Власть крови

Последние года мама угасала на глазах. По словам лекарей, рак постепенно поражал и другие органы. Больше всего досталось лёгким. Но она не переставала заниматься со мной, приговаривая, что у нас осталось мало времени. До чего именно осталось мало времени, она умалчивала. Но говорила мама точно не о своей смерти.

«Ты пока ещё не готов к этому… к этой ноше», — туманно отвечала она на мои вопросы. — Но я тебя подготовлю».

— Лисёнок, огонь в воду, — повторила мама, вырывая меня из грустных размышлений.

Спохватившись, я вновь представил сплетённый поток маны. Быстро расплетая его, я добавил ещё две нити. Новая коса в итоге имела совершенно другой узор.

Огонь погас. Но одновременно с этим прямо из окружающего воздуха стали конденсироваться капли воды. Они перетекли в шар над моей ладонью.

Ещё одно мысленное усилие — я опять добавил парочку нитей к заклинанию, — и шар принялся кружиться вокруг моей ладони. Его поверхность засияла алым светом на манер магии крови.

Я лишь недавно придумал этот приём. И теперь решил показать маме. Суть его в том, чтобы использовать воду, созданную маной, вместо крови в бою. Кровь могла закончиться, а вода была повсюду. Добавив ей алое свечение, я заставлю всех думать, что продолжаю сражаться кровью. С помощью же маны я смогу имитировать даже заклинания III группы крови!

— Подделываешь магию крови? — заметила, наконец, мама.

— Ага, — ответил я довольно.

— Добавь металлический запах. Иначе тебя рано или поздно заметят. И не вздумай учудить нечто подобное рядом с Кровавым Инквизитором. Эти твари превосходно чувствуют ману.

— А разве можно заколдовать запах? — удивился я. — Ты меня такому не учила.

— Смотри, тут всё просто.

Мама взяла красную шерстяную нить и спицы. Медленно и наглядно принялась вязать особым образом. На одной из спиц вырастал красивый кусочек ткани с причудливым узором.

Закончив вязать, мама стала указывать:

— Вот эта нить сплетает запах, то есть дарует мане аромат в нашем мире. А этот узор имитирует конкретно запах металла.

Я кивнул. Вроде выглядело несложно.

— Сплети запах из отдельного потока, — продолжала объяснять мама. — И затем просто обвей им изначальное заклинание. Будет как раз в тему нашего урока.

Мы как раз на днях начали изучать множественное использование заклинаний. Разделять основной поток маны было невероятно сложно. У меня с трудом-то получалось расчленить ману на две части. А сейчас нужно было сделать это трижды, чтобы придать запах заклинанию.

Я сосредоточился. Задышал глубоко и медленно. Ухватился за невероятную силу, идущую из Источника. Потянул в сторону, ещё больше разделяя поток энергии. В висках из-за этого отдало болью.

Мана, представленная в моём воображении лучом света, натянулась, словно сопротивлялась. Затем по центру появился просвет. Словно у разрываемой ткани.

Мама вдруг сильно закашлялась. Прижала платок ко рту. Выпав из медитативного состояния, я увидел, что на платке кровь. Мама к этому времени тряслась всем телом.

Источник маны, почувствовав мой страх, надавил со всей силы. Я отчаянно задышал, пытаясь его сдержать. Мама свалилась с кресла на пол. Прямо на спину. Меня бросило в пот.

С ней уже было такое однажды. Она не могла перевернуться из-за приступа. Кровь, которую она не могла откашлять, забила дыхательные пути. В тот день мама чуть не задохнулась.

Я бросился к ней. Мама уже начала захлёбываться от кашля. Сразу три потока маны давили на мой разум, стремясь прорваться в мир. Воздух в комнате стал сухим. Шар воды же, парящий рядом со мной, вырос до размеров мяча. Его алое сияние стало почти ослепительным.

Мою голову стянуло нестерпимой болью.

Рухнув на колени рядом с ней, я перевернул маму набок. Она, наконец, смогла откашляться как следует.

Я же повалился на спину. До ушей донёсся мой собственный крик. Голову как будто сдавливало со всех сторон неумолимой силой. Но при этом, такая же сила пыталась разорвать её изнутри.

