Страница 42 из 90
— Миледи, все письма отправлены, все необходимые меры приняты. Мои отряды готовы, граф Мэлтон, герцог Эрлих и баронесса Тодден собрали свои войска ещё раньше, а остальные вассалы получили ваш приказ. Теперь нам будет куда легче доставить армию к Эори и начать штурм или осаду. Осталось лишь ваше согласие, ваша милость. Всё теперь зависит только от вас. У нас один шанс, и упускать его нельзя.
Один шанс… Да, он прав. Если она потерпит поражение и теперь, то это будет величайший позор, величайшее бесчестье, величайшее унижение. И ей ничего не останется, кроме как повеситься или броситься с самой высокой башни. Впрочем, нужды в этом не будет: скорее всего, её вообще казнят — и вместе с ней и брата, и внука, и Марианну…
Но если войско действительно вот-вот будет готово, если есть шанс напасть на Эори быстро и внезапно… Если есть шанс отомстить за прошлое унижение, за погибших и казнённых…
— Действуйте, милорд, — улыбнулась Элис. — Прорабатывайте свой план, снаряжайте корабли и делайте всё необходимое. А теперь, пожалуй, нам нужно помянуть душу моего почившего супруга… и отметить рождение нашего союза, конечно, тоже.
Стрела впилась в красный кружочек в центре мишени, задребезжала, но вскоре успокоилась. Кристина подняла голову, оторвавшись от чистки меча, засмотрелась на то, как за этой стрелой входит в мишень и ещё одна, и ещё… Маленькие блестящие наконечники были затуплены для тренировки, но перед настоящим боем их заменят на острые, хорошо наточенные, способные с небывалой лёгкостью вспороть кожу и пронзить плоть.
Кристина бросила меч в ножны, сняла пояс с ними и уложила его на скамейку.
Был немного пасмурный и прохладный летний день. Тонкие серые облака застилали небо, с востока дул лёгкий ветерок, колышущий густую ярко-зелёную траву и раскидистые ветви деревьев. Лето, как обычно, дождливое и холодное, наконец добралось до Нолда и вступило в свои права. Благодаря хорошей погоде Кристина почти весь день провела в просторном внутреннем дворе Эори. Она немного устала после упражнений в фехтовании, но всё же возвращаться в замок ей пока не хотелось: приятно было просто сидеть здесь, на скамейке, наблюдать за бегущими по светлому небу лёгкими облаками, наслаждаться свежим воздухом и не думать ни о чём.
Жаль, что все проблемы сами собой не решатся… К войне нужно готовиться, как бы это не претило. И помнить о ней постоянно — тоже.
Хельмут израсходовал почти весь колчан, когда Кристина подошла к нему.
— Может, ты и меня научишь? — негромко попросила она, взглянув на друга с улыбкой и толикой восхищения. Мишень стояла достаточно далеко, а он всё равно бил без промаха — уже почти десять стрел вонзилось в цель, и ещё одна готовилась к короткому полёту.
Услышав вопрос Кристины, Хельмут замер, стиснув зубы и сжав лук обеими руками, так, что пальцы побелели. Несколько секунд сверлил взглядом землю, усыпанную маленькими растоптанными соломинками. И лишь потом, будто проснувшись, вздрогнул, быстро-быстро заморгал и попытался успокоить внезапно сбившееся дыхание.
— С тобой всё хорошо? — встревожилась Кристина, участливо коснувшись его запястья.
Хельмут даже нашёл в себе силы улыбнуться.
— Да, спасибо. Конечно, давай попробуем, но… — он кивнул в сторону скамейки, на которой всё ещё лежал пояс с ножнами, — чем меч-то тебе не угодил?
— Если штурма не избежать, — вздохнула Кристина, — то, думаю, от лука пользы побольше будет.
— И правда, — ухмыльнулся Хельмут. — Ну, тогда держи.
Когда он протянул ей лук — длинный, размером почти с неё саму, — она увидела, что его пальцы всё ещё дрожали.
Кристина примерно представляла, как стрелять из лука: в детстве, помимо фехтования, её и этому пытались научить. Но в какой-то момент отец решил, что лучше сосредоточиться на мече, да и стрельба не очень хорошо ей давалась… Потом, во время прошлой войны, её обещала научить Альберта, но им так и не хватило времени на это. И теперь, спустя много лет, Кристина вспомнила лишь то, что вставать надо боком к мишени и держать тетиву тремя пальцами — указательным, средним и безымянным.
