Страница 11 из 43
Однако со временем Петру все же пришлось уделить гербам больше внимания: в той же «Табели о рангах» отмечалось, что в России наблюдается самовольное присвоение гербов и тем самым возведение себя в ранг дворянина, не будучи таковым по рождению и не будучи пожалованным в пего царем. Поэтому в инструкции герольдмейстеру предписывалось «посмотреть» (не снабдить всех дворян гербами и по составить гербы дворянских фамилий, а именно «посмотреть»), что можно сделать по вопросу введения дворянских гербов.
Как начинать герботворческую деятельность? Царь предполагал, что надо познакомиться прежде всего с иностранными гербовниками, однако не заимствовать оттуда гербы без разбора, а «изобретать» новые согласно родословным знатных родов или требовать объяснения «содержания» герба, если та или иная фамилия герб уже имеет. «И что по тому изобретено будет, о том ему, герольдмейстеру, обстоятельно доносить Сенату. А в Сенате, разсмотря, докладывать его императорскому величеству».
Итак, программа действий герольдмейстера опубликована и узаконена. Однако Колычев, возможно обладающий организаторскими способностями и настойчивостью в проведении смотров дворян и определении их на службе, вряд ли обладал практическим навыком «ведения» гербов. Рисовать же их надо было срочно: требовалось изготовить новую государственную печать с гербом, новое государственное знамя.
Герольдмейстеру Колычеву требовался помощник — «товарищ». На ком остановить выбор?
12 апреля 1722 г. по личному указу Петра I на должность товарища герольдмейстера назначается Франциск Санти. По документам Герольдмейстерской конторы известно, что Санти «особливо был для сочинения гербов». Поскольку именно этот человек стоял у истоков российского герботворчества, он заслуживает, чтобы о нем рассказать поподробнее. Граф Ф. Санти, итальянец по происхождению, родился в 1683 г. в Пьемонте. Образование получил в Париже, где изучал историю и науки, «близкие к генеалогии». Потомки Санти в своей родословной отмечали, что он впервые встретился с Петром I в 1717 г. в Амстердаме. Санти в то время находился на службе в качестве обер-гофмаршала и тайного советника у ландграфа Гессен-Гомбурга. По тем же данным, Санти явился к Петру со своеобразным рекомендательным письмом от ландграфа, в котором тот «просил для Санти государевой помощи, на что государево мнение было объявлено, что государь в чем можно пособие явить не откажется…». Через некоторое время Санти прибыл в Россию, но должность получил не сразу. Пз заявлений Санти в Сенат видно: Он ждал назначения на пост товарища герольдмейстера более двух лет, находясь «на собственном иждивений». И хоть, ожидая должности, Санти «партикулярное свое имение… истощил», тем не менее «со всякою верностью и ревностью» употребил «все возможное прилежание», чтобы наилучшим образом выполнить возложенные на него обязанности, ибо, как он сам писал, «воистину не ради великого или малого жалованья я сюда в государство приехал, по ради искреннего желания служить толь великому монарху…».
С первых же дней пребывания в новой должности Санти энергично принялся за организацию геральдических дел. Начинать приходилось практически с нуля. Сам Санти говорил, что его работа «не токмо трудна и мало заобычайна и в других государствах, в здешнем же государстве и весьма до сего часу, как известно, и не во употреблении была». Санти стремился, «канцелярию немедленно установить и основать», просил Сенат выписать «из чужих краев на разных языках» книги по геральдики, просил дать переводчика, знающего итальянский, французский и пи латинский языки, составил справку «Известия, касающиеся до геральдики». Более конкретный план работы Санти изложил в документе, составленном в июле 1722 г.: «Проект Генерального регламента для Геральдической канцелярии». Вот как определял он непосредственную работу по составлению гербов: «Резной мастер и живописец будут формовать, начертать и писать или малевать герб его императорского величества, всех ого королевств и царств, провинцей, городов и все гербы шляхетские, которые будут вписаны или даны в оной канцелярии». Санти предложил и продуманный им штаг Геральдической канцелярии, по Сенат предложенный состав значительно сократил, согласившись дать Герольдмейстерской конторе переводчика, резных дел мастера, одного живописца и одного ученика живописного дела.
