Страница 10 из 22
Отныне Маруся ни за какие коврижки не откажется от такого распрекрасного образа жизни.
И когда кто-нибудь Марусю спросит: а разве можно в ее-то паспортном возрасте не ходить замуж, когда и рукой, и сердцем тянутся к ней вполне благополучные мужчины? И разве можно пребывать в таком неприличном одиночестве, ожидая какой-то там необыкновенной взаимной любви и страсти и грезя о каком-то там единственном и неповторимом, Маруся ответит:
– Мне – можно.
И, не желая выслушивать утомительные проповеди, мгновенно удалится прочь. А может быть даже взлетит, оставив оппонента задаваться еще одним вопросом: куда же так внезапно делась Маруся? Не испарилась же она, в самом деле! Ведь нельзя же так взять и испариться!
– Мне – можно, – донесется до земли из поднебесья.
Хотите – верьте, хотите – нет.
Из следующей рассказки вы узнаете о том, какие опасности порой таит в себе одиночество в день традиционного праздника
Маруся и 8 Марта
Как-то раз в праздничный день 8 Марта захотелось Марусе испить вина. Дорогого, сухого, красного.
Была она в тот год печально одинока, и не было у нее максимально приближенного лица мужеского полу, который мог бы утешить ее конфетами или цветами. Эти простые поздравительные жесты казались тогда Марусе залогом ее Большого Дамского Счастья.
Телефонные поздравления были не в счет и могли сыграть хоть какую-то роль в поднятии Марусиного настроения лишь в сочетании с бутылкой хорошего вина.
За ним Маруся и отправилась в свой любимый супермаркет «Экватория».
«Угощу себя вином и буду рыдать над каким-нибудь немудреным дамским сериалом».
Программа праздничного вечера была составлена.
Да, порой и такое с Марусей случается. Хотя, с некоторых пор, не имеет она привычки строить такого рода деструктивные планы.
Купив вина, Маруся отправилась домой, воплощать их в жизнь.
Достала она штопор, вонзила его в бутылочную пробку и начала завинчивать, как полагается, вовнутрь. Однако пробка повела себя престранным образом, – изрядно раскрошившись, она опустилась ниже и застряла в горлышке намертво.
А Маруся расплакалась.
– Что же это такое! Даже самое непритязательное праздничное счастье мне не дается.
Однако долго плакать было совсем не в Марусиных правилах.
Как настоящая москвичка, с пеленок обученная тому, что слезам на этой земле не верят, Маруся умылась, подмакияжилась и решила отправиться в супермаркет отвоевывать кусочек своей незамысловатой праздничной радости. Тем более что дамский сериал уже грозился начаться без Маруси.
В супермаркете к Марусе вышел нудно-улыбчивый менеджер, и, изъяв у нее бутылку, скрылся в закулисье. Через пять минут вместо менеджера из закулисья явился суровый дядька в рабочем комбинезоне. Он держал в руках Марусину бутылку с искореженной пробкой.
– Я – техник, – объявил Марусе дядька. – Ваша бутылка, гражданочка, невскрываема. Я ее и так и этак. А она, сука…
– Ой, – сказала Маруся.
– Ой, – сконфузился техник. – Ну правда, никак.
– Так ведь я вскрывать бутылку не просила. Я просила обменять, – объяснила Маруся дядьке.
– Ну, это, барышня, не ко мне. Я не меняю. Я – режу, приколачиваю, пилю, отвинчиваю и вскрываю.
С этими словами дядька удалился.
Тогда Маруся кинулась на кассу. Время поджимало, и невеселый праздник грозился испортиться окончательно и бесповоротно.
– Дайте мне Директора! – потребовала Маруся. – Я хочу свою бутылку в этот женский праздник!
Кассирши, такого напора от Марусиной хрупкости не ожидавшие, подняли офис по тревоге.
Через пару минут главные врата закулисья распахнулись, и оттуда явилась Сама Директриса. Рыжеволосая и пухлогубая, светлоглазая до обесцвеченности, фигуристая и длинноногая, она напоминала известную американскую актрису амплуа помощницы президента. Королевская поступь выдавала в ней хозяйку.
