Камерная музыка

Мы выпили чайник чая, попросили еще долить нам кипятка, выпили еще по чашке и с сожалением покинули это место.

Пока дышу, блять, надеюсь, потом электричка до Казани,  и в электричке у меня поднялось давление, и я схватился за нос и глаза, чтобы нос не отвалился, и глаза не вылезли из орбит. Но удалось задремать под стук колес, и отпустило.

В Казани было очень хорошо принять душ и поужинать у Кирилла дома. Его мама приготовила много всего вкусного по вегану, так как он сам, как и я, был веганом. Он организовывал концерт, нашел музыкантов, чтобы с ними сыграть новую песню. По-новому. Сам Кирилл — бас, Айдар — труба и сэмплер, Алина — скрипка. Кирилл к этому времени почти год не играл в группе, потому что не мог найти подходящих людей. Не хотелось ему больше аккомпанировать бездарным тусовщикам или самолюбивым техничным музыкантам, он мечтал играть в первую очередь с людьми, с которыми будет приятно проводить время и иметь возможность самому сочинять партии. «Макулатура» нравилась ему по текстам, к тому же, мы были приятелями. И  как бонус — Кириллу было интересно узнать, что получится из «макулатуры», сыгранной вживую. В  те дни совершенно случайно подвернулись Айдар с Алиной. Все и сошлось.

Мы хорошо выспались, погуляли по городу, пошли на репетиционную базу.

Это был огромный гаражный комплекс, где многие владельцы сдавали гаражи под репбазы.

Кирилл открыл ключом один из гаражей, мы прошли внутрь. Стены были оклеены квадратными коробками из-под яиц — для звукоизоляции, в  центре гаража стояла барабанная установка, также тут были комбики, микрофоны и все, что нам требовалось. Кирилл подключил бас, и скоро пришли Айдар и Алина. Айдар настучал бит на сэмплере, Алина подстроила скрипку, когда Кирилл на басу давал ей ноты. Они сыграли для нас. И Айдар, и Алина играли, сильно фальшивя, оба они прежде учились в музыкальной школе, но какое-то время вообще не брали эти инструменты в руки. Кирилла же я знал давно — он (по моему скромному  мнению)  хорошо  играл на басу, но сейчас максимально упрощал свою партию. Тем не менее мне нравилось, как это «плохо» и «хорошо» вместе звучит, когда скрипка скулит, еле попадая в ноты, но царапая душу, а труба печально бубнит на фоне. Я начал читать «г. москва» под такую музыку, впервые в жизни — под живые инструменты. Почувствовал, насколько сильнее и драматичнее получалось в сравнении с читкой под минуса, резанные из сэмплов.

— Очень хорошо, — сказал я, когда мы закончили.

Косте тоже понравилось.

— Как вам? — спросил Кирилл у Айдара и Алины. Они, похоже, тоже были вполне довольны. Мы несколько раз прогнали песню и решили, что будем делать альбом таким составом. Договорились, что Костя поедет домой сегодня — ему нужно было на работу, а я останусь на неделю или две в Казани, чтобы сочинять новую музыку и репетировать.

Мы пошли в кафе «Ваниль», которое было тут недалеко. Настроение было замечательное, и день стоял светлый.

Звук отстроили очень хорошо, люди понемногу собирались. Кафе не было приспособлено под выступления, просто это было небольшое кафе, куда друзья Кирилла привезли аппаратуру и подключили пульт недалеко от входа. Было уютно, люди приходили — в основном всех их знал Кирилл, общались, покупали пиво. Еще был второй организатор — Пухлый, он же Игорь Шемякин — вокалист казанской группы Harajiev Smokes Virginia, он перед нашим выходом сказал, указав на чехол от скрипки, лежавший рядом с импровизированной сценой:

— Привет. «Макулатура» приехала к нам на непонятных условиях. И будет хорошо, если вы  заплатите  немного денег — положите их вот в этот чехол.

— Чехлить! — тут же заорали хором мы с Костей.

И вышли.

