Страница 7 из 46
Путь к главному входу поместья ведет через древний парк, в котором каждое дерево хранит пока недоступные Эстер секреты. От их коры веет холодом, и голые ветви шепчутся о днях, полных бедствий и потерь. Но Эстер не испытывает страха перед этими знаками умирающей природы; уже поздно. Она должна исполнить то, что пообещала.
Ее уже ожидают.
— Добро пожаловать, — он склоняет голову в уважительном жесте; черный локон спадает на высокий лоб. — Рад познакомиться. Мое имя — Кейн Винтер, и я надеюсь, что вместе у нас получится избавить эти чудесные края от скверны.
Эстер осознает, что даже не задумывалась о том, как может выглядеть этот таинственный граф. Уж точно не ожидала, что он будет всего лишь на несколько лет ее старше, высокий, статный, с аристократическими чертами лица. Черноволосый и кареглазый, к тому же, облаченный в траур, с залегшей между бровей линией — часто хмурится. Так она себе представляла главных героев сентиментальных романов, которые любила читать раньше — где терзаемый противоречиями любовный интерес бросает весь мир под ноги героини просто ради шанса на искупление.
Такое сравнение невольно заставляет ее смутиться. Но она все же делает легкий реверанс, показывая уважение хозяину дома.
— Вы, должно быть, сильно устали с дороги? — участливо спрашивает граф, и перед ними раскрываются тяжелые двери древнего замка.
Эстер не успевает даже ответить. Вместо слов из ее губ вырывается полный ужаса крик, и она пятится, наступает на подол и спиной назад летит на лестницу; Кейн перехватывает ее за талию, не давая упасть. Осторожно тянет к себе, и убирает руки, лишь убедившись, что девушка спокойно стоит на ступеньке. Для полного абсурда не хватало только, чтобы он ей платье поправил.
— Ну что же вы так волнуетесь, — в низком голосе слышатся смешливые нотки. — Он не кусается… пока я не прикажу.
Из прихожей на них пустыми глазницами смотрит слуга — гигантский человеческий скелет. Услужливо придерживает дверь.
Приглашает внутрь.
III. Хозяйка
Похоже, ко всем странностям в своей жизни граф настолько уже привык, что даже заскучал — и за развернувшейся перед ним ведьминской истерикой наблюдать оказалось интереснее.
— Я не подписывалась на это! — разъяренная Эстер мечется вперед-назад по холлу, и гулкое эхо от каблуков разносится между стен. — Чтобы светлая работала на чернокнижника! Да никогда!
— Некроманта, — мягко уточняет Кейн. Он стоит напротив, просто взглядом следуя за хаотичными передвижениями новой гостьи. Рядом с ним, как стойкий костяной солдатик, вытянулся тот самый скелет, якобы случайно загораживая выход. — Между прочим, редкая ветвь черной магии. Уважаемая.
— Кем? — Эстер прижимает ладонь ко лбу, надеясь, что у нее жар и это все лихорадочный бред. — Кем уважаемая?! Господи…
— Ну, с ним у нас как раз отношения натянутые, — граф, похоже, этим разговором искренне наслаждается. — Его служители обычно не в восторге от моего искусства, это верно.
— Я. Не собираюсь. Работать с некромантом, — отчетливо, чуть ли не каждую букву чеканя, повторяет Эстер. Не может избавиться от ощущения, что над ней шутят. Иначе этот контраст в их настроении сейчас просто не объяснить. — Светлая целительница не свяжется с чернокнижником. Все.
— Даже во имя всеобщего блага? — Кейн поднимает бровь. — Вы наблюдали состояние моих земель. Тьма медленно пожирает поля, отравляет воды. Люди и скот чахнут, ссыхаются заживо. Кошмарная несправедливость, которую вы могли бы исправить… стать спасительницей. И вы оставите их погибать просто ради принципа? Так ли много в вас света?
Последняя фраза бьет Эстер прямо в солнечное сплетение; пораженная такой наглостью, ведьма стоит, полуоткрыв рот, и в ее взгляде можно прочитать все проклятья, которые она сейчас сдерживает.
— Так это ваша тьма! Отмените заклятье, откатите ритуал. Возьмите ответственность за собственную скверну, и меня не впутывайте.
