Власть крови

Сверху со стуком распахнулась дверь. Мы с Кортусом чуть ли не подпрыгнули от неожиданности. По ступеням застучали шаги. Недолго думая, я сунул серебряную «звёздочку» с дневником за пазуху.

— Вы ещё кто такие? — спросил появившийся дородный мужчина с седыми усами. Судя по нашивкам на кителе, это был капитан.

Сзади него появился сержант Рунир:

— Капитан ла Мориус, простите, это вышло совершенно случайно, — лепетал он. — Я понятия не имею, как они здесь оказались.

— Молчать! — рявкнул капитан. — Веди их в допросную!

Следующие несколько часов дались тяжело. Нас с Кортусом развели в разные комнаты. Капитан пытался надавить и понять, почему мы разнюхиваем это дело. Я в ответ разыгрывал карту аристократа-раздолбая и требовал вызвать своего адвоката. Полицейские и правда послали за Альберто, который теперь исполнял эту роль в нашем Доме.

Но оказалось, что ещё до этого капитан ла Мориус расколол Кортуса и вызнал, что мы студенты «Виоры». В итоге за нами из Академии прибыл незнакомый нам профессор.

Лысый мужчина в красной мантии наскоро переговорил с капитаном и велел следовать за ним. Этот немногословный профессор как будто был рождён для ношения мантии. Она сидела на нём так легко и элегантно, что я невольно позавидовал.

До самой академии он не проронил ни слова.

Мы с Кортусом тоже помалкивали, понимая, что влипли. Ещё бы — нас уже второй раз за две недели вызволяли из полицейского участка. Радовало, что в этот раз хотя бы обошлось без ректора.

Но радовался я рано. Ибо вместо кампуса, профессор повёл нас прямо в здание академии. Пройдя мимо всех лестниц и ответвлений коридоров, он подошёл прямо к красиво украшенным двойным дверям. На серебряной табличке было выгравировано «Ректор "Виоры" Амадей Ретордус».

— Вас ждут, — бросил лысый профессор, сверля нас глазами.

Сглотнув, я потянул дверь на себя. И застыл на пороге.

За столом с серьёзным видом сидела Эмильда. Упёршись локтями о стол, она смотрела на нас недобрым взглядом. Из-за этого взгляда я даже как следует не осмотрел полутёмный кабинет ректора.

— Проходите-проходите, уголовники, — сказала она ледяным голосом.

Мы уселись на мягкие стулья перед ней. Кортус не выдержал и всё же спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Эмильда с мечтательной улыбкой откинулась на спинку высокого кожаного кресла.

— Всегда хотела здесь посидеть, — но её улыбка быстро сменилась ледяным взором. — Так, вы мне тут зубы не заговаривайте, уголовники. Меня из-за вас подняли посреди ночи. И я очень благодарна профессору Менолю, что он любезно согласился съездить за вами.

Наставница вновь поставила локти на стол и впилась в нас глазами.

— Скажите мне, вот только честно, — начала она зловеще. — Вы что, некрофилы?

— Некрофилы? — переспросил Кортус. — Ты, наверное, хотела сказать «некроманты»?

Ох, святая простота.

— Я сказала ровно то, что хотела, — голос наставницы охладел ещё на несколько градусов.

— Нет, Эмильда, мы не некрофилы, — ответил я.

— Да кто такие некрофилы? — возмутился Кортус.

— Я тебе потом расскажу.

— Тихо! — рявкнула Эмильда.

Мы с Кортусом вжались в наши стулья.

— О чём вы только думали? Вы хоть понимаете, какой удар это может нанести академии? Если эта история дойдёт до СМИ… Уж от кого-кого, а от вас я такого не ожидала, сеньор ла Донжи, — она каким-то образом даже выделила слова «от вас».

Услышать, что Эмильда обращается к кому-то на «вы» было необычно. Пугало то, что она так обратилась именно ко мне.

— Прости, — выдавил я. — Мы просто…

За нашими спинами хлопнула дверь, от чего мы втроём, даже Эмильда, подпрыгнули. Наставница так и вовсе вскочила с кресла.

— А, наши герои уже здесь! — голос ректора казался добрым, как у дедушки.

Он проследовал к своему столу, что-то напевая себе под нос. Его густые седые волосы, казалось, отражали свет. Не спеша уселся, принялся раскладывать вещи на столе, словно был здесь один.

