Ветер, кровь и серебро

Но почему тогда от Капера всё также веет угрозой? Как он может навредить её сыну?

«Душой мальчика завладел ваш заклятый враг», — вдруг прозвучал в голове голос незнакомки из леса.

— Я не отдам его тебе, — прошипела Кристина, не в силах сдвинуться с места.

И лишь тогда Карпер обратил на неё внимание. Он перестал смотреть на стоящего чуть поодаль Джеймса и пронзительно, резко взглянул на неё. Глаза его всё ещё сияли золотом, сначала довольно тускло, но потом — всё ярче и ярче, и буквально через мгновение это магическое золото ослепило её.

Кристина проснулась быстро и поняла, что это луч рассветного солнца проник в комнату сквозь плохо зашторенное окно и упал на её подушку. Она вздохнула с облегчением, но беспокойство за сына, кажется, поселилось в её душе надолго. Оно медленно точило душу, мешая соображать и полностью сосредоточиться на том, что сейчас было более насущным, чем то странное предсказание женщины из леса.

Ощутив дрожь, Кристина закуталась в одеяло, однако дело было вовсе не в холоде.

И некому было утешить её, прижать к себе и сказать, что всё обязательно будет хорошо.

А в полдень наконец пришло письмо из Шингстена (увидев герб Карперов, Кристина невольно вздрогнула, вспомнив призрачного Джоната из своего сна). Леди Элис писала, что готова к переговорам и немедленно отправляется на остров Зари.

Когда ранним утром из Айсбурга выехал гонец — уже третий за месяц, — Рихард понял, что всё-таки что-то здесь нечисто. Леди Луиза, конечно, всегда писала домой очень часто: она так и не стала по-настоящему своей в замке мужа и, видимо, слишком скучала по родным. Но последнее время писем отправлялось очень много. У Рихарда были причины подозревать её в каких-то интригах, но пока открыто выражать свои подозрения он не решался. Всё-таки формально Айсбургом правил Вольфганг, он был главнее и не потерпел бы никаких выпадов в сторону своей жены.

Может, будь всё иначе, если бы не восстание Хенвальда, случившееся три года назад. Мятеж, поднятый ныне покойным графом Хенвальдом, заставил леди Кристину подумать, что в Бьёльне ей не рады, что она как соправительница своего мужа здесь никому не нужна — и она уехала назад в Нолд, Генрих, естественно, поехал за ней, и Бьёльн остался на плечах Вольфганга. Рихарду такое положение дел не очень нравилось, но леди Кристину и её обиду он мог понять, хотя большая часть Бьёльна тогда была на её стороне, а не на стороне Хенвальда.

Даже хитрый и скрытный отец Луизы, граф Роберт Варден помог ей подавить то восстание. Однако Рихард прекрасно понимал, что Луиза не станет разыгрывать покорность и смирение, в отличие от своего отца.

Вольфганг управлял Айсбургом неплохо, однако — под чётким контролем жены, которая буквально засыпала мужа советами и, в том числе, стремилась оградить его от влияния Рихарда.

Однако и сам Рихард здесь не был бесправен. С недавних пор он временно исполнял обязанности капитана гвардии — предыдущий, ещё не старый, но весьма опрометчивый, совершенно глупо погиб на охоте на медведя. Этому особо никто не удивился: смерть на гонах крупных животных не была большой редкостью. Однако среди гвардейцев пока не нашлось человека, готового взять на себя ответственность стать капитаном, и они предложили Рихарду возглавить их хоть ненадолго, пока не найдётся кто-нибудь постарше и поопытнее. Для юноши это была большая честь: ему шёл всего двадцать второй год, и он пока не считал себя идеальным воином и уж тем более — лидером… Он изо всех сил стремился стать хоть немного похожим на Генриха, хоть и понимал, что ему до него, видит Бог, ещё далеко.

Однако эта власть, так внезапно попавшая к нему в руки, была очень кстати. Сегодня Рихард окончательно понял, что за очередным гонцом нужно проследить. Как только тот выехал за ворота замка и скрылся среди деревьев Камнегорского леса, юноша выслал вслед за ним небольшой отряд — посмотреть, куда гонец направляется, и, если что, схватить и изъять письмо.

Рихард вздохнул, по привычке завёл руки за спину и вышел с балкона, откуда наблюдал за удаляющимся гонцом.

Луиза ему никогда не нравилась. Вольфганг женился на ней лет шесть назад — её отец с трудом уговорил Генриха на этот брак. Граф Варден вообще сначала пытался предложить дочь ему самому, но тот отказался, как потом узнал Рихард, из-за леди Кристины. И из-за неё же Луиза с каждым днём становилась всё противнее, мнительнее и зловреднее; она считала, что жена Генриха отобрала у неё и её сына власть над Айсбургом, ведь, выходя за тогдашнего наследника лорда Штейнберга, графиня Варден явно представляла свою судьбу куда более радужно. Теперь же она перестала обладать какой-либо властью, а Вольфганг и их сын, Франц, хорошенько сдвинулись вниз на лестнице наследия Айсбурга.

Но после тех новостей, что дошли с севера, Луиза воспрянула духом. Она, кажется, ни капли не расстроилась из-за того, что Джойс Коллинз сбежал в Шингстен, дабы подготовить нападение вместе с леди Карпер… И именно после получения этих новостей и начались её бесконечные переписки с родными. Выглядело это всё крайне подозрительно.

Рихард хмыкнул. Шутки шутками, а следующая новость, точнее, даже не новость, а случайно занесённый слух стал для него настоящим ударом. Торговцы переговаривались, что, мол, леди Кристина получила письмо из Фарелла, от короля Фернанда, который писал, что Генрих скончался от какой-то болезни лёгких. Никаких подтверждений этого, правда, не было, и леди Кристина на письмо Рихарда пока не ответила, но на душе у него всё равно было неспокойно. Он очень любил старшего брата, всегда старался подражать ему, восхищался им и очень его уважал. И потерять его сейчас… да и не только сейчас было бы просто невыносимо.

Рихард искренне надеялся, что в итоге все проблемы с Фареллом разрешатся благополучно, что письмо окажется лживым, что войны не будет… И что он скоро наконец увидит Генриха живым и здоровым и сможет рассказать ему о своих успехах, а тот, как обычно, потреплет его по волосам и тепло улыбнётся. Рихард не знал свою мать, но ему казалось, что леди Виктория улыбалась бы ему точно так же. А ещё он очень ждал встречи с Диконом… Родившийся в той же семье, что и Луиза, этот юноша был полной её противоположностью: дружелюбный, верный, скромный и несколько замкнутый, но при этом такой отзывчивый и умеющий поддержать, он был Рихарду лучшим другом.

Ногти до боли впились в кожу, когда он вновь подумал о тех слухах. Нет, нельзя сейчас проявлять слабость, сначала нужно решить насущную проблему, а потом уже выяснять, солгали ли леди Кристине и всему королевству впридачу.

Размышляя, он прошёлся по своей комнате, обставленной весьма скромно, можно сказать, аскетично: небольшая кровать без балдахина, рядом — письменный стол с грубоватым простым стулом, напротив — шкафчик, а возле самого балкона — два старых глубоких кресла. Рихард никогда не любил роскошь, в отличие от Вольфганга с Луизой, а также барона Штольца, у которого несколько лет служил оруженосцем. Поэтому на войне с ним было немного тяжеловато, он вечно тащил в походный шатёр то, что Рихарду казалось абсолютно лишним и бесполезным. Но со временем он смирился. Сейчас барон Хельмут находился в Эори — радовало, что леди Кристина не осталась совсем одна.

Он знал, что если будет война, то ему придётся выслать к Эори вооружённый отряд. Пока о нападении со стороны Шингстена ничего не было известно, Вольфганг советовал не торопиться, но теперь Рихард был уверен: если ему удастся уличить Луизу в связях с Карперами, он точно соберёт войско и отправит его в Нолд. И плевать, что скажет его второй старший брат. Первый бы точно одобрил этот поступок.

Возвращения отряда долго ждать не пришлось: уже через полтора часа один из слуг позвал Рихарда к казармам.

На всякий случай он прихватил с собой кинжал.

Гвардейцы поймали гонца, однако связывать не стали — видимо, сдался добровольно. Да и Рихард тоже пожалел его в глубине души: всё-таки он просто выполнял волю своей госпожи. Отряд ожидал его у казарм, гвардейцы чему-то посмеивались, один из них, по имени Тилль, назначенный предводителем отряда, сжимал в руках свиток с печатью с гербом Варденов.