– Что у вас? – учительским тоном заговорила Директриса.
– У меня бутылка. Она испорчена.
– А кто ее испортил?
– Не я, – сказала Маруся и вдруг засомневалась.
– Но ведь Вы же ее вскрывали?
– Вскрывала.
– Лично Вы? В День Восьмого Марта?! – подняла бровь Директриса. – Лично я никогда бутылки не вскрываю. Не женское это дело.
И так она это сказала, что Маруся устыдилась своего позорного праздничного одиночества.
Кто-то прошел за спиной Директрисы. Посторонившись, она подошла на шаг ближе. Пахнуло дорогими духами.
– Так что Вы уж нас, девушка, извините, но бутылку мы Вам не обменяем.
И Директриса пустилась в пространные разъяснения по поводу того, почему Маруся не может получить свое бутылочное счастье в первозданно-непорочном виде.
Она говорила, говорила, а Маруся, глядя в осветленные директрисины глаза, краешком сознания уловила внезапно мелькнувшую у нее в голове, очень неожиданную, но абсолютно отчетливую мысль:
«Какая же всё-таки баба красивая! Будь я мужиком, так бы ее и…»
Не успела Маруся завершить оформление крамольной сентенции известным эвфемизмом, как вне логики и вне контекста, нервно сглотнув, Директриса прервала свой монолог, глянула на Марусю с таким интересом, будто только что ее увидела, хмыкнула и махнула рукой проходившему мимо нудно-улыбчивому менеджеру:
– Эй, Максим, замени-ка девушке бутылку. Сделаем ей подарок на 8 Марта. Пусть выпьет за наше здоровье!
«Волшебство, не иначе…» – подумала Маруся.
Театрально вздохнув, Директриса взяла бракованную бутылку за горлышко, кокетливо покачала ею в воздухе и эффектно крутанулась на каблучках.
– Пошла пить, – нараспев произнесла она.
– Удачи, – рассмеялась Маруся, и, получив непочатую бутылку, отправилась домой.
Слезливый дамский сериал Маруся пропустила. И ничуть об этом не пожалела. Не было у нее более настроения разрушать себя деструктивным плачем, пусть даже экранно-надуманным.
Новую бутылку она открыла благополучно и выпила ароматного вина за здоровье Директрисы, свое, Марусино, здоровье, а главное – За здоровье всех мужчин! Дабы более на женщин не зариться. А то греха не оберешься.
В следующей рассказке речь пойдет о некоторых проблемах полигамии
Маруся и Капитан Порта
Однажды Маруся пришла в кино. Да не одна, а в развеселой компании наилюбимейших своих сотрудников. Запасшись ведрами попкорна и пепси-колы, перекрикивая рекламный грохот, они обсуждали последние вареньевые новости.
И так Маруся была оживлена, что глаза ее горели, а щеки румянились. И мужчины на нее поглядывали – с первого ряда по последний. Но вот именно сегодня Марусе знакомиться ни с кем не хотелось.
И только она попыталась приглушить свое разгулявшееся обаяние, как кто-то тронул ее за плечо.
«Начинается», – нахмурилась Маруся и недовольно обернулась.
– Маруся? – спросил бархатный баритон, обрамленный благородной сединой.
Маруся пригляделась. Сквозь бороду проступили знакомые черты.
– Ромка! Ты?!
– Роман Сергеич, – церемонно поклонился бородач. – Капитан Порта.
Маруся стушевалась.
– Капитан?.. – с благоговением переспросила она.
Марусе представился громадный порт, густо нагруженный паромами и лайнерами. Такой она видела в Турции, и он ее очень впечатлил.
В ведении Романа Сергеича находился камерный порт подмосковного яхт-клуба. Но Марусю, приглашенную Капитаном для ознакомления с его владениями, десятки яхт, белеющих на воде, по-своему впечатлили не меньше, чем солидная турецкая гавань.
Ромка был Марусиным одноклассником. Раньше он сильно смахивал на Тарзана, а теперь тянул на самого Хэмингуэя. И то, и другое сходство не могли оставить Марусю равнодушной.