Страница 25 из 81
- Банкнота? – повторил я незнакомое слово, но чернец и не подумал объяснять.
- Смотри сюда, Танцор! - палец требовательно застучал по карте. – Каждое утро будешь выходить в город: посещать кафешки, магазинчики, знакомиться с новыми людьми. Твоя задача засветиться как можно в большем количестве мест. Только не переусердствуй, не сообщай каждому встречному, что ты Алекс Дудиков – прояви смекалку. К примеру, купленный товар с собою не таскай, а закажи доставку в гостиный двор на имя его светлости. Расширяй зону действий, закупайся в разных лавках, используй посыльных мальчишек. Горожане Баненхэйма должны знать, что в их город с визитом прибыл барон Астрийский.
- Понятно, - ответил я и захрипел. Это брат Изакис схватил за грудки и подтянул к себе. Уставился черными как смоль зрачками прямо в лицо.
- Что тебе понятно? – прошипел он.
- Что… скажете, то и будет… понятно.
Пальцы разжались, и я отступил назад, с трудом переводя дыхание. Пока приходил в себя, чернец чеканил каждое слово:
- Никаких шлюх, никаких знакомств с сомнительными типами и левых подработок. Все что ты делаешь – это праздно шатаешься по городу и ждешь. Повтори!
- Шатаюсь и жду, - послушно просипел я, расстегнув ставший вдруг узким ворот сорочки.
- Чего будешь ждать?
- Чего прикажете.
- Умница, - брат Изакис похлопал меня по щеке, словно хозяин понятливую собаку, - быстро учишься, Танцор. Помяни мое слово, мы еще сделаем из тебя верного служителя Церкви. Не пройдет и месяца.
Целый месяц… Сильно сомневаюсь, что столько протяну.
Чернец до обеда зачитывал вводную, заставляя повторять одно и тоже по несколько раз. План церковников был прост до безобразия: выпустить лжебарона в город и ждать, когда клюнет покупатель, тот самый, кому предназначалась Печать Джа.
Я с самого начала сомневался, что Дудиков действовал в одиночку, тем более смог организовать канал поставки. Уж слишком молод был и глуп, а еще чрезмерно болтлив. Тот, кто нанял его на работу, то ли не знал об этой особенности, то ли понадеялся на вечное «авось».
Странно это все, учитывая сколько сил потребовалось, чтобы пронести божественный артефакт на борт. Дежурившие в порту чернецы с Ротейрами на поводках обнюхивали каждый уголок. Им было плевать на безбилетных пассажиров, на украденные драгоценности или дурман-траву. Все что они искали – Печать Джа, чтобы ни грамма проклятого камня ни покинуло старый континент. Дудикову это каким-то образом удалось, точнее тем людям, что за ним стояли.
- Они знают барона в лицо? - задал я вполне резонный вопрос.
- Сильно сомневаюсь, - брат Изакис покачал головой, – тот максимум, который у них есть – словесное описание.
- Но…
- Что но, Танцор? Ты же сам утверждал, что вы с с бароном похожи.
Похожи, как породистый пес и уличная дворняжка. Чего только не сболтнешь, пытаясь остаться в живых.
- А вдруг меня раскусят? Что делать тогда?
Брат Изакис недобро усмехнулся:
- Ты же ловкий малый, как-нибудь выкрутишься. Приведешь их к нам или нас к ним… без разницы.
Разумеется, им было плевать, как плевать рыбаку на судьбу червячка, насаженного на крючок. Главное, чтобы клюнула рыба.
Чернец долго тыкал в карту, рассказывая, какие заведения я обязан посетить в первую очередь. Среди них были известные рестораны, магазины и бары, даже имелись игорные заведения. Вот только в трате денежных средств я был ограничен, как и в употреблении алкоголя. Не более одного бокала красного в день.
- А не боитесь, что увлекусь игрою в кости?
- Я? - брат Изакис искренне удивился. – Это ты должен бояться – твои же пальцы, не мои.
Калечный мизинец отозвался ноющей болью. Проклятый чернец…
За всеми разговорами мы провозились до обеда, когда же пришло время набивать живот, брат Изакис указал на дверь.
- Проваливай, Танцор. В следующий понедельник придешь с отчетом.
- А деньги? – возмутился я.
