Ирландский обет

Когда я открываю коробку, там оказывается золотое ожерелье с изумрудной каплей, окруженной бриллиантами, и подходящая к нему пара изумрудных сережек, каплевидной формы с бриллиантовым ореолом вокруг каждой.

Если тебе понравится, говорилось в записке, как будто существовал какой-то возможный способ, которым мне могли не понравиться такие красивые вещи. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы сложить платье и туфли обратно в коробку и аккуратно поставить ее на кровать, пока не придет время собираться. Я хочу надеть это сейчас, но заставляю себя подождать, позволяя себе насладиться предвкушением.

Наконец, за полчаса до предполагаемого приезда водителя, когда я приняла душ, нанесла легкий макияж и высушила волосы, завив только кончики, чтобы они ниспадали на кожу, я надеваю платье.

Оно подходит мне идеально, как будто было создано для меня. Моя бледная кожа светится, почти подсвечивая, на фоне изумрудно-зеленого платья, шелк скользит по моей фигуре, облегая талию, открывая длинные ноги, v-образный вырез едва приоткрывает небольшие выпуклости моей груди с обеих сторон. Тонкие бретельки облегают мои плечи, такие хрупкие, что создается впечатление, что они могут сорваться в любой момент, и ткань, развеваясь, упадет вниз.

Украшения идеально сочетаются с ним, изумрудная слеза свисает у меня между грудей, серьги поблескивают между прядями моих волос. Я похожа на принцессу, одетую во все изумрудно-зеленое… ирландскую принцессу.

Принцессу Лиама.

Что-то холодеет у меня в животе при этой мысли. Сирша…такая, без сомнения. Хорошо воспитанная, богатая, предназначенная в жены ирландскому королю. Я не хочу, чтобы он превращал меня в Сиршу, я не хочу просто заменять ее. Я хочу, чтобы он хотел меня для себя, как я хочу его для себя.

Ты слишком много думаешь об этом, говорю я себе, глядя на свое отражение и осторожно надевая теперь уже мягкие туфли. Лиам купил мне красивое платье, цвет, который мне очень шел, под цвет его глаз, и если оно ирландского зеленого цвета, то нет ничего плохого в том, что он хочет видеть меня в нем.

Это больше ничего не значит.

Мой телефон жужжит, приходит сообщение от водителя, сообщающее мне, что он ждет. Я поспешно хватаю несколько вещей и прячу их в тонкую золотую сумочку-клатч, которую нашла завернутой в ткань на дне коробки, и осторожно иду к лифту, не обращая внимания на свои ноги. Колодки очень помогают, но я давно не носила такой обуви. Я также обращаю внимание на то, как шрамы обволакивают мои ступни, несколько из них по бокам и на верхней части ступней, и на то, как коряво выглядят пальцы балерины. Но платье такое длинное, что их едва видно, а поскольку Лиам обеспечил мне педикюр, смотреть на них не так стыдно. Тем не менее, есть причина, по которой балерины редко носят обувь с открытым носком. Однако дни, когда я носила пуанты и искривленные ступни по обычным причинам, остались далеко позади. Я стараюсь не думать об этом, когда выхожу к ожидающей машине, благодарю водителя, который придерживает для меня дверь, и проскальзываю внутрь. Все еще кажется таким странным иметь что-то подобное, например, машину, ожидающую тебя, когда тебе нужно только попросить.

Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к этому, если это вообще то, к чему я привыкну. Жизнь Лиама далека от той, которая была бы у меня самой или даже с Александром. Александр был богат, вероятно, миллиардер, раз смог потратить сто миллионов на мою покупку, но он жил скорее как обычный человек, хотя и эксцентричный.

Я решительно выбрасываю Александра из головы, когда машина выезжает из пробки, отказываясь позволить ему быть частью сегодняшнего вечера. Эта ночь о Лиаме и обо мне, о том, что Лиам запланировал для нас, и я хочу насладиться ею в полной мере, не думая ни о чем и ни о ком другом.

Машина привозит меня в великолепный ресторан, расположенный в высоком кирпичном здании с патио в саду перед входом. Хозяйка улыбается мне, когда я говорю ей, что я здесь, чтобы встретиться с Лиамом Макгрегором. Она увлекает меня через комнату, полную накрахмаленных белых скатертей и кабинок из красного дерева, к столику в дальнем конце зала, над которым горит люстра со свечами, а с другой стороны тихо играет струнный квартет.

