Страница 8 из 13
Произношу все, что вертится на языке и сама расслабляюсь. Сашка затихает у меня на руках и будто прислушивается. Дует губы и морщит носик, но никак, естественно, не отвечает. Впрочем, мне достаточно и того, что он хотя бы не плачет.
Выдыхаю от облегчения, когда звонит домофон. С момента моего разговора с диспетчером прошло не более десяти минут! Впускаю врачей, провожаю в зал. Два молодых парня выглядят уставшими, но внимательно слушают мой лепет и, кажется, даже все понимают.
– Я измерю температуру и поставлю укол. Никит, возьми документы на себя, – обращается к напарнику тот, кто выглядит чуть постарше. Второй врач смотрит на меня:
– Паспорт, свидетельство…
– Эм… – запинаюсь я. – Я не мать ребенка.
– Та-ак, – напрягается первый мужчина. – А где его родители?
– Мать умерла при родах, отец на работе. И уехал с документами Саши… – с каждым словом лица врачей становятся мрачнее, а мой голос тише.
– Мы не можем оказать помощь ребенку без его родителей, – начинает первый мужчина. Я задыхаюсь от возмущения:
– В каком смысле? А если случай серьезный? У Саши жар, он дрожит весь!
– Послушайте, нам требуется присутствие родителей. Ни я, ни мой товарищ не хотим рисковать своей работой. Звоните отцу.
– Он не берет трубку! – выкрикиваю я. Зажмурившись, глотаю набежавшие слезы. Все тело сотрясает нервная дрожь, словно это у меня сейчас температура, а не у Сашки. Открываю глаза и умоляюще смотрю на врача: – У меня же есть паспорт. Я могу подтвердить свою личность…
– А если вы этого ребенка похитили? – встревает второй парень.
– Никита, – хмуро обрубает его напарник, а после обращается ко мне: – Я поставлю укол, чтобы избежать серьезных последствий в виде приступа. А вы звоните отцу малыша. Мы не повезем ребенка в больницу без документов. Запрещено.
– Это абсурд, – шепчу, но все же киваю, соглашаясь. Вновь и вновь набираю номер Руслана и слушаю опостылевший до чертиков механический голос автоответчика. В это время врачи занимаются Сашкой. Тихо спорят друг с другом, но укол все-таки делают. Я закусываю губу, когда маленькая игла протыкает тоненькую кожу малыша, а он даже не хнычет. Лишь недовольно сводит бровки и издает слабый писк, больше похожий на мяуканье.
– Ждем пять минут, – сухо говорит первый мужчина и засекает время, посмотрев на часы, что украшают его запястье. – Дозвонились?
– Нет, – безжизненно отвечаю и включаю громкую связь, чтобы врачи лично убедились, что вызываемый абонент – не абонент.
– Как так получилось, что документы не при вас? – с любопытством спрашивает второй, Никита. Тот самый, что заподозрил меня в похищении Сашки.
– Папки перепутали, – стараюсь отвечать спокойно, но губы дрожат, а голос то и дело срывается. – Медсестра патронажная сегодня приходила и вот…
Не знаю, зачем выдаю эту информацию. Просто испытываю острую необходимость хоть как-то нарушить заполнившую комнату тишину. Врачи переглядываются, а потом Никита спрашивает:
– Медсестра маску надевала?
– Что? А, нет, кажется, маски не было. – Подвисаю на пару секунд, а после киваю, уже довольно уверенно: – Точно не было.
– Как всегда, блин, – вздыхает первый доктор. Смотрит на часы и достает термометр. Измеряет температуру у Сашки и довольно отмечает: – Снижается. Мой вам совет – ищите папашу с собаками и везите ребенка в больницу. И сразу предупреждаю – на следующий вызов бригада приедет с полицией.
– По-хорошему, ее и сейчас нужно вызвать, мало ли… – бурчит его напарник. – Помнишь…
– Никит, хватит. Поехали.
Они встают и собирают свои вещи. Щелкает замок чемоданчика с лекарствами, и меня с головой накрывает волна паники. Что, если они сейчас уедут, а жар вернется? Если Руслан не появится дома в ближайшее время… Как мне быть?
– Всего хорошего вам. Можете не провожать, – кивает мне доктор. – И к совету лучше прислушаться.