— Я скажу один раз, — неожиданно заговорил ректор. — Вы очень подвели нас. Простите, Кортус, но мы вынуждены с вами попрощаться. Вы отчислены.

В кабинете повисла тишина.

— Постойте, ректор Ретордус, — сказал я хриплым голосом. — Это всё моя вина. Я втянул Кортуса в эту авантюру, и мне же надлежит нести за это ответственность.

— А, юный ла Донжи! — усмехнулся ректор. — Я учил вашего отца. И из уважения к нему и тому, что он сделал для академии, я не стану вас отчислять. Но вашим наказанием займётся Эмильда.

Наставница зловеще блеснула очками за его спиной. По моей спине пробежал холодок. Но и бросать товарища я не собирался.

— Оставьте Кортуса в «Виоре», — потребовал я. — Несправедливо отчислять только его за то, в чём он даже не виноват.

— Отчего же теперь вы стали его защищать, юный ла Донжи? — удивился ректор. — Помнится, мне докладывали, что вы хотели избавиться от соседа по комнате. Всю плешь коменданту проели этой просьбой.

Я застонал. Кортус посмотрел на меня непонимающими глазами.

— Это правда, Лестер? Ты хотел от меня избавиться?

— Прости, это было только в первые дни нашего знакомства. Я думал…

— Ну что ж, видимо, ты своего добился. Ты же это всё специально устроил, да? — Кортус постепенно переходил на повышенный тон; его взгляд стал ненавидящим. — Сначала использовал меня в своих целях. Затем подставил жалкого и никому не нужного донора.

Кортус распалялся всё больше. Я ошарашенно переводил взгляд с него на ректора, и обратно, не зная, что сказать.

— А сам при этом остался на коне! — Кортус уже чуть ли не кричал. — Я-то думал, ты нормальный Лестер. Думал, что ты лучше остальных аристократов. Но по факту ты не лучше даже того ублюдка из Хорли. А может, даже и хуже. Я ошибся в тебе.

Его последние слова вонзились в меня с болью, которую вряд ли мог вызвать даже выстрел из револьвера. Кортус же вскочил на ноги и пошёл к дверям со словами:

— Спасибо за возможность обучиться на мага и идите вы все на хрен!

Он сопроводил своё прощание нецензурным жестом. Я продолжал тупо пялиться в закрытую дверь, даже когда за ней стих поток отборной ругани.

— Занятный, однако, перформанс, — хмыкнул ректор.

Обернувшись к нему, я заявил:

— Это слишком жестоко. Вы не имеете права так поступать!

— Слова моей подружки, — лишь хохотнул ректор в ответ. — Эмильда, сеньор ла Донжи, вы свободны.

Что вообще только что произошло? Я всё никак не мог поверить, что Кортуса отчислили. А всё из-за моей самонадеянности. И ради чего? Чтобы ничего толком не узнать про вампиров и украсть у полиции непонятную книжку с серебряной «звёздочкой»?

Когда дверь за нами закрылась, Эмильда привела меня в чувство:

— Эй, сеньор ла Донжи, — ну вот, теперь она даже не обращается ко мне по имени. — Зайдите ко мне завтра после уроков. Начнём ваше наказание.

В её глазах блеснули опасные огоньки.

Глава 18

3 года назад

Поток маны разделился на несколько ответвлений. Ведомые моей волей, нити невидимой энергии сплелись в тугую косу. Я подвёл её конец к ладони. На моей руке тут же вспыхнул весёлый огонёк. Благодаря особому узору плетения, я чувствовал лишь приятное покалывание от пламени. Но вот если сделать его больше, то почувствую и тепло.

— Теперь воду! — скомандовала мама хриплым голосом.

Мы теперь занимались только в её комнате. Она сидела в кресле, укутанная пледами. На бледном осунувшемся лице сквозила довольная улыбка. Но было больно смотреть, как болезнь забирает её красоту и силы.

Острый лейкоз, как говорили лекари. Даже магия крови оказалась бессильна против него. Потому что костный мозг мамы вдруг стал производить «бракованные» лейкоциты. Целительные заклинания, как правило, усиливали эти защитные клетки. Однако «бракованные» магия не замечала.

Нестандартные заклинания, вроде полной замены крови, в лучшем случае были бессильны. В худшем — ускоряли течение болезни.