Поцелуй дракона

Приоткрыв пасть и показав множество острых клыков, дракон наклонил голову и сделал шаг к Матиасу. Его волосы встали дыбом, желудок сжался, глаза округлились, а лицо исказилось ужасом; и он, запинаясь, попятился. Он умом понимал, что ни сражаться, ни убежать он не сможет, и уже был готов принять безрадостную участь и стать завтраком дракона, или же обедом – по этому унылому небу сложно было сказать наверняка; и единственное о чём он пожалел перед смертью, что не увидел её.

Но тут – за спиной Матиаса и чуть левее раздался голос Аннет:

– Ю́го!

Матиас замер, внутри всё задрожало. Дракон посмотрел в ту сторону. Лицо Аннет было суровым, но, подняв взгляд на дракона, она смягчилась:

– Я же сказала, что он не враг до тех пор, пока он не представляет угрозы.

Юго нахмурился, недовольно клацнул челюстью и сел так, что встряхнулись ближайшие деревья, а одну ветку он случайно отломил. И из-за этого Аннет вздохнула.

Фива, сидя на ветке, наблюдала за происходящим с интересом. Юго не сводил пристального взгляда с Матиаса, и выглядел так словно сейчас набросится на гостя и, не жуя, проглотит.

Матиас медленно, на послабевших ногах, развернулся, и увидел её – ещё более прекрасную, что казалось невозможным. В том же тёмно-зелёном тёплом платье. В тех же сапогах высотой до середины голени. В той же толстой, тёплой шали с капюшоном коричнево-зелёного цвета. Но без митенок, без платка на талии. Остался ремешок. Осталась тканевая сумка, ремень которой пересекал тело.

Забыв о драконе, Матиас смотрел на личико, которое он уже думал не увидит, с дрожанием души.

От его взгляда, Аннет почувствовала себя странно, неуверенно – и она отвела взгляд в сторону и вниз. Ей хотелось смотреть на него, но и в то же время ей хотелось отступить в тени пихт – скрыться, спрятать глаза, которые она никогда не хотела спрятать и даже не думала об этом. Но сейчас она волновалась, переживала, и это ей не нравилось. Она привыкла понимать себя, знать себя.

Взгляд Матиаса становился тяжелее, и Аннет с опаской глянула на него – увидела удивление, не понимание и желание понять. Она снова отвела взгляд; сжимала подол платья, хмурилась из-за своего странного, неконтролируемого поведения и непонятных скомканных чувств.

Любопытство Фивы, сидящей на прежней ветке, возросло, ведь она никогда не видела Аннет такой. Юго, который тоже не видел её такой, нахмурился.

Матиас с интересом наблюдал за Аннет, но ему не нравилось, что он вызывал в ней не понятный ему дискомфорт. Матиас шагнул к Аннет и собирался открыть рот, чтобы что-то сказать, как она, увидев краем глаза движение, натянулась как струна, резко подняла голову и отступила на шаг. Она словно была готова защищаться – и это укололо Матиаса.

Аннет смотрела на Матиаса с опаской, недоверием, а в чертах лица и кончиках пальцев подрагивало ожидание.

Сглотнув, Матиас улыбнулся – Аннет не переменилась в лице, не шелохнулась, лишь в глазах промелькнуло нечто неуверенное. Матиас отступил на шаг и встал там, где стоял до этого, даже чуть дальше – Аннет снова не переменилась. И Матиас отчётливее видел в ней натянутое ожидание чего-то, как удара, но иного – не физического.

– Привет, – сказал он.

Дружелюбие в Аннет не появилось. Она ждала, когда Матиас отреагирует как другие – что она ведьма; что её магия – это зло, что у неё демонические глаза, и прочая чушь. Аннет ждала этого с колким предвкушением боли, хотя её это никогда не заботило, но почему-то заботило сейчас. И заботило очень сильно.

Юго это видел, понимал – он вздохнул и отвёл взгляд в сторону.

– С…, – сказал Матиас. Он прокашлялся. – Спасибо, что спасла меня.

Зрачки Юго переместились вправо и вниз – смотрели на Матиаса с лёгким прищуром, искали подвох или уловку.

Аннет слегка удивилась и похлопала ресницами. Она сделалась нейтральной, но осторожность и недоверие никуда не делись. Аннет наклонила голову чуть набок, и в ней пробился прежний интерес. Она смотрела на Матиаса изучающим взглядом – осматривала его, заглядывала в него и что-то искала, искала, но не находила.