– Хорошо, – покорно соглашаюсь и опускаюсь на диван, взяв Сашу за ручку. Крошечные пальчики тут же рефлекторно обхватывают мой большой палец, но малыш на меня не смотрит. Его головка повернута в другую сторону, внимание сосредоточено на люстре. Я же с радостью отмечаю, что больше Сашка меня не обжигает, температура действительно идет на спад.
Хлопает входная дверь. Я опять остаюсь одна. С больным ребенком на руках и монотонно бубнящим динамиком телефона. Перекладываю Сашку в кроватку и набираю номер свекрови. Быть может, Руслан заехал к ней?
Я звоню трижды. Все три вызова остаются без ответа. Мне все больше хочется метнуть смартфон в стену, как абсолютно ненужный предмет, который не помогает, а наоборот, ввергает меня в липкое болото страха.
Захожу в мессенджер и отправляю свекрови сообщение: «Добрый вечер, мам. Руслан у вас?»
Две серые галочки превращаются в голубые, рядом с аватаркой свекрови появляется надпись «online». Минуты тянутся одна за другой, но отвечать мне никто не торопится, а вскоре свекровь и вовсе покидает сеть.
Я звоню еще раз.
Еще.
Еще.
Безрезультатно.
Начинаю листать справочник, чтобы вычислить друзей Руслана, которые могли бы знать, где его искать, но в этот миг Сашка начинает кашлять. Я сразу подрываюсь и подхожу к кроватке с бутылочкой воды в руках. Дотрагиваюсь до малыша и начинаю плакать. От бессилия. Злости. Отчаяния.
Жар вернулся. А от хриплого кашля, разрывающего крошечные легкие, волоски у меня на затылке встают дыбом.
Хватит. Я не могу больше сидеть, сложа руки!
Достаю из нижнего ящика комода небольшую спортивную сумку и забрасываю в нее вещи. Хаотично, не разбираясь и не заботясь о компактности: подгузники, бутылочки, одежду, несколько пеленок, банку со смесью. Хватаю свои документы и попутно вызываю через приложение такси, выбрав пунктом назначения детскую больницу. Перекинув ремень сумки через плечо, натягиваю на Сашку подгузник и заворачиваю его в тонкую пеленку, чтобы вечерняя прохлада не причиняла малышу дискомфорт. В машине не замерзнет, а одевать опасно, он и так снова горит.
Выхожу в коридор как раз в тот момент, когда в замке поворачивается ключ. Ручка опускается, дверь распахивается, а мое сердце совершает радостный кульбит… и падает обратно куда-то в пятки.
Потому что на пороге стоит не Руслан, а мой отец.
12
– Так. Может, объяснишь мне, что здесь происходит? – вместо приветствия спрашивает меня папа. Я хватаю ртом воздух, совершенно не готовая к встречи с ним. Черт, только разборок с родителем мне сейчас и не хватало!
– Мама тоже приехала? – отвечаю вопросом на вопрос, посмотрев на него исподлобья.
– Нет, я посчитал, что ей лучше остаться дома. А то начнуться тут бабские слезы по заболевшему малышу.
– Мне нужно в больницу.
– Это сын Руслана?
– Пап…
– Ксения!
Прикрываю глаза. Медленно веду считаю до пяти. Смотрю на Сашку, притихшего у меня на руках, и стягиваю с себя сумку, передав ее отцу:
– Отвечу на все вопросы в машине. Отвези нас, пожалуйста, в детскую больницу на Суворова.
Папа молча забирает у меня сумку и распахивает дверь, пропуская меня на лестничную площадку первой. В лифте отменяю такси, испытывая чувство вины перед водителем. Ну не ждала я отца, не ждала! Мои родители всегда предпочитали не вмешиваться в мою жизнь, полагая, что смогли правильно воспитать дочь.
Видимо, сегодня эта уверенность пошатнулась.
В салоне папиного автомобиля пахнет родным с детства одеколоном и немного табаком. Я занимаю место на заднем сидении, сразу за водительским креслом и морщусь, когда понимаю, что из-за отсутствия автолюльки могут возникнуть проблемы.
Отца правила дорожного движения, видимо, не волнуют. Он садится за руль, чуть опускает стекла и заводит двигатель. Медленно трогает с места и выезжает на оживленный проспекта, мгновенно встроившись в поток машин. Несколько минут тишины выкручивают мои нервы до предела, и я сдаюсь первой:
– Да, это сын Руслана. Он попросил помочь, пока не переведется на работу из дома.