Страница 6 из 46
Наверное, можно было еще развернуть повозку, пропасть из поля зрения графа, выслать ему оставшиеся деньги и снова открыть двери аптеки; честно признаться родным и себе, что испугалась. Недооценила ситуацию. Попыталась хватать с неба звезды, и сразу же всю кожу на ладонях и сожгла; но… от воспоминания об испуганной лисе в груди у ведьмы защемило. Все здесь смотрит на нее, как тот несчастный зверь. Ждет или помощи, или приговора.
Все же она попробует.
Наконец начинают виднеться дома, главная дорога разветвляется, и они останавливаются на ночь в небольшом поселении. Если бы не пейзаж, чудесное было бы местечко — несколько аккуратных домов, таверна, слегка покосившаяся церквушка. Здесь жили работники тех самых погибающих земель.
И свою будущую спасительницу они приняли интересно.
Когда Эстер сумбурно объясняла, кто такая и зачем явилась, и даже письмо от графа достала, хозяйка местной таверны смотрела на нее долго, с почти рыбьем выражением слепнущих глаз. Ей будто бы требовалось чуть больше времени, чтобы воспринять эту историю, и после неловкой паузы в конце пламенной речи гостьи она просто кивнула, и, слишком растягивая гласные, сказала:
— На графа Ви-и-интера работать. Уда-а-ачи.
Вот и воспринимай это, как хочешь.
На ночь ее разместили в крохотной комнатке под самой крышей, но тут уже выбирать особо не приходилось; не в повозке же спать ложиться. Чуть позже она села за столик в углу зала, где под низким потолком витали запахи тушеного мяса и свежего хлеба. Свет очага мягко освещал ее утомленное лицо. Хозяйка таверны, полная женщина с суровыми чертами, без слов положила перед ней грубо выточенную кружку и тарелку с ужином. Эстер, поблагодарив кивком, попыталась завязать разговор.
— Странно видеть земли графства в таком упадке, — начала она, пробуя отварной картофель. — Исендор всегда мог похвастаться изобилием.
Отвечать женщина ей не стала, просто хмыкнула и ушла обратно; кто-то не настроен на расспросы…
Зато сидящий у огня мужчина в возрасте красноречиво закашлялся. Вряд ли перед ним стояла его первая кружка, и он был рад или обнадежить, или запугать молодую целительницу; он выглядел безумно усталым, лицо было иссечено морщинами, а в глазах теплился огонек знания.
— Земли графства… Они умирают, как и все, что на них пытаются посеять, — медленно, прерываясь, чтобы отхлебнуть из кружки, говорит он. — Многие уже покинули эти места, но граф не сдается. Не знаю, благо это или проклятье.
Заинтересованная Эстер пододвинула к нему стул.
— Вы знаете, что случилось?
Старик взглянул на нее внимательно, словно оценивая ее силу и намерения.
— Точной причины тебе никто не назовет. Но слухи ходят, что граф связан с темными силами. Тихо было до недавнего времени, да. Но теперь… ну, сама видишь.
— И что говорят об этом люди? — не унималась Эстер.
— Люди? — старик хмыкнул. — Говорят, что и в самом графе что-то есть недоброе. Раньше это казалось неважным, пока его дела шли в гору. А теперь, когда земли увядают, и стали мысли о нем другие… Мрачные.
— Насколько?..
Собеседник ухмыльнулся, снова делая глоток. Густые, кустистые усы намокали в напитке и грустно висели кончиками вниз, на одежду капало. Если у него есть жена, по возвращению домой рада она не будет.
— Ну, первый всплеск мерзости произошел ровно в ночь смерти милорда. Вот и думай, красавица. Столько лет мы жили в спокойствии и благоденствии, и тут, когда помирает граф Винтер, резко по земле ползет гниль. Из рек несколько дней вообще пить нельзя было, бедняжек в закрытых гробах потом хоронили. То, что ты сейчас увидела — это дрянь еще поуспокоилась…
— Погодите-погодите, — нахмурилась Эстер, — в смысле — граф умер? А кто меня тогда сюда выписал?
— Так их двое было. Абрахам и Кейн, братья. Про старшего всегда говорили, что он душу тьме продал, чтобы в жизни иметь удачу и благоденствие. Слишком уж просто у него все выходило. Ну и на младшего тень пала, хотя, если ему понадобилась ведьма из города, — мужчина пожал плечами и икнул, — может, и зря.