Матиас был растерян – Аннет смотрела в упор, была загадочной, таинственной, настороженной, а от того ожидания остались лишь блеклые осколки. Матиас с трудом понимал её. Всё что ему хотелось так это показать ей что ему можно доверять; и коснуться её руки хоть на секундочку, обнять, прижать, вдохнуть, и остаться в её жизни навеки. А сейчас он уже был счастлив от того, что она здесь, она дышит, и она смотрит на него не как на врага.

– Хм-м, – протянула Аннет. Она отвела руки назад, левой обхватила запястье правой, а пальцы зажимали подол платья. – Ты не боишься меня?

– Что? – удивился Матиас. – Нет.

– Хм-м, – протянула Аннет. Он вызывал в ней всё больше любопытства. – Почему?

– А почему я должен бояться тебя?

– Потому что я, как вы любите называть, ведьма. Магия, демонические глаза и прочее.

– Демонические? – поморщился Матиас. – Я считаю, что твои глаза прекрасны.

У Аннет перехватило дыхание, рот чуть приоткрылся, а руки рассоединились и, проскользнув по платью, повисли вдоль тела; сердце бешено стучало и волна волнительного, послабляющего жара пронеслась по телу.

– А…, – произнесла она. – П… – Она замолчала, не могла сказать ни слова, и отвела смущённый взгляд.

Матиас, смотря на неё, замлел, а на лице появилась улыбка. Он нутром чуял, что чувства взаимны, должны быть взаимны, не могут быть не взаимны. Он приблизился к Аннет с уверенностью, она не отступила – подняла взгляд с лёгким румянцем на щеках, а руки теребили подол платья по бокам. Она смотрела на него как милый, невинный зверёныш снизу вверх.

– Правда не боишься? – спросила она, хотя уже знала ответ, видела его в карих глазах.

Матиас остановился, улыбнулся.

– Правда, – ответил он. – Всё что я слышал о ведьмах явно чушь.

Улыбка Аннет растаяла.

– Что такое? – слегка запаниковал Матиас. – Прости! Это слово «ведьма»? Это обидно для вас? Я не хотел! Я не знал! Я… – Аннет прервала его, звонко хихикнув.

Он замолчал, растерялся; смотрел на её милую улыбку и весёлость в глазах, и улыбнулся сам.

Юго сидел, замерев как камень, смотрел на них с угрюмой мордой и чуть наморщенным носом. Фива поддалась вперёд, а от хихиканья Аннет она развеселилась и запрыгала на ветке.

– Нет, – сказала Аннет. – Не обидно. Для меня во всяком случае. Ведь это просто ваше слово для нас, разве нет? И дело вовсе не в нём, а в том, как вы относитесь к нам. А я – хьюмамо́ах. Вот наше слово для нас.

– Что оно значит? – спросил Матиас.

Аннет не ответила, сдержанно улыбнулась.

– Я – Матиас, – сказал он и, сделав широкий шаг, оказался перед Аннет.

– Аннет, – сказала она, и не отступила.

Протянулась трепетная пауза – они смотрели друг другу в глаза и могли слышать дыхание друг друга. Аннет отвела взгляд, теребила поясок на талии. Как зачарованный Матиас сделал шаг – носок его ботинка, коснулся носка её сапога; взял её за руку – и она тут же подняла удивлённое, взволнованное лицо.

Их пальцы касались – его холодные, её тёплые – и в каждого словно ударила искра заряженной молнии. Они уже успели рассмотреть друг друга – телосложение, черты лица, глаза, волосы; одежду, обувь; движения, мимику. Но теперь они, смотря через глаза, точно смотрели друг другу в сущности – словно искры молнии через прикосновение пальцев соединились в заряженную, искрящуюся линию и, как по каналу соприкоснулись их души.

Карий и пурпурный сливались в одну абстрактность, а души тянулись – робея, удивляясь – в объятия. Глаза в глаза, душа в душу – и их жизни словно стали одной.

Аннет сделала шаг на миллиметра три; голова Матиаса чуть поддалась к её. Их умы пребывали в воздушном, розоватом тумане как в облаке. Души вот-вот обнимутся. Головы приближались – неуверенно, медленно.

Рука Аннет потянулась к груди Матиаса в намерении сжать одежду, стопы собирались привстать на носочки. Но – Юго возник за спиной Аннет, припал к земле и опустил голову. На морде пылали: возмущение, изумление. Матиас поднял на него взгляд – и связь с Аннет оборвалась. Она, часто хлопая ресницами, выхватила руку, отступила и наткнулась на морду Юго. А он, смотря на Матиаса, оскалился и издал протяжное рычание.