Лиам сидит там, красивый в сшитом на заказ костюме цвета древесного угля, его глаза сияют от счастья, когда он видит меня. Он мгновенно встает, поднимая свое высокое тело из-за стола, выдвигает стул рядом с собой, благодарит хозяйку и ждет, пока я сяду.

— Я рад, что ты пришла, Ана, — мягко говорит он. Он хорошо выглядит при свечах, его глаза мягче, чем обычно, рыжина в бороде поблескивает. — Я почти волновался, что ты можешь этого не сделать.

— Что ты собирался делать, если бы я этого не сделала? — Я слегка поддразниваю его. — Мы живем вместе.

— Я бы подождал некоторое время, чтобы посмотреть, придешь ли ты. — Лиам пожимает одним плечом. — И тогда я бы ушел, я полагаю, если бы ты этого не сделала.

Слова звучат небрежно, но по тому, как он ловит мой взгляд и удерживает его, я знаю, что это не так. Если бы я не пришла, это что-то значило бы для нас, для него и для меня. Это означало бы, что я не была готова двигаться вперед, не была готова довериться ему, и я не хотела его так, как он хочет меня. Но я хочу, и я думаю, что это так. Я хочу быть готовой доверять ему. Это первый шаг в этом направлении.

— Есть вещи, которых я о тебе не знаю, Ана, но которые я хочу узнать, — говорит Лиам, и мой желудок сжимается при мысли о том, что это могло бы быть. Но затем он берет карту вин из меню, и я чувствую, что расслабляюсь.

— Например, какое вино ты предпочитаешь? — Он просматривает список. — Красное или белое?

— Красное, — уверенно говорю я ему. — Хотя в мои джульярдские дни это были в основном дешевые смеси.

— Ну, здесь ничего подобного точно не будет. — Лиам криво улыбается мне. — Для тебя только самое лучшее.

Появляется официант и он заказывает бутылку вина, какого-то пино нуар, которое я не знаю.

— Это хорошее вино, — уверенно говорит мне Лиам, и я улыбаюсь ему.

— Я тебе доверяю, — поддразниваю я, и мы оба замираем, когда слова на мгновение повисают в воздухе между нами, как будто я говорю о чем-то другом, а не о вине.

— Я позволил себе роскошь заказать закуску для нас после вина, — говорит Лиам. — Несколько блюд, поскольку я не был уверен, что тебе понравится. Но закажи на ужин все, что захочешь, Ана. У тебя должно быть все, что ты хочешь.

Официантка возвращается с вином, откупоривает его и вручает пробку Лиаму, пока она наливает немного в каждый бокал, передавая их нам. Лиам вдыхает его, взбалтывая в бокале, прежде чем попробовать. Я пытаюсь следовать его примеру, хотя для меня это мало что, насколько я могу судить, вино есть вино.

— Идеально, — говорит ей Лиам, и она наливает в наши бокалы, отставляя бутылку.

— Я знаю, что на данный момент между нами не все в порядке, — говорит Лиам, когда сервер отходит. — Я знаю, нам нужно кое-что проработать, кое-что решить. Но я хотел провести с тобой обычную ночь, Ана, настоящее свидание. Я хотел показать тебе, на что была бы похожа жизнь, когда нас было бы только двое, когда мы ни о ком больше не думали и не были бы обязаны, когда были бы только ты и я, и я действительно хочу, чтобы у нас была совместная жизнь.

— Я ценю это. — Я делаю глоток вина, мои глаза на мгновение закрываются от его вкуса. Это невероятно, одно из лучших вин, которые я когда-либо пробовала, включая французское вино, которое я пробовала в Париже. — Но мы не можем игнорировать все это, Лиам. Даже если здесь будем только мы, даже если больше никого не будет, это никогда не будет легко. Не все это будет состоять из шикарных вечеров и часов, когда мы будем доставлять друг другу удовольствие.

— Почему бы и нет? — Лиам улыбается мне, и на мгновение его лицо выглядит почти по-мальчишески, несмотря на бороду. — Я не могу придумать ничего, чего бы я хотел больше, чем часами доставлять тебе удовольствие, Ана.