Княгиня Ольга. Истоки

— За стол когда невесту приведут, две косы ей заплетут: была одна — стало две, была девушка — стала женщина, — молвила жена посадника и заплела волосы Ольги в пару тугих кос. Гостомыслова супруга окрутила косы вокруг головы княгини и увенчала ту богатой драгоценной кикой (4), украшенной жемчугами, рубинами и изумрудами.

— Во славу богов родных! — подняли свои кубки гости, а Ольга встала со своего места и предстала перед всеми в новом образе: не невинной девочки, а взрослой женщины, не простой варяжки, а знатной княжеской жены.

— Во славу предков святых! — во второй раз опустошили свои бокалы дружинники, бояре и купцы. Гостомысл и Богуслава взяли дочь Эгиля под руки и повели её к столу, а детишки знати принялись рассыпать за ней цветы и бисер, желая столько же потомства, сколько разбросали стекляруса да лепестков.

— Во славу молодых! — стаей птиц взвились над столами кружки и с громким звуком ударились друг о друга, расплёскивая вино, мёд и пиво. — Горько!

Оглушительные тосты гостей ревут, словно гул прибоя. Игорь тянется к кувшину с любимой рециной и, поймав на себе строгий взгляд дяди, насмешливо смотрит на него и хохочет:

— Что? Напиться на своей свадьбе — долг любого уважающего себя мужчины.

— Так и есть, но впереди у вас кое-что важное. А после этого и до самой брачной ночи делай всё, что вздумаешь, — шепчет он племяннику, в то время как Ольга поднимается из-за длинного стола с яствами и берёт князя за руку в очередной раз.

Хватка её настолько же мягкая, насколько и крепкая.

— Они ждут нас не меньше, чем знатные мужи за праздничным столом, — говорит дочь Эгиля. — А может, даже и больше.

— О ком ты говоришь?

— Сейчас узнаете, княже.

Рука об руку молодожёны шагают вперёд, пока не останавливаются на самой вершине холма, на его краю. Там, внизу, посреди раскинувшихся зелёных лугов и голубой ленты реки на них глазеют, запрокинув головы вверх, тысячи простолюдинов, получивших в честь торжества по караваю и чарке вина — возможно, первого и последнего в их жизни.

Едва только толпа горожан признала в чете князя и княгиню, с подножия холма раздался громогласный, восторженный рёв. Беднота с которой разделили свою свадебную трапезу — пускай и таким способом — венценосные супруги, была вне себя от радости, празднуя их священный союз и наполняя криками веселья всё пространство от посада до места проведения торжества.

Игорь протягивает руку своей избраннице, которая с ласковой улыбкой принимает её.

— Невероятно... — изумлённо заявляет потомок Рюрика, глядя на живое взбудораженное море внизу. — Кажется, что весь город объединён нашей свадьбой.

— Совершенно верно, княже, — с искренней улыбкой отвечает Ольга и обнимает его. — Посмотрите, как Ваш народ осыпает нас своей любовью, поддержкой и пожеланиями счастья! И теперь... он ждёт чего-то подобного и от своего правителя.

Игорь, некоторое время поколебавшись и нервно прикусив нижнюю губу, всё-таки решается и делает шаг вперёд. Мужчина поднимает свою руку вверх и, прочистив горло, громко завляет — эхо его слов разносится по всей округе:

— Мой народ, мои подданные! Ваша неизменная любовь и преданность тронули моё сердце!

Рукоплескания становятся ещё громче, и он повышает голос, чтобы быть услышанным над грохотом разноголосицы.

— Сегодня мы все празднуем эту ночь веселья и единения. Мы хотим выразить свою благодарность, разделив со всеми вами наше счастье!

Глаза Ольги расширились от удивления, а щёки покрылись пунцом, когда Игорь медленно притянул её к себе, положил руки на талию и, наклонившись, нежно поцеловал в губы. И толпа простолюдинов внизу, и оставшаяся за спиной знать — все они разразились хором из аплодисментов, одобрительных возгласов и сентиментальных вздохов, а на их лицах отразилось восхищение подобным жестом любви.

Игорь оторвался от поцелуя, не сводя взгляда от суженой, которую переполняли эмоции. Ольга, покрасневшая и мелко дрожащая от волнения, тотчас же отвела глаза в сторону.