Потоки маны сплелись в один большой. Он хотел прорваться наружу. Завладеть моим телом. Завладеть всем миром.

По мышцам прошла ледяная судорога. Позабыв обо всём, кроме боли, я с ужасом наблюдал, как скручивается моё тело. Спина выгнулась, словно мост над небольшой рекой. Руки и ноги выгнулись в неестественных углах. Пальцы скрючило до хруста в суставах.

Надо мной появилось встревоженное лицо мамы. С её губ стекала кровь.

— Нет-нет-нет… Дыши, Лестер, дыши…

Но я мог только кричать. Мана разлилась уже по всему телу. В голове не осталось ни одной мысли. Лишь ослепительный свет и убийственная боль. Но, слава Вседержцу, я чувствовал, как подступает тьма.

Мне недолго осталось.

Дверь резко распахнулась, с громким стуком ударившись о стену.

Встревоженный и злой голос отца вопросил:

— Лия, что происходит?.. — после паузы его испуганное лицо тоже появилось надо мной. — Что ты наделала?

— Деймос, он… — залепетала мама сквозь слёзы. — Я… мы…

Но я не услышал её ответа, провалившись в желанную тьму.

Наше время

Хуже наказания не придумаешь. С человека, который это придумал, следовало снять заживо кожу, освежевать его, набить внутрь дерьмо и сжечь. Затем отправиться в горы, найти там действующего некроманта и заплатить ему, чтобы он воскресил этого человека. И опять убить его тем же способом. И так несколько раз.

Так считала Эмильда.

Я же чуть не рассмеялся от облегчения, когда понял, чем мне предстоит заниматься. Всего лишь проверять домашние работы студентов, заполнять всевозможные журналы и формуляры, да проверять медицинские карты в лазарете. Просто некоторые первокурсники всё никак не могли избавиться от сифилиса своими силами.

Эмильда ненавидела «всё это бумагомарание и говённую бюрократию». Оказалось, что она забросила свои обязанности ещё в первый день учёбы. Поэтому когда она достала кипу документов, у меня глаза полезли на лоб. Непроверенные рефераты и домашки, пустые журналы с успеваемостью, отчёты для ректора — практически всё пустовало, несмотря на то, что наставница в последнее время пыталась их заполнять даже во время уроков.

Я приходил «отбывать наказание» уже несколько дней подряд. Но даже четверти всех документов не разгрёб. На уроках же Эмильда меня игнорировала.

— Ну что, сифилисные мои, — Эмильда потёрла ладошки. — Все заметили, что своей кровью управлять намного сложнее, чем кровью другого человека?

Зак поднял здоровую руку.

— Я не заметил.

— Ты хочешь сказать, — начала наставница наигранным голосом. — Что можешь прямо сейчас сотворить заклинание собственной кровью?

— Нет, не могу.

— Зак, молю тебя, — Эмильда даже сложила ладони перед грудью. — Подпиши мне разрешение вскрыть твой мозг после смерти. Я умираю от любопытства, почему ты такой тупой.

Весь класс засмеялся. Зак пробурчал что-то насчёт кремации. Я поднял руку — ответ я точно знал.

— Что, предатель, — улыбнулась Эмильда. — Тоже хочешь отдать свой мозг на благо науки?

— Нет, я хотел ответить на…

— А, Эйла! — наставница указала пальцем на мою соседку по парте. — Вижу, что ты хочешь ответить!

Девушка слегка растерялась, но поднялась из-за парты.

— Если я правильно понимаю, — начала она, осторожно подбирая слова. — Это какой-то защитный механизм психики. Ну, или организма. Если маг будет беспрепятственно управлять своей кровью, то может и не заметить, как она закончилась. Поэтому мы подсознательно сами себе усложняем процесс магии. Всё, чтобы выжить.

— Верно! — Эмильда захлопала в ладоши. На меня она больше не глядела несмотря на мою поднятую руку. — Говоря научным языком, это называется «инстинкт самосохранения». Весь оставшийся год мы будем вам его ломать.

«Ломание инстинкта» пока что заключалось в том, что мы просто резали собственные вены. Как и ожидала наставница, тело инстинктивно с помощью магии не давало крови излиться наружу.