Страница 112 из 167
– Правильный дух! – одобрил Арчи. – Мне этот типус начинает нравиться!
– Не перебивай!
– Ладненько! Слишком увлекся и все такое прочее.
На заключительной высокой ноте Уилсон Хаймак пустил петуха – слишком далеко она выходила за пределы диапазона его голоса. Он обернулся со скромным покашливанием:
– Ну, некоторое представление ты мог получить.
– И получил, старикан, и получил!
– Огненный вихрь, верно?
– Да, наличествуют многие признаки тип-топности, – признал Арчи. – Конечно…
– Конечно, многое зависит от пения.
– Именно это я и хотел сказать.
– И петь ее должна женщина. Женщина, способная взять заключительную высокую ноту с воздушной легкостью. Весь припев ведет к этой ноте. Тут требуется Патти или кто-нибудь вроде, способная подхватить эту ноту с крыши и держать, пока не явится швейцар запереть здание на ночь.
– Я должен купить экземпляр для жены. Где я могу его раздобыть?
– Раздобыть ты его не можешь. Она не опубликована. Писать музыку – чертовски дохлое дело! – Уилсон Хаймак яростно фыркнул. Было ясно, что он изливает чувства, накапливавшиеся много дней. – Напишешь такое, чего свет давно не слышал, и ходишь, ищешь, кто бы спел, а они говорят, что ты гений, а потом засовывают песню в ящик и забывают про нее.
Арчи закурил следующую сигарету.
– Я ведь милый старый ребенок в подобных делах, малышок, – сказал он. – Но почему бы тебе не отнести ее прямо издателю? Собственно говоря, я на днях общался с издателем нот. Типусом по фамилии Блюменталь. Он перекусывал здесь с одним моим приятелем, и мы вроде бы нашли общий язык. Почему бы тебе не отправиться завтра со мной к нему в контору и не сыграть?
– Нет, спасибо. Весьма обязан, но я не собираюсь играть свою мелодию у какого-то там издателя, где шайка нанятых им подзаборных композиторов прижмется ушами к замочной скважине и будет записывать. Придется ждать, пока я не найду певицу. Ну, мне пора. Рад был тебя повидать. Рано или поздно, но я позову тебя послушать, когда эта высокая нота будет взята так, что у тебя позвоночник завяжется узлами под затылком.
– Буду считать дни, – сказал Арчи вежливо. – Ну, пока-пока!
Не успела дверь закрыться за композитором, как она снова открылась, пропуская Люсиль.
– Приветик, свет души моей! – сказал Арчи, вскакивая и обнимая жену. – Куда ты пропала на весь день? Я ожидал тебя куда раньше. Хотел познакомить…
– Я пила чай с одной девушкой в Гринич-Виллидж. И раньше вырваться никак не могла. А кто это вышел отсюда, когда я шла по коридору?
– Типчик по фамилии Хаймак. Я с ним познакомился во Франции. Композитор и много чего еще.
– Мы как будто начали вращаться в артистических сферах. Девушка, с которой я пила чай, – певица. То есть она хочет петь, но не встречает поддержки.
– Совсем как мой типус. Он хочет, чтобы его песню спели, и никто не желает ее спеть. Но, солнышко моего домашнего очага, я не знал, что ты знакома с певчими пташками Гринич-Виллидж. Как ты с ней познакомилась?
Люсиль села и устремила на него тоскующий взгляд больших серых глаз. Она явно находилась во власти эмоции, но Арчи не мог разобрать, какой именно.
– Арчи, милый, когда ты женился на мне, ты обязался разделять мои горести, верно?
– Абсолютно! Все как перед священником. В радости и в горе, в болезни и в здравии, хвост держи пистолетом и носа не вешай. Нерушимый контракт.
– Ну так раздели их! – сказала Люсиль. – Билл снова влюбился.
Арчи заморгал.
– Билл? Когда ты говоришь «Билл», ты имеешь в виду Билла? Твоего брата Билла? Моего шурина Билла? Милого старого Уильяма, сына и наследника Брустеров?
– Его самого.
– Ты говоришь, он влюблен? Стрелы Купидона?
– Вот-вот!
– Но послушай! Не слишком ли это… Я хочу сказать, малыш абсолютная язва! Великий Влюбленный, а! Вместе с ним на дорожке Бриэм Янг[14] и все такие прочие. Да всего несколько недель назад он жалобно скулил из-за бабы с пунцовыми волосами, которая затем подцепила старину Реджи ван Тайла!
– Эта девушка все-таки лучше, слава Богу. Но не думаю, чтобы папа одобрил.
– И какого калибра нынешний образчик?
– Ну, она со Среднего Запада и, видимо, старается перебогемить всех девушек Гринич-Виллидж. Волосы коротко подстрижены, и она разгуливает в кимоно. Вероятно, начиталась журнальных историй про Гринич-Виллидж и тамошние артистические нравы, ну и подгоняет себя под них. До того глупо, когда от нее просто разит захолустьем. Билл сказал, что она из Мичигана, из местечка Змеиный Укус.
– Странные у вас тут названия! А впрочем, кто я такой, чтобы критиковать! В Англии найдутся и почище. Значит, старина Билл так и пылает?
– Говорит, что наконец-то нашел свою единственную.
– Ну, они все так говорят! Хотел бы я получить по доллару за каждый раз… О чем это бишь я? – благоразумно перебил себя Арчи. – Так ты думаешь, – продолжал он после паузы, – последняя избранница Уильяма будет еще одним потрясением для старого папочки?
– Просто не представляю, чтобы папа мог ее одобрить.
– Я изучил твоего веселого старого прародителя с близкого расстояния, – сказал Арчи, – и, говоря между нами, абсолютно не могу себе представить, чтобы он хоть кого-то одобрил.
– Не понимаю, почему Билл выискивает таких страшил? Я знаю по меньшей мере двадцать чудесных девушек, красивых, богатых, каждая из которых подошла бы ему лучше некуда. Но нет, он увиливает и влюбляется Бог знает во что. А хуже всего то, что ты не можешь махнуть на него рукой и принимаешься его вызволять.
– Абсолютно! Кому же хочется вставлять палки в колеса юным грезам Любви? И нам должно сомкнуться вокруг. А как эта девица поет, ты слышала?
– Да. Она сегодня пела.
– И какой у нее голос?
– Ну, он… громкий!
– А способна она подхватить высокую ноту с крыши и держать, пока не явится швейцар запереть здание на ночь?
– Что ты такое говоришь?
– Ответь на мой вопрос, женщина, и откровенно. Как ее высокие ноты? Очень высоки?
– Ну да, пожалуй.
– Тогда умолкни, – сказал Арчи. – Предоставь все мне, моя милая старая лучшая половина и три восьмых! Полностью положись на Арчибальда, человека, который никогда тебя не подводит. У меня есть планчик.
Когда Арчи в разгар следующего дня приблизился к своему номеру, сквозь плотно закрытую дверь до него донеслось монотонное гудение мужского голоса, и, войдя, он обнаружил Люсиль в обществе своего шурина. Вид у Люсиль, подумал Арчи, был немного утомленный. Билл, наоборот, весь лучился энергией. Глаза у него сияли, а физиономия обрела такое сходство с мордой чучела лягушки, что Арчи не составило труда догадаться, на какую тему он распространялся – конечно, речь шла о последней госпоже его сердца.
– Привет, Билл, старая плюшка! – сказал он.
14
Янг, Бриэм (1801–1877) – глава секты мормонов, исповедовавшей, в частности, многоженство. Имел 27 жен.