Страница 17 из 63
Когда они с Алессио уходят, а в комнате никого, кроме нас двоих, нет, Найл подходит и садится туда, где был Лука.
— Нам нужно поговорить, Лиам, — тихо говорит он, и я подавляю стон.
— И ты тоже. Я знаю, что ты думаешь о Сирше, Найл и…
— Дело не в этом. — Найл наклоняется вперед, его голос становится низким, когда он сцепляет пальцы на столе перед собой. — У меня есть своего рода новости, Лиам.
— Ты обрюхатил какую-то женщину? У нас что, двойная свадьба?
— Это серьезно.
Выражение его лица отрезвляет меня, и любой намек на юмор висельника немедленно улетучивается.
— Что еще? — Спросил я.
— До меня дошли слухи Дублинского стола. О твоем брате.
На мгновение мне кажется, что я перестаю дышать. Я провел последние несколько лет, думая о своем брате в максимально абстрактных терминах, не желая рассматривать последствия, если бы он был жив, не в силах смириться с возможностью того, что он действительно мертв. И вот Найл, человек, которому я доверяю больше всего, самый близкий человек, который у меня остался как брат на свете, сидит передо мной и рассказывает, что у него есть новости. Или, если не новости, то, по крайней мере, слухи.
— Ты хочешь это услышать? — Найл выдыхает. — Ах, о чем я говорю? Тебе нужно это услышать для блага себя и остальных за столом.
— Сегодня у каждого есть свое мнение по этому поводу. — Я поджимаю губы, чтобы успокоиться. Честно говоря, я не знаю, хочу ли я это слышать. Что бы это ни было, слухи или нет, это изменит то, как я думаю о Конноре, на что я надеюсь в те редкие моменты, когда я позволяю себе надеяться на что-то в отношении него.
Но Найл прав. Если есть новости о Конноре, я должен их услышать.
— Говори, — просто говорю я, и Найл кивает.
— Одна из дублинских банд хвастается, что они убили Коннора Макгрегора. Слух об этом разнесся по улицам до самых королей. Это не подтверждено, — добавляет Найл. — Никто из тех, кому мы могли бы доверять, тела не видел. Но все равно… — Он делает паузу, глядя мне прямо в глаза. — Слухи или нет, правда это или нет, но мы говорим о наследии твоей семьи, Лиам. Если твой брат мертв, если он даже предположительно мертв, как многие уже сделали вывод за последние годы, это прямо здесь, это все, что осталось от Макгрегоров. Ты… это все, что осталось.
Затем Найл медленно встает, его тяжелая рука лежит на моем плече там, где раньше была рука Луки. В нем я чувствую тяжесть бремени, которое несу на себе, бремя имени моей семьи и ожидания каждого мужчины, который сидит за этим столом.
— Ты не спрашивал моего совета, — тихо говорит Найл. — Но я все равно дам тебе его.
Он замолкает, и я чувствую, как его пальцы обхватывают мое плечо, сжимая в знак протеста или сочувствия, я не могу сказать, чего именно.
— Если ты продолжишь делать неправильный выбор, Лиам, все это исчезнет. Ты потеряешь королей. И от имени Макгрегора ничего не останется.
8
АНА
Я просыпаюсь в пустой квартире. Часть меня была благодарна за это. После того, что произошло в последний раз между мной и Лиамом, мне было трудно смотреть ему в глаза. Мы держались на некотором расстоянии друг от друга, я из-за смущения, он из-за… ну, этого я точно не знаю.
Если честно, я боюсь спрашивать.
Доверие между нами сейчас в лучшем случае непрочное. Я верю тому, что он рассказал мне о Сирше, к лучшему это или к худшему. Я считаю, что он заключил помолвку из соображений целесообразности, а не по любви, и я полагаю, что теперь он не намерен доводить это до конца. Но это не меняет того факта, что он держал это в секрете от меня или что сейчас он технически занят. Это не меняет того факта, что каждый раз, когда он покидает пентхаус, я задаюсь вопросом, собирается ли он увидеться с ней, вдруг он с ней на свидании, обедает, ужинает, притворяется ее женихом, пока не найдет выход из положения.
Я знаю, что с моей стороны не совсем справедливо обижаться на то, что я делюсь им. В конце концов, он все еще разделяет часть меня с Александром, ту, от которой я отчаянно пытаюсь убежать. Но с того момента, как Лиам пришел за мной, я верила, что он весь мой. И всегда был моим, что ему никто другой не нужен, и все же, даже после того, как я узнала о Сирше, он все еще настаивает, что это правда. Я хочу поверить ему, и я боюсь поверить всему сразу. В глубине души я тоже знаю, что именно так он относится ко мне, хочет доверять моим чувствам к нему, боится, что в какой-то момент я сбегу обратно к Александру, и он потеряет все ни за что. Теперь я понимаю это лучше, но это все еще причиняет боль.
Без него пентхаус всегда кажется слишком большим. Я начинаю свой день медленно, убираю гостиную, съедаю небольшой завтрак, пытаясь угодить ему, даже если его тут нет. Часть меня заранее думала, что Лиам “наказывает” меня таким образом, что это только заставит меня еще больше захотеть ослушаться его. В конце концов, какая девушка не хочет получать бесконечные оргазмы от потрясающе красивого мужчины, который напевает ей на ухо непристойности со своим акцентом? Но я обнаружила, что, хотя мне очень хочется, чтобы Лиам раздел меня догола и снова доставлял мне бесконечное удовольствие, я не хочу, чтобы он делал это в наказание. Я не хочу, чтобы это было для того, чтобы преподать мне урок, даже если это сделано с удовольствием. Я хочу, чтобы он сделал это, потому что хочет меня, и ни по какой другой причине… делал это, потому что он счастлив со мной, потому что он хочет вознаградить меня удовольствием, а не мучить этим. Неважно, насколько изысканной была пытка.
Ближе к вечеру, когда я, свернувшись калачиком на диване, читаю книгу, раздается стук в дверь квартиры. Я, как всегда, чуть не выпрыгиваю из собственной кожи, испугавшись, кто бы это мог быть, но стук раздается еще раз, прежде чем я слышу шаги, удаляющиеся по коридору. Я подхожу к двери со смешанным чувством волнения и трепета, медленно открываю ее, неуверенная в том, что находится по ту сторону. Но там, к моему удивлению, большая коробка, мало чем отличающаяся от той, которую Александр оставил для меня, кажется целую вечность назад. На этот раз, однако, я почти уверена, что это от Лиама. Когда я беру ее и заношу внутрь, я понимаю, что это Лиам. Думаю, это чувство что-то значит, когда я поднимаю крышку с длинной белой коробки и вижу открытку поверх папиросной бумаги внутри.
Анастасия,
Я хотел бы пригласить тебя сегодня вечером на свидание… настоящее свидание. Наше первое свидание и показать тебе Бостон. Если ты этого хочешь, мой водитель приедет за тобой в семь. Я приложил к письму несколько вещей для тебя, если они тебе понравятся, я надеюсь, ты наденешь их для меня сегодня вечером.
Лиам
Мое сердце замирает, когда я вижу последнее слово, подтверждение того, что это Лиам прислал мне это. Я бы никогда, даже за миллион лет, не сказала Лиаму, что Александр сделал что-то подобное для меня, когда хотел пригласить меня на свидание. Я хочу, чтобы Лиам почувствовал, что между нами есть что-то особенное, я хочу, чтобы это было что-то особенное.
Я медленно разворачиваю бумагу. С одной стороны пара туфель, черные лабутены на ремешках с бриллиантовым ремешком на носках, а рядом с ними, я знаю, платье, завернутое в несколько слоев бумаги. Когда я откидываю бумагу назад, то тихо ахаю.
Платье ярко-изумрудно-зеленого цвета, и когда я беру его в руки, оно ниспадает шелковистыми складками, роскошно скользя по моим рукам. Это платье длиной до пола с разрезами по бокам почти до бедер и усиленным v-образным вырезом, который вырезан достаточно низко, чтобы заканчиваться чуть ниже моего декольте. Рукава представляют собой не что иное, как тонкие бретельки-спагетти, достаточно хрупкие, чтобы выглядеть так, будто они могут порваться от прикосновения.
Это платье создано для того, чтобы подчеркнуть все мои лучшие качества: мои острые ключицы, мою способность носить платье с таким низким вырезом из-за отсутствия декольте и мои невероятно длинные ноги. Как будто Лиам подумал обо всем, что он нашел во мне самым красивым, и выбрал платье, которое подчеркивало бы все эти особенности. Но это еще не все. Там есть сверток с маленькими мягкими подушечками, одна для подкладки под подушечки ступней, другая для смягчения сводов стопы и пяток, а рядом с ним черная бархатная коробочка размером больше моей ладони.