— И как здесь все… справляются?
— Ах, родная, мы здесь, как семена в выжженной земле. Спим и надеемся на дождь, но дождь не приходит, — произносит он, мечтательно закатывая глаза. — Мы мечтаем о том, чтобы у наших детей было будущее, не такое угрюмое, как наше настоящее.
Поэтично. Хоть и печально. Чем дольше к нему присматриваться, тем яснее становится — наткнулась она сразу на местного блаженного, и хорошо, если безобидного.
— Но ты ведь и приехала нас спасать? — он щурится, и внимательно смотрит Эстер прямо в глаза — ей становится даже неприятно, и она первая отводит взгляд. — Наш новый лучик света. Ты и выглядишь, будто послана всех от тьмы избавить.
Это надо уметь — комплимент сказать таким тоном, чтобы от него по коже пошли брезгливые мурашки, и от отвращения всю передернуло. Чтобы не случилось открытого конфликта, лучше разговор закончить; извинившись, Эстер встает и пытается уйти, подняться к себе в чуланчик. Но старик ловко хватает ее за запястье.
— Не доверяй ему, — он почти рычит. — Эта земля породила столько прекрасных монстров, способных очаровать маленькое наивное сердце вроде твоего. В тебе есть и знание, и сочувствие, и эта гниль попробует из тебя все выпить.
Удивленная Эстер видит в его глазах странный свет, будто он посредник неведомой силы — сумасшедший? Или пророк?..
— Простите, но мне нужно… — начинает она, но договорить ей не позволяют.
— Ты не понимаешь, — он ударяет другим кулаком по столу, опрокидывая посуду, — твои глаза тоже залепил колдовской пепел. Когда ты прозреешь, будет поздно.
Ее сердце бьется быстрее в панике, и Эстер отступает на шаг, стараясь освободиться из безумной хватки мужчины.
— Пожалуйста, отпустите меня, — шепчет она, едва сдерживая подступающие слезы.
Наконец, старик расплетает пальцы, и рука его падает, повисает, будто совсем отказавшая; пустым взором он смотрит вперед, куда-то мимо Эстер, и одними губами вновь и вновь проговаривает свое пророчество. Хозяйка таверны, молча наблюдавшая весь этот спектакль, осуждающим взглядом провожает гостью, когда та с прижатым к груди запястьем убегает по лестнице вверх.
Она с силой встряхивает головой, пытаясь избавиться от остатков неприятного диалога. Эстер садится на краешек жесткой кровати, чувствуя, как медленно уходит напряжение. Нужно было собраться с мыслями и подготовиться к завтрашнему дню.
Теперь она уже и не знала, что думать о предстоящем приключении.
***
Отправились дальше еще до рассвета. Даниэль с местными особенно не общался, но на шуршание то ли мышей, то ли жуков-короедов в стенах жаловался. Туманный утренний воздух дрожал от тревожного предвкушения, когда повозка, скрипя старыми колесами, медленно пробиралась по петляющей дороге через угрюмое графство, которому было суждено стать новым домом для Эстер. С каждым пройденным верстовым столбом уставшие лошади все глубже вздыхали, словно тоже чувствуя тяжесть безысходной атмосферы, окутывающей эти земли. Следы недавнего колдовского пожара были всюду: веяло затхлостью и мокрым пеплом.
Эстер старается прекратить думать. В принципе и конкретно про то, как могут соединиться два предсказания, которые она недавно получила. Оба не совсем по своей воле, в общем-то.
Вдалеке наконец начинает виднеться то самое поместье графа Кейна Винтера. Стены его, увитые плющом, казались скорее живыми существами, нежели холодным камнем. Эстер наблюдает, как утренний туман плавно рассеивается, словно отступая перед их повозкой, и теперь можно разглядеть высокие башни, стремящиеся к небу, и мрачные окна, в которых таится глубокая тьма. Сколько душ держат внутри эти древние стены? И гостеприимны ли будут к еще одной?
Повозка скрипит, остановившись у величественных кованых ворот, и Эстер несколько раз вдыхает и выдыхает, чтобы со спокойным сердцем встретиться с владельцем этих земель. С любопытством она проходит через арку, едва заметно коснувшись рукой старинных решеток, звон которых звучал эхом историй, утекших в века.