Поступление

Всплеск воды. Пузырьки воздуха. Тихий смех тёмного эльфа, в сумраке ночи из-за своих длинных распущенных волос похожего на расшалившуюся нечисть, и вот вновь настала бесконечная тишина. Всё снова стало тихо. Звёзды сияли, мерно покачивались верхушки растущих вдоль берега деревьев, заухала неподалёку сова. Ночь была бы прекрасна, если бы не одно «но» - произошло убийство. И убийца на глазах Милы хладнокровно поднимал из воды безжизненное тело.

Едва сдержав себя от испуганного всхлипа, молодая женщина начала отползать назад. Она осознала насколько опасно наблюдать за подобным, насколько она лишняя здесь. И всё было бы хорошо, если бы Мила была чуть более внимательна.

Неожиданно раздался громкий треск! Это Мила ненароком наступила коленом на сухую ветку и о, если бы только этим дело кончилось. Шума она сама испугалась, а потому глупо заторопилась, сломала ещё одну палку. От такой неудачи Миле аж взвыть захотелось, но вместо этого она как можно шустрее поднялась на ноги и, прячась за ствол дерева, внимательно уставилась на озеро. Один удар сердца. Его хватило, чтобы окончательно осознать, в какие проблемы она вляпалась, так как голова тёмного эльфа резко дёрнулась. Миле вмиг показалось, что профессор Аллиэр смотрит прямо на неё, что он всё понял, узнал!

Обошлось.

- Шехром ллойс, - донеслось до Милы, прежде чем тёмный эльф продолжил своё чёрное дело. И Мила, выждав минуту для верности, никем не замеченная на цыпочках поспешила к себе в комнату.

Глава 12. Краплёными картами с демонами не играют

Подумав, Мила не стала ничего никому рассказывать. Она оставила происшествие тайной даже для друзей, однако заметно побледнела, когда на следующее утро, выйдя во двор, увидела девятикурсников профессора Аллиэра. Они пришли на практикум ни свет ни заря, толпились возле кафедры и беззаботно болтали между собой о всякой ерунде.

- Милка, ты чего застыла? – с укоризной посмотрел на неё Саймон. – У них свои заботы, а у нас свои. Пошли на лекцию, нам на неё опаздывать никак нельзя.

- Торопиться надо, а не то талоны в столовую не получим как в тот раз, - заскулил Питрин, и вынужденно Мила согласилась:

- Да, пошли. Время нельзя терять.

Они двинулись вперёд. При этом Мила старалась ни на кого не смотреть, она даже опустила взгляд к земле, чтобы никто не видел, насколько она встревожена. Однако, думать о чём‑то другом, кроме как об убийстве, у неё не получалось. Все мысли раз за разом сводились к одному и тому же, а потому радостная фраза одного из старшекурсников заставила Милу остановиться.

- Наконец-то будем из утопленницы албаста творить. Ох, как давно я этого ждал!

Мила уставилась на довольного студента. Губы её при этом затряслись, как если бы она вот-вот расплакалась. Саймон из-за этого встревожился, положил ладонь ей на плечо, но Мила уверенно скинула с себя руку приятеля и, целеустремлённо подойдя к старшекурснику, сказала:

- Эй, объясни мне, что такое албаст.

Студент посмотрел на подошедшую к нему особу с недовольством. Быть может, он был аристократом и не привык к такому фривольному общению. Быть может, просто считал первокурсников кем‑то недостойным разговора с ним. Но по итогу он оценил миловидное личико стоящей перед ним девушки и всё же проявил снисходительность.

- Албаст, малышка, это такая нежить. Она создаётся из утопленницы, а потому внешне албаст остаётся похожим на женщину, только очень уродливую. Белые мутные глаза, обвисшая кожа, - с наслаждением говорил студент, забавляясь тем, как с каждым его словом бледнеют щёки Милы. - Опасная тварь. Магически устойчива, невероятно быстра и любит убивать. В одиночку запросто может целую деревню уничтожить, так как стрелы, даже заговорённые или из серебра, её не берут, а на расстоянии, просто взглянув в глаза, албаст может заставить человека гнить заживо.

Пожалуй, Миле никак не стоило слышать это объяснение. Она оцепенела. До этого момента обучение некромантии выглядело для неё совсем иначе нежели теперь. Нет, конечно, ей было известно, что не зря это направление магии считается жестоким и не зря некромантами детей пугают. Но конкретно сейчас, именно в этот миг, она окончательно осознала в какое дерьмо вляпалась.

