Страница 62 из 64
Лаки методически наносила удары, которые он вытерпел бы без всякого усилия, если бы только они не сыпались на него непрерывным градом, мешая сосредоточиться и дать отпор.
— Не трепыхайся, я сильнее тебя. Не зря же Макбрайд столько лет обучал меня своим тайным ударам. И не только им, — насмешливо добавила девушка, смерив циничным взглядом голого Фицджеральда.
— Я всегда говорил, что ты спишь с Макбрайдом. Только тупоголовый Килпатрик все еще сомневается в этом.
Фицджеральд в очередной раз попытался натянуть штаны, но серия новых ударов остановила его.
— Не смей прятать от меня своего «дружка»! Это ведь из-за него ты мстишь моему отцу и Килпатрику? Тридцать лет назад они подсмеивались над тобой, когда ты сам предложил сравнить, чей «дружок» длиннее. И длиннее оказался не у тебя, а у Антэна, — Лаки прошлась оценивающим взглядом по «достоинству» Брогана и предположила, — примерно на дюйм, а у Килпатрика — на три четверти дюйма. Нелепое соревнование, устроенное глупым мальчишкой, обернулось предательством и ненавистью. Я сказала, не сметь его прятать! — яростно выкрикнула она, заметив, что ее противник вновь пытается одеться.
Фицджеральд никак не мог поверить, что девчонка одержала над ним верх. Такое было просто невозможным. Да он всегда баб прогибал, ни одной не позволил даже косо посмотреть на него. И собрав все силы, он бросился на Лаки.
Она ожидала нападение и слегка приподняв подол платья, мгновенно выхватила из ножен квилон и ответила самым жестоким ударом Макбрайда в пах, сказав при этом: «За Кассандру».
Едва он немного отдышался, как последовал следующий удар за Нэнси, и почти сразу же третий за Алисию. Лаки внимательно следила за своим врагом и напоследок, когда тот перестал судорожно хватать воздух, завершила наказание четвертым, сокрушительным ударом за всех женщин, которых он обидел.
Фицджеральд катался по полу, рыча от боли и ненависти:
— Я все равно доберусь до тебя и убью!
— Встань в очередь за Килпатриком, он и здесь первый, — издевательски ответила Лаки и окончательно деморализуя противника, приставила квилон к его голове.
В глазах Брогана промелькнул животный страх. Сейчас перед ним стояла не девчонка, а наследница главы клана, в праве которой было любое наказание, вплоть до смерти. И в этом момент она, как никогда, была похожа на прадеда. Бирюзовые глаза обжигали холодом, а губы кривила презрительная усмешка.
— Зря Антэн не убил тебя, когда ты напал на беременную Алисию. Пожалел бывшего друга и поплатился за это. Может, исправить его ошибку и избавить мир от такой твари, как ты?
— Не убивай меня, Лаки, — прохрипел Фицджеральд, становясь на колени.
— Прекрати скулить, — брезгливо поморщилась девушка и после долгой паузы милостиво разрешила: — Ладно, живи.
Броган тяжело поднялся, плюхнулся на стул и трясущейся рукой налил виски. Залпом выпив, он злобно подумал: «Такая же слабая, как и Антэн. Ничего, мы еще встретимся».
Лаки увидела мелькнувшее в его глазах презрение и усмехнулась, заранее представляя реакцию Фицджеральда на ее следующие слова. И не обманулась в ожиданиях, увидев, как выпучились его глаза, грозя совсем выйти из орбит.
— Но я пообещала, что сегодня твой «дружок» порадуется, а я всегда выполняю свои обещания. Ты для начала выпей еще стаканчик.
Лаки плеснула виски и достала из сумочки маленький флакончик с бесцветной жидкостью. Фицджеральд напряженно следил за каждым ее движением. Вылив содержимое флакона в стакан, Лаки немного покрутила его в руках и передала Брогану.
— Это тебе привет от Кассандры, — доверительно сказала она, — возбуждающее зелье, которым ты спаивал ее перед «праздником цветов». А знаешь, ты ведь ошибся, когда подслушивал за дверью. Кассандра не переспала с Грэди. Она сходила с ума от одних его поцелуев. Грэди мой лучший ученик. И в отличие от тебя, он не насилует девчонок, они сами бегают за ним. А ты пей, пей.