Это был первый по-настоящему хороший наш концерт. «Настоящий рок» — как сказал Костя. Мы  кричали «Путин, уходи!» и иногда переходили на скримо, люди все воспринимали нормально. В  какой-то момент Костя обнял парня по прозвищу Саркан — нашего казанского приятеля — и пошел с ним по кафе в обнимку, как Вилли Токарев. На  некоторых рефренах я с размаху падал на колени. Ловил куражи. А когда мы играли последнюю песню — «г. москва» с музыкантами, так не хотелось заканчивать, что прочитали по лишнему разу рефрен в конце. Это выступление есть на записи, и  там песня длится целых семь минут.

Когда мы закончили, люди стали подходить и  кидать деньги в футляр, кто-то бросил 50 рублей, кто-то — 100, также нам отдали двадцать процентов с бара — такая была у Кирилла договоренность. Проезд, по-моему, почти отбили, можно было выпить водки. Кто-то даже подошел поблагодарить нас за выступление.

Родители Кирилла уехали на дачу, поэтому, проводив Костю, мы закатили пирушку. Я разговорился с Оскаром — моим новым другом, — и он сказал, что все прошло хорошо, но он не верит в правильность восприятия людьми такой музыки.

— Они прослушают «макулатуру» на концерте и пропустят это через себя, а потом возьмут свои зачетки и пойдут обратно в институты, — и пожимал плечами, не в силах сформулировать яснее.

Я долго думал над этим и пил пиво, когда все спали. А когда я допил последнюю бутылку и собирался лечь, мне позвонила Л. — моя бывшая девушка. Очень удивился: было два часа ночи, а  в  Кемерове  — откуда она звонила — шесть утра.

Она была взволнована, рассказала, как ей сейчас позвонила Даша, плакала и кричала в трубку, а потом просто стала всхлипывать, отложив телефон, и Л. слышала голос Пушкина: «Пиздец, пиздец, пиздец, сколько здесь крови!» и Дашин плач. А потом связь прервалась — наверное, у Даши закончились деньги.

— Надеюсь, они расстанутся когда-нибудь, — сказал я.

Поговорив с Л., я разделся и лег в постель. Поставил будильник на телефоне, чтобы утром встать раньше и позвонить Косте. Я лежал, думая о Даше и Косте, о С., Л. и С-2 и о том, что нужно доделать альбом и найти работу. Думал об этом, пока все окна соседнего дома не погасли.

Теперь в этой темноте вертелись Дашины слова:

— Если бы ты любил Л., как Костя любит меня, она бы никогда тебя не бросила.

Увеличивал этот текст, оглядывал со всех сторон, отходил от него на расстояние, чтобы увидеть предложение целиком, разбирал на слова и собирал, путая. Поменяй несколько слов местами, и смысла не останется:

— Ты Костя любит если меня как бросила Л. никогда она бы тебя не любил…

Через несколько дней, может, подрочу.

Потом заснул.

* * *

После концерта в Казани Костя был в отличном расположении духа, потому что он получил настоящее удовольствие от выступления. Все было очень дружно, по-домашнему. Ему было хорошо, и он хотел скорее привезти эти впечатления в Москву, чтобы поделиться ими с Дашей.

Он позвонил ей и рассказал, как все прошло. Сказал, что если в Нижнем Новгороде концерт прошел очень плохо после междугороднего автобуса и из-за плохого звука, то в Казани все было здорово. Сначала исполнили весь «детский психиатр», а потом новую песню «г. москва» под живой аккомпанемент. Он еще хотел поговорить с Дашей о следующем альбоме. Хотел рассказать о том, что я останусь на пару недель в Казани, чтобы репетировать с басистом, трубачом и скрипачкой. И что дальше записываться мы решили под инструментальную музыку. Ему очень понравилось, как это вышло на концерте, атмосферно, жаль только, бит был неживой — музыканты играли под сэмплер.

Но Даша не очень хотела выслушивать весь сбивчивый Костин рассказ, она только спросила:

— Ты хоть напился как следует?

Он ответил, что вроде бы стоит на ногах, но пьян.

— Какой ты скучный, — ответила Даша.

Она все время упрекала Костю, что он не напивается, как следует, что никогда не видела его «как следует пьяным». Тогда он совсем не придал значения ее словам, подумал: шутка. А оказалось, что к тому моменту Даша посмотрела целый сезон недавно скачанной с торрентов «Барвихи», где представители золотой молодежи веселятся, пьют и хохочут, и совершенно бесхитростно сравнивала Костю с одним из полюбившихся героев сериала.