— Если бы так, — он вздыхает, возможно, в этот раз с искренней печалью — хотя черт его знает, Эстер пока не способна в пылу собственного возмущения хорошо других людей считывать. — Это прощальный подарок от моего дражайшего почившего братца. Не знаю, каких сплетен вы уже могли наслушаться от жителей, но все, что вам рассказали про Абрахама, можете для достоверности утроить. Невероятной силы был практик, но характер… чудовищный.
— Я не понимаю, — честно сообщает Эстер, прислоняясь к какой-то полуколонне спиной, и вжимаясь затылком в холодный камень, лишь бы почувствовать себя стабильно.
— Братец затеял грандиозный ритуал, в котором мало было смысла, одни амбиции. Хотел воскресить человека, — как у него все обыденно звучит! Какой абсурд! — А не просто поднять. Глупо, безрассудно, да и просто запрещено. Разумеется, его энергией просто по стенам разметало. Хоронить было нечего — осталась оплавленная пряжка от ремня да запекшаяся кровь на потолке.
Пожалуйста, только не вдавайся в подробности; Эстер едва не стошнило просто от мысли о такой картине.
— Смерть некроманта — вообще дело нежелательное, мы и напакостить можем, уходя, — с этой мыслью даже скелет соглашается: кивает медленно, скрипя позвонками. Жуть, жуть, жуть… — Наша магия бессмертна, в отличие от тел. Она просто выплескивается обратно в мир, пока не найдет новый достойный сосуд. По дороге рушит все, что попадется. Так что даже мирно умирающий темный обычно устраивает небольшую катастрофу, а уж в таких условиях… я удивлен, что дом выстоял. Скверна вырвалась в таких масштабах, что я просто не смог ее ни впитать, ни сдержать. Попытался.
В красноречивой тишине он закатывает рукав свободной черной рубахи — одет довольно расслабленно, не помпезно; на расстоянии видно не все, но достаточно. На коже левой руки у Кейна остались грубые рубцы, как от сильного ожога раскаленным металлом; неестественно темные шрамы, которые невольно напомнили девушке о пепле на стволах проклятых деревьев.
— При всем желании просто заполучить силу двух магов по цене одного, мое бренное тело оказалось к этому не готово. Самого чуть не распороло, — он как-то рассеянно задерживает взгляд на рубцах, будто все еще удивлен их видеть. — Так что мрак сорвался с цепи и пожрал все, до чего добрался. Он мне не подчиняется. Въелся в почву, как чернила. Я испробовал все — с посмертной волей братца тягаться не могу. Это графство — все же наш дом, и я не хочу, чтобы оно просто погибло из-за безрассудства Абрахама. Поэтому мне нужна ваша помощь.
Эстер жмурится так, что в темноте на обратной стороне век начинают прыгать искры. Ее предупредили, что это проклятие — но было бы неплохо и про содействие чернокнижникам рассказать! Это абсолютно противоречит всему ее существу. Магия лекарей изначально моральна, она призвана на благие дела и великие свершения. Не на уборку останков осквернителя могил.
— Честно, я не понимаю вашу дилемму, — продолжает Кейн, бесстыдно разглядывая девушку, наблюдая за каждой ее реакцией. — Вам предлагают спасти мир, и еще и заплатят достойно. В графство вернется весна и благодать, вы будете свободны в своем Флистане блистать подвигами и украшениями.
— И помогать злодею, — огрызается Эстер.
Граф устало выдыхает, медленно теряя терпение.
— Ну и какое такое зло я успел сотворить, пока вы тут с колоннами обнимались? Давайте без оскорблений, у меня для светлых тоже немаленький запас интересных определений припасен. Могу даже простить вам «чернокнижника» — исключительно по доброте души.
Ха-ха. Потому что у некромантов нет души. Как остроумно.
— Вы меня обманули!
— Ну вы сами подумайте, откликнулись ли бы на вакансию ассистентки некроманта? Добровольно? С высоты своих моральных ценностей и не посмотрели бы, а моим людям нужна помощь. Ложь во благо.
Кошмар. Самый настоящий кошмар. Слышно, что граф отлично образован — даже без применения магии слова у него имеют силу. Так послушать — и действительно, велика трагедия… главное, игнорировать громадную груду белых костей на входе. Которая, похоже, к речам мессира Винтера прислушивается еще поболее Эстер.