Роман межгорья

Тогда правоверные очистят себя от скверны звездного знака, противного аллаху.

И хвала богу разнесется по землям мусульманским…» А под этим уже не в форме суры из корана дописано: «Двадцать первых мужей страны своей кровью подписали здесь свою клятву спасти Узбекистан от большевиков. Аллагу акбар! Эти мужи достойны высочайшей твоей милости, о господи!»

Первой в списке стояла фамилия «Амиджан Нур-Батулли, правоверный Мирза Амин-Арифов».

Саид-Али быстро посмотрел на список и закрыл книгу.

— Думаю, что коран с этим списком «правоверных» еще пригодится, товарищ Молокан. Интересный подарок вы принесли.

— Смотрите, вам виднее. Ну вот что, товарищ Штейн, вы понимаете, в этом обществе я могу говорить все?

Штейн оглянулся, пожал плечами.

— Вы уже здесь столько наговорили, что, по-моему, дальше некуда. Говорите, что там у вас еще?

— Преображенский…

— В чемодане или где?

— Почти в чемодане. Завтра утром я… согласился сопровождать его через границу. Боюсь, что это уже западня для меня. Но это «юрында»… Пора уже забрать его, товарищ Штейн. Моя встреча с ним должна произойти в горах… Справлюсь ли я с ним, как с Алимбаевым? Ведь я хорошо знаю, что рыжий охотится за мной, как и я за ним…

Присутствующие дружно захохотали.

— Погодите, чуть было не забыл: в обители был старый служитель. Он мне помогал… Это тот, товарищ Штейн, что спрятал в худжре…

Штейн пошевелил рукой и сказал:

— Все ясно, товарищ Молокан… А я уже получил директиву о вашем немедленном возвращении в Москву. Переночуете у меня, вещи ваши в полном порядке!..

XXVII

Новое назначение было для Саида совсем неожиданным. Газеты еще до сих пор подробно освещали обстоятельства приема и пуска ташкентского гиганта сельскохозяйственного машиностроения. Печатали большие снимки механизмов, а рядом портреты ударников — рабочих строительства, и среди них — начальника строительства Саида-Али Мухтарова. Далее — биографические данные и, наконец, список награжденных правительством ударников строительства. Первым в том списке значился:

«Саид-Али Мухтаров, инженер, начальник строительства, член КП (б) Уз с 1919 года, награждается орденом Ленина за умелое руководство, своевременный пуск завода и помощь Советской степи в посевной кампании».

Вдруг — это назначение…

Когда Мухтарова спросили по телефону, нет ли у него на примете какой-нибудь подходящей для себя работы, он ответил, что даже не думал об этом. В ЦК КП (б) Уз вели с ним разговор о новом назначении, но ничего конкретного еще не предложили. А сегодня его уже поздравляют с новой работой.

Его назначили начальником строительства большого Восточно-промышленного металлургического комбината!

Первым поздравили его товарищи из ЦИКа Узбекистана, когда принесли ему назначение, утвержденное Совнаркомом СССР. Директор нового Сельмаша Харлампий Щапов неизвестно какими путями узнал об этом и приехал к Саиду.

— Ну, ну! Я не поздравлять, а просто так забежал… Как думаешь, Саид, сильны мы или нет? Ну, Саид-Али… Помнишь, в «Интуристе» у Лодыженко ты говорил о бессмертии строителей?

— Да брось, Харлампий, ты уже чепуху городишь. Я говорил о гениальных идеях.

— Ио строителях!.. Прекрасно! Весь мир почувствует, что мы только начинаем, собственно, начали, но начали уже навсегда! Нет, я все же поздравляю тебя…

И решили они тогда: перед отъездом устроить у Лодыженко в Советской степи товарищескую встречу. Для этой встречи они пригласили с Кузнецкстроя Гоева, из Москвы каспийского бурлака «Васю Молокана» и друзей из степи.

В тот же день вечером они пошли к Евгению Викторовичу, у которого застали инженера Синявина.

— Слыхал я от Евгения Викторовича о вашей чудесной затее. Предлагаю встретиться у меня на новой квартире в Кзыл-Юрте.

— Предполагали у Лодыженко в гостинице, Александр Данилович. Там — ресторан и прочее, — пытался было возражать Саид-Али.

— Что — «там ресторан»? — даже поднялся со стула старый Синявин. — Ресторан — это люди, а люди — это мы! Лариса Ивановна за этим и направила меня к вам. Дочь мою помните? Она учится в Москве, на летнюю практику приехала в степь! Она сказала: «Через мой труп, если не у нас!» Она у меня командир… Да мы об этом в степи решили, значит, инициатива за нами! Ну-ка, давайте ваш список.

XXVIII

Вечер встречи друзей должен был состояться в назначенный день. На вокзале ташкентский поезд встречали Синявин и Лодыженко.

За эти годы перрон уч-каргальского вокзала значительно изменился. Высокий навес над перроном скрывал пассажиров и встречающих от знойного солнца днем и от росы ночью. Приличный буфет, столики, стулья возле них всегда были заняты оживленными пассажирами. Радиомикрофоны связывали Уч-Каргал с центрами страны.

— Вы знаете, Семен, наша степь так благотворно влияет на соседей, — заговорил Синявин, оглядывая перронный буфет.

Он скрыл от Лодыженко, что на вечере-встрече согласилась быть и Назира-хон. Но, судя по письму Саида, особенно по его фразе — «еще кто-то приедет», — тот догадывался, какой желанный сюрприз ждет его.

Но это были лишь догадки. А как хотелось молодому человеку, чтобы они подтвердились!

Первым вышел из вагона Харлампий Щапов. Синявин и Лодыженко не только успели поздороваться с ним, но и поговорить, пока наконец стали выходить другие. Последним появился Саид-Али Мухтаров, сопровождающий нескольких молодых женщин, среди которых была и прелестная, словно лилия, Назира-хон.

Выходя из вагона, она оглядела встречающих и не могла скрыть своей милой девичьей застенчивости, увидев, что ей улыбается так часто являвшийся ей в мечтах «джигит» Семен Лодыженко.

Уже садясь в машину, Лодыженко крикнул Синявину:

— Значит, поехали по намеченному маршруту, Александр Данилович?

— Да. Вы поезжайте первым.

Мухтарова Синявин взял в свою машину. Когда проехали станционный поселок и выехали на асфальтированное шоссе, Мухтаров спросил:

— Что это у вас за маршрут, Александр Данилович? Не свадебную ли поездку затеял Лодыженко?

— А знаете, вы почти угадали, Саид-Али. Но все-таки я разрешу себе не раскрывать вам нашей тайны. Ну, разрешите один разок. Больше не буду.

Машины не поехали по прямой дороге, тянувшейся вдоль трамвайной линии, а повернули на Майли-сайское шоссе. Посадки тутовника по обочинам дороги, асфальт между арыками и поля почти зрелого хлопка вокруг, сколько глаз охватывал, сделали эти места совсем неузнаваемыми.

Саид глядел с восторгом, и чувство удовлетворения овладело им. Ведь все это он старательно вычерчивал в своем проекте, а сейчас едва узнает в натуре!.. Снова вспомнил утренний заморозок, хрустящую под ногами ледяную пыльную корку… Комиссия… «Вода сюда не пойдет, уровень к склону горы понижается…»

— Вот