Вещий Олег одновременно с этим кивнул своему верному помощнику, решив воспользоваться символичным моментом, и Щука с прочими слугами одну за другой открыли клетки с белоснежными голубями и прекрасными горлицами.

Сотни птиц, воркуя и взмахивая крыльями, пронеслись по тёмно-синему бархату звёздной ночи над головами молодожёнов и полетели в сторону города. Почти все — кроме одной.

Крупная чёрная тень неслышно спикировала сверху на одного из пернатых странников и крепко зажала пташку в своих цепких, изогнутых когтях. Затесавшийся в стаю символов любви неприметный и крохотный воробей, наконец, прекратил биться в агонии и обмяк в хватке огромного ворона.

Мунин, что занёс над бездыханным тельцем свой клюв, внимательно осмотрел пичугу блестящими умными глазами... и решил повременить с трапезой: к левой лапке воробьишки была привязана совсем небольшая записка.

Питомец воеводы помотал головой и, покрепче схватившись за добычу, оттолкнулся от земли и на смоляных крыльях полетел к своему хозяину.

Пир, между тем, продолжался.

К столу как раз подали густую ботвинью с красной рыбой. Игорь, которому в голову ударило вино и который практически ничего не ел в течение дня, с большим аппетитом принялся за еду. С одним блюдом он расправился за считанные минуты — вот только оставалось ещё по меньшей мере тринадцать разнообразных кушаний, которые лично выбирала для торжества домовитая и знающая толк в пище и одежде — идеальная женщина! — супруга посадника.

Князь, отхлебнув немного рецины, бросил взгляд в сторону Богуславы. Муж как раз потчевал её лакомыми кусочками жареной с орехами и луком-скородой оленины, то и дело давая ей глотнуть вина из своей чаши. Временами Гостомысл отвлекался на сидящего по левую руку от него малолетнего сына, носящего такое же имя — с нежностью и отеческой заботой он трепал его по волнистым тёмным волосам и шутил с мальчуганом.

Семья их казалась по-настоящему счастливой и искренне довольной своим положением. А что ждёт его с Ольгой?

Поцелуй перед толпой простолюдинов не был запланированным — инициатива принадлежала исключительно ему, но варяжка не отпрянула, не отвернулась, повинуясь чувству долга. Интересно, переполнится ли однажды чаша её терпения или она продолжит быть продолжением строгой длани его дяди?

В том, что ко всему этому с самого начала приложил руку Вещий Олег, Игорь не сомневался. Да и какая разница?! Вся затея со свадьбой, начиная с происхождения очередной, уже третьей по счёту, жены и заканчивая местом проведения торжества, была продумана до мелочей и пошла на пользу и государству, и самому наследнику Рюрика.

В голове воеводы страна и тот, кто восседал на троне, почему-то были неотделимы друг от друга ещё больше, чем провозглашённые недавно семьёй молодожёны.

Новоиспечённая супруга сидела справа от него, по-детски лакомясь не вином или изысканным мясом, а обычными парёнками (5). Обладательница пронзительных серых глаз то опускала их на скатерть, ловя на себе заинтересованные взгляды кого-то из бояр и, в особенности, Хруща, которому она так приглянулась, то смотрела ими на одну из многочисленных знатных собеседниц, что подходили к княгине и выражали той свои пожелания счастливых и долгих лет брака.

Обязанности княжеской жены она исполняла безупречно, иногда — даже слишком. Этой задумкой с благотворительностью для бедноты, этим храбрым визитом к торговому братству в надежде перевернуть традиции свадебных подарков с ног на голову она отчаянно напоминала Игорю собственную мать.

И, признаться честно, он не знал, стоит ему радоваться или же опасаться. Всё же княгиня Ефанда, дочь Кетиля Лосося, сестра Вещего Олега и вдовствующая супруга великого Рюрика, была женщиной... во всех смыслах выдающейся.

Впрочем, от ссылки её это не спасло.

Любопытно, если этой ночью он лишит её невинности, будет ли Ольга стоически, без единой слезинки и гримасы, выдерживать его телодвижения так же, как сейчас терпит нелепые распросы скудоумной жены Вола о знакомстве с князем?