Фицджеральд словно завороженный, послушно выпил все до дна.
— Молодец, — похвалила его девушка, — а теперь вспомни поговорку: «Хочешь, чтобы было хорошо — сделай это сам». Бери «дружка» и раскрывай шире ротик.
Броган очумело уставился на свой член, но затем, полностью покоряясь воле Лаки, взял его в руки.
— Смелее, не бойся, — продолжал гипнотизировать его нежный голос. — Представь, что это рожок с мороженым. Ну, ладно, я сегодня добрая, посыплю его еще шоколадом и орехами, — и она пошевелила в воздухе пальцами, словно, и правда, это делала.
Фицджеральд с явным усилием, но все же дотянулся до своего члена и обхватил его губами.
— Вот и хорошо, работай, — с иезуитской улыбкой поощрила его Лаки, — только слишком не увлекайся, надо кончить на лицо. И не забудь отослать запись господину Галларду. Она весьма позабавит его.
Не оглядываясь, девушка направилась к выходу, достала из сумочки ключ и открыла дверь. Уже на пороге она обернулась и проворковала:
— Мы еще можем увидеться, Броган. Остерегайся этого.
Лаки покинула дом, а Фицджеральд и в ее отсутствие продолжил определенные действия, издавая характерные звуки. Последний кадр запечатлел его лицо, залитое собственной спермой.
***
Необычная концовка ошеломила всех. Оказывается, им показали не случайную запись, сделанную камерами, установленными Фицджеральдом во всем доме, а документальное свидетельство хорошо подготовленной расправы над ним. И ключ в сумочке Лаки был явным доказательством этого. Она специально пришла к Фицджеральду, чтобы наказать его. И наказала, считай, что казнила. Морально убила, как мужчину. И сделала это столь же жестоко, как столь же справедливо, что произвело на всех неизгладимое впечатление. Первым очнулся Олиф.
— Лаки, что ты применила — эвокацию или манипуляцию? — восторженно закричал он.
— И то, и другое. Считай это иллюстрацией к первому разделу трактата.
— Не вижу повода для веселья, а тем более для сарказма! — окатил их холодом резкий голос главы клана. — Что вы себе позволяете, Бойер? Это какие-то волчьи законы! Вы не имели права вершить самосуд, тем более таким неприличным для женщины способом. Ваша выходка возмутительна, и дискредитирует вас, как мою наследницу.
— Вам не нравится поведение вашей наследницы, господин Галлард? — хладнокровно переспросила Лаки. Ее голос был спокойным и размеренным, и только прищуренные глаза выдавали, что она еле сдерживается от гневной отповеди. — Теперь уже поздно говорить об этом. Надо было двенадцать лет назад попытаться превратить волчонка в пушистую болонку, танцующую пред вами на задних лапках, а не поручать его воспитание одинокому волку. Посеяли ветер — пожинайте бурю. Волчонок превратился в волчицу, которая живет по своим, волчьим законам. И если вас не устраивает ваша наследница, то она может избавить вас от своего присутствия прямо сейчас.
Два одинаково жестких взгляда скрестились в молчаливом поединке, казалось, что воздух искрит от напряжения между ними.
— Лаки, пожалуйста, не горячись. Ты все правильно сделала, девочка, — поспешил вклиниться между ними Ардал, как всегда беря на себя роль миротворца. — Галлард, а мне понравилось, как Лаки поставила на место этого подонка. Со скотами надо обращаться по-скотски, иначе они не понимают. Ты пожалел Фицджеральда? А может хотел, чтобы он прислал тебе свою запись? — обычная сдержанность покинула Ардала, и он уже почти кричал на главу клана. — Да у меня чуть сердце не оборвалось, когда этот извращенец захотел унизить нашу девочку таким мерзким способом. А интересно, чтобы ты сделал, если бы это произошло? Отказался бы от нее, как от Антэна? Конечно, для тебя ведь так важно, чтобы все приличия были соблюдены.
— Ардал прав, Галлард, — поддержал соратника Катэйр. — Это лицемерие, осуждать способы, когда сам беззастенчиво пользуешься результатами их применения. Когда Ангел годами боролся со сбродом, терроризировавшим Дармунд, ты совсем не возражал против его жестких приемов. И вопрос, насколько они приличны, тебя не волновал. Ты абсолютно не хотел выяснять, почему все так боятся Ангела.