порабощение саблею отвращается», и др. Некоторые из сделанных Бекенштейном рисунков должны были отражать «свойства народа», живущего в данных городах: «верхом сидящего казака»; «человека по пояс, который копье на плече держит и лошадь за узду ведет»; вооружение жителей — две накрест положенные сабли; «храбрость сего народа» — львиная лапа, держащая сердце.
Забегая вперед, отметим, что составленные Бекенштейном рисунки гербов для знамен пяти слободских полков, по-видимому, так и остались на бумаге. Герольдмейстерская контора в 1781 г. записала, что проекты гербов этим городам ей для рисования не присланы. Между тем в Герольдмейстерской конторе уже был составлен герольдмейстером князем М. М. Щербатовым новый гербовник для военных знамен. В него вошли и названные слободские полки. Однако гербы для их знамен имели совсем другой вид.
Военная коллегия делала попытку обратиться в Академию наук по поводу составления гербов для полковых знамен и в последующие годы. В 1736 г. она требовала «по званию и приличности мест, по правилам герольдическим» нарисовать гербы девяти ландмилицким украинским полкам: Старооскольскому, Новооскольскому, Ефремовскому, Борисоглебскому, Белевскому, Валуйскому Ливенскому, Рижскому, Слободскому.
Таким образом, в Военной коллегии под влиянием насущной потребности помещать изображение городского герба на знаменах полков сосредоточились рисунки многих городских гербов. Во всяком случае, Герольдмейстерская контора в годы вынужденного бездействия неоднократно обращалась в Военную коллегию за помощью. Она просила прислать ей то знаменной гербовник, то сведения о наличии у того или иного города герба.
Созданные для нужд военного ведомства отличительные знаки городов мало использовались в городской практике. В 30-е годы XVIII в. лишь в отдельных городах имеются печати с изображением герба, например в Пскове, Астрахани. По свидетельству провинциальных канцелярий, в городах Владимир, Переяславль Рязански Вятка, Коломна, Тула, Рыльск и других в делопроизводстве пользовались печатями без городского символа. А изображение его уже имелось в знаменном гербовнике.
Так что же, «город» и «герб» остаются для России несовместимыми понятиями? Нет, медленно, но неуклонно наблюдается отождествление герба с городом как с особой самостоятельной административной единицей. Рассмотрим это явление на примере Оренбурга. В 1735 г. на крайнем юго-востоке европейской части был заложен сильный опорный пункт, имеющий важное экономическое, политическое и стратегическое значение. При его помощи здесь укреплялись позиции России. Он способствовал развитию торговли с восточными странами и служил крепостью, форпостом, охраняющим эти земли от набегов местных феодалов. Построенный на реке Ори город вскоре перенесли в другое место и назвали Оренбургом, а на месте первой закладки вырос город Орск. Законодательный правительственный акт предоставил Оренбургу некоторые права общественного управления. В числе привилегий, пожалованных новозаложенному городу, упоминается особая магистратская печать, описание которой имеется в «Привилегии городу Оренбургу», данной 7 июня 1734 г. Активное участие в разработке ее символики принял И. К. Кирилов, руководивший Оренбургской экспедицией. Кирилов, выходец из низших слоев общества, благодаря своим незаурядным способностям, неутомимой энергии и разносторонним знаниям быстро поднялся по служебной лестнице от простого письмоводителя до обер-секретаря Сената. За службу получил потомственное дворянство.