- Ах да, деньги, - чернец сделал вид, что запамятовал. Вытащил из внутреннего кармана сюртука стопку бумажек и протянул мне.
Я взял в руки и принялся разглядывать яркие рисунки: с портретами людей на одной стороне и зданиями на оборотной. Была еще замысловатая вязь из разноцветных линий и волн, складывающаяся в цифры: на синей бумажке - пятьдесят, на зеленой - двадцать пять, на красной – десять.
- Что за фантики?
- Это деньги.
- Очень смешно, - я полез в карман и вытащил на свет медную монету. – Вот это настоящие деньги, имеющие вес и цену, а то что ты мне дал – разноцветные бумажки.
Брат Изакис продолжал молчать и не было в его взгляде даже намека на иронию.
- Серьезно? Они самые? – не поверил я, и снова уставился на лежащее в руках богатство. И кому в голову такое могло прийти: заменить монеты фантиками. Да – красивыми, да - сделанными на очень тонкой бумаге, но все же… - Можно заменить медь, можно заменить олово, а как быть с серебром, с золотом? Неужели сыщется дурак, согласный обменять полновесную золотую крону на цветную обертку?
Чернец продолжал молчать.
- Но это же немыслимо. Может в них вшита серебряная нить или напыление из частичек Джа? Точно, в них заключена какая-то магия.
Брат Изакис покачал головой.
- Насколько я знаю, при изготовлении банкнот колдовства не применялось. Только сложное оборудование и специальная краска в качестве защиты от подделки.
То ли чернец не знал, то ли не хотел рассказывать. Никогда бумажка не будет стоить дороже золота – так было, так есть и так будет. Простая истина, не требующая доказательств.
Я больше не стал приставать к чернецу с расспросами. Зачем лишний раз искушать судьбу? Вместо этого засунул увесистую пачку местных денег в карман и переступил через порог. Пришла долгожданная пора знакомства с Новым Светом.
Помню, как рассказывал Леньке о первом дне в Новом Свете. Как сойду франтоватой походкой на берег, привлекая внимание местных красоток заморским видом. А что, пускай знают пацанву с Кирпичного. Как запишусь в горнодобытчики и с киркой наперевес найду первый самородок – увесистый и чистый. Как продам его и набью карманы звонкой монетой. Пошью сюртук из парчи, сяду в двойку, запряженную гнедыми, и прокачусь по центральным улицам, собирая восхищенные взгляды встречных прохожих. Так мне мечталось, а по итогу оказался я валяющимся в заброшенном переулке с обездвиженными ногами и сапогом чернеца на голове. Хреновая перспектива вырисовывалась, если задуматься. Меня убьют… обязательно убьют - не те, так другие, а главное бежать некуда. Для наложенного заклятия не существует препятствий, будь то расстояния или толстые стены. Брат Изакис сначала обездвижит, а потом найдет и отрубит оставшееся.
В подавленном настроении я вышел на улицу и… Город целиком и полностью захватил воображение, так что от горьких мыслей не осталось и следа. Он удивлял - нет, не размерами домов, и не людьми, одетыми в диковинные платья: скажите на милость, кому в голову придет носить короткие штаны, чтобы носки наружу торчали? Или высокую клоунскую шляпу, куда зайца можно спрятать, а то и двух?
Улицы поражали чистотой. Ручейки помоев не сбегали по булыжной мостовой, а нос не сшибала кисло-прелая вонь отбросов. В противоположность моим ожиданиям пахло ароматами цветов, парфюма и специй, а еще нагретым солнцем камнем. Здесь все было выполнено из кирпича, самого разного вида и свойства, уж я-то в этом разбирался. Был здесь обожженный железняк, из которого в Ровенске выкладывали колодцы, в том числе центральный у рынка: двести лет стоит, и до сих пор воду держит. Был стекловидный кровельный, и дешевый легкий, прозванный в простонародье плавающим. Он и вправду не тонул, потому как изготавливался из смеси глины, угольного порошка, опилок и торфа. Был и белоснежно белый, уважительно величаемый «королевским»: не из-за цвета - из-за цены. В Ровенске такой не обжигали, и даже в столичном Лядово имелась всего одна мастерская. Здесь же большинство стен выложено из него. Спрашивается и откуда такие деньжища?