Группа Санти, видимо, работала обособленно, с герольдмейстером и его делами была связана мало. Да и Санти не особо интересовала деятельность «по разбору шляхетства», он даже просил Сенат освободить его от ежедневного хождения на этот разбор: «…понеже я дела того не знаю… И между тем мог бы я то время лутче употребить к полезным вещам, которые составляют суть геральдики». Герольдмейстера мало заботило, в каких условиях работает его товарищ, каким образом рисуются гербы, поэтому Санти приходилось самому решать все вопросы по организации герботворчества. Он неоднократно просил Сенат отвести ему для работы над гербами отдельную светлую комнату, выделить дрова и свечи, назначить для охраны материалов (золота, бумаги, дорогих красок) специальных караульных солдат. Сенат переправлял распоряжения герольдмейстеру, но тот на запросы Санти отвечал отказом, «ибо не только означенному графу Сантию при Герольдической конторе отвести палату, по и настоящих дел отправлять негде. Тако и солдат в канцелярию Герольдмейстерскую особливо не определено». Бак видим, занятие Санти и его помощников «настоящим» делом не считалось. Рисование гербов происходило на квартире Санти; деньги на покупки кистей, рамок, свечей, дров он выделял из своего жалованья.
К сентябрю 1722 г. Санти представил первую свою работу — рисунки и описание герба для государственной печати. Сохранилась копия этого описания: «Герб его императорского величества с колорами или цветами своими». Санти изобразил двуглавого орла с всадником на груди, поражающим копьем дракона, — герб московский. Далее гербы Киева, Владимира, Новгорода, Казани, Астрахани, Сибирского царства, расположенные на крыльях орла. За основу Санти взял рисунки Титулярника, придав им строгую геральдическую форму. Согласно правилам западноевропейской геральдики, он несколько изменил размещение фигур в щите, использовал определенные цвета и металлы. Дабы оказать помощь переводчикам и всем, кто будет связан с герботворчеством, Санти разработал «лексикон блазонский» — геральдический словарь. Он предпринимал и другие шаги «к отправлению герольдмейстерской должности»: осматривал архивы в поисках родословных дворянских фамилий, для которых должен был составлять гербы, самолично подбирал живописцев, способных, по его мнению, быстро освоить сложное «геральдическое художество». Санти нашел себе преданного помощника в лице переводчика Ивана Васильевича Ардабьева. Ардабьев закончил Славяно-греко-латинскую академию, знал латынь, прекрасно владел французским, немецким, может быть, и другими иностранными языками. Он начал давать Санти уроки русского языка, и сам в то же время «несколько геральдике приучился».
Среди верных помощников графа Санти на долгие годы остались и взятые им для рисования гербов живописный мастер Иван Васильевич Чернявский и подмастерье Петр Александрович Гусятников. Судьба Чернявского быля особенно трагичной. В прошении об отставке Чернавский писал, «что по несчастливой его науке и многих лет труда глазами мало видит и в голове великой лом, и такой тяжкий меленконий, что с великою трудностью тщательный геральдическия дела отправляет и никакого за труды его порадования не имеет». Больной, почти ослепший от работы, Чернавский в 1744 г. был вынужден оставить работу в Герольдмейстерской конторе (а ведь ему не было и 50 лет!) в чине всего лишь титулярного советника с мизерной пенсией. В делах Герольдмейстерской конторы сохранилось несколько изображений гербов с надписью: «Рисовал Иван Чернявский». Это поистине бисерная искуснейшая работа! Сам Чернавский, перечисляя в прошении сделанную работу, отмечал, что с 1737 г. нарисовал 98 городских гербов да еще «городовых же и шляхетских 65 гербов».