«Все приличные‑то белой магии идут учиться, чтобы благословлять али целительствовать. Ну, или на крайний случай стихии познают», - враз вспомнились Миле слова кладовщицы.

- Милка, - тем временем затеребил её за плечо Саймон. – Ты чего, чего замерла? Плохо тебе, что ли?

- Нет, всё в порядке, - тихо прошептала Мила, но, глядя на довольное лицо старшекурсника, заставила себя сказать кое-что ещё. – Просто завидую немного. Нам до сотворения албастов ещё учиться и учиться.

Её слова вызвали уважительное хмыканье. Во взгляде девятикурсника даже промелькнул интерес, но тут дверь кафедры открылась и на пороге возник Найтэ Аллиэр. Его вид был безупречен. Как и всегда, тёмный эльф выглядел элегантно и вместе с тем как‑то чуждо этому миру.

«Убийца, - посмотрев на него, со злостью подумала Мила. – Ты убийца и учишь других убивать».

- Милка, да пошли уже! - вновь с недовольством дёрнул её за рукав Саймон, и на этот раз Мила не стала задерживаться. Она решительно зашагала вперёд по тропинке. Друзья даже едва поспевали за ней, покуда молодая женщина в очередной раз не остановилась.

- Твою мать, да что с тобой сегодня? – с раздражением прикрикнул тогда Саймон. – Дни бабские, что ли?

- Ага, - буркнула Мила, ничуть не смущаясь своей лжи, а затем подошла к камышу и плюнула на ни в чём неповинное растение. - Надо нам эту хрень всё же скосить.

Друзья не стали спрашивать зачем ей это понадобилось, ранее Мила уже не раз озвучивала мысль, как было бы хорошо обустроить подход к озеру, а ещё лучше мостки. Поэтому Питрин всего лишь ворчливо напомнил про талоны на завтрак, а после они втроём и уже безо всяких задержек двинулись на лекцию. Вот только мысли нашей героини не раз и не два возвращались к тому, что…

«Брехал он, - со злостью думала она о Найтэ Аллиэре. – Ничего-то камыш не ядовитый, просто этому зверю за, так сказать, ядовитой травяной стеной топить людей в озере сподручнее».

- Лер Свон, чего вы там фыркаете? – обратил на неё внимание преподаватель, и Мила вынужденно сосредоточилась на предмете. Однако, идея искоренить заросли нисколько её не оставила, даже наоборот. Молодой женщине очень захотелось создать некоему профессору хотя бы толику неудобств. Её лоб не переставал хмуриться, а потому было неудивительно, что в перерыве между занятиями её спросили:

- Эй, Лебёдушка, ты чего такая злюка сегодня?

- Да так, - начала было отвечать Мила, но затем посмотрела на обратившегося к ней Свена Сайфера куда как внимательнее. – Свен, ты же, как мне видится, в курсе всего, что в академии происходит, да?

- Ну, стараюсь ничего не упускать из внимания.

- А ты ничего не слышал о том, чтобы на днях в нашей академии пропала некая студентка или… или некая сотрудница, может?

- Нет, - ответил Свен, когда смерил Милу настороженным взглядом. – А откуда такой вопрос?

- Да вот мне кажется, что могут у нас здесь люди не пойми куда пропадать. Есть у меня такое подозрение.

Взгляд Свена стал совсем мрачным. Он что-то обдумывал, подбирая слова для ответа, по нему это было видно. Но ответить он ничего не успел. Милу позвал Питрин, ему потребовалось, чтобы она помогла ему найти нужную страницу в учебнике. И так как у Милы тоже имелась к Питрину некая просьба, она поспешила к другому приятелю.

***

Август подходил к концу, а вместе с ним заканчивалось и терпение Найтэ. Причём не сказать, чтобы так уж его донимали «квартиранты», свои тёмные дела он давно привык проворачивать едва ли не на виду у всех, а потому не за свои тайны он беспокоился. Просто само присутствие этих людей… Беззаботный смех, звук шагов со стороны комнат. Тёмному эльфу казалось, что он повсюду чувствует человеческий запах, и в результате он намеренно время от времени чадил не самыми ароматными или же полезными травами, добиваясь, чтобы дым проник в нужные щели. Он намеренно начал практику старших курсов с вызова духов и трансмутации, рассчитывая на эффекты непременного астрального загрязнения. Он даже устроил обязательные дополнительные занятия, используя в качестве помещения лекторий. Начиная с этой недели по ночам на кафедре некромантии студенты теперь практиковали ритуальное пение, ибо профессор Аллиэр вдруг резко перестал довольствоваться как прежним помещением, так и временем дневным.