Вновь подул ветерок, и ей пришлось заправить за ухо выбившуюся из косы прядь. Когда она встала так, как нужно было, Хельмут одобрительно улыбнулся.
— Так, хорошо, — кивнул он. — Только ноги должны быть на ширине плеч, и левую чуть вперёд. Левая рука — строго выпрямлена и перпендикулярна туловищу… — Он положил ладонь на её плечо, помогая поставить руку в нужное положение. — Теперь правая. Попробуй пока без стрелы… — Кристина натянула тетиву, задержав кисть где-то возле щеки. Тогда Хельмут, осторожно сжав запястье, заставил её чуть опустить руку. — Возле челюсти, не выше, — сказал он. — Локоть идёт по прямой, как бы являясь продолжением самой стрелы. Кстати… Можешь пока отпустить.
Пока он выдёргивал стрелы из мишени, Кристина повела довольно уставшими плечами — лук у Хельмута был тугой, и долго держать тетиву натянутой было сложно. Но это ничего, может, в оружейной Эори найдётся лук, который подойдёт ей больше.
Вернувшись, Хельмут поправил свой тёмно-пурпурного цвета плащ и протянул ей одну стрелу:
— Накладывай.
Кристина наложила, выпрямилась, вытянула левую руку — как он сказал, перпендикулярно туловищу, правой натянула тетиву — к челюсти, как и было велено.
— Не напрягайся, не стискивай зубы, — посоветовал он. — Чем расслабленнее ты будешь, тем легче и точнее получится выстрел. Теперь о выстреле. — Хельмут снова коснулся её пальцев, сжимавших стрелу. — Когда решишь, что пора отпускать стрелу, просто выпрями пальцы. Всей рукой ничего делать не надо, особенно как бы посылать ею стрелу вперёд, иначе она у тебя попросту до цели не долетит.
— Я поняла, — кивнула Кристина.
— Ну, тогда давай.
Хельмут чуть отошёл за её спину, а она выдохнула и отпустила стрелу.
Стрела вонзилась в верхний правый край мишени, но и это уже было хорошим результатом для первого выстрела. Кроме того, пока она не ставила себе целью попасть точно в центр. Главное — технику отработать.
Во время выстрела тетива со смачным хлопком больно ударила её по сгибу локтя, и от этого удара не спасла даже плотная ткань чёрной рубашки. Кристина, скрежетнув зубами, выругалась. Наверняка синяк останется…
Хельмут рассмеялся.
— Надо было левую руку чуть-чуть согнуть, — заявил он, перебросив одну стрелу из руки в руку. — Тогда бы тетива не попала по ней.
— А что ты сразу не сказал? — прошипела Кристина, потирая ушибленное место.
— Ну, забыл… — пожал он плечами, не прекращая смеяться.
И тогда Кристина тоже рассмеялась.
Так и проходили долгие летние дни — в подготовке к войне. Собирались припасы, всем вассалам был дан приказ находиться в полной боевой готовности, делалось новое оружие и доспехи… В восьмой день месяца лиеписа [15] Хельмут встретил своё тридцатипятилетие, а на следующий день Кристина приказала в замковом храме служить большую торжественную панихиду памяти леди Лилиан, своей матери. Она умерла ровно двадцать лет назад, в такой же летний день, холодный и дождливый.
Её унесла чахотка — и это всё, что знала Кристина о смерти матери. Она плохо помнила день похорон, потому что ещё в детстве предпочла забыть его — для её детской души это было слишком больно, страшно и угнетающе. Она помнила лишь то, как они с отцом стояли над ещё не закрытым саркофагом в тёмном склепе, лорд Джеймс обнимал дочь дрожащими руками, пытаясь утешить и будучи неутешным сам, а она рыдала, рыдала, рыдала…
И даже спустя двадцать лет Кристине было нелегко это вспоминать. Но она только сейчас поняла, что леди Лилиан в момент смерти было всего двадцать девять… прямо как ей самой сейчас…
Между тем уже приближался день зажинок — начало жатвы, которое в народе сопровождалось особыми обрядами. Кристине всегда интересно было наблюдать за ними, хотя сама она, конечно, участия в них не принимала. Зато Хельмут рассказывал, что его сестра с радостью разъезжала по окрестностям, срезая первые колосья, да и многие дворянки так делали, кажется… Кристина не делала — и без неё прекрасно справлялись. Иногда она просто приезжала к полям проследить, как продвигается дело.
15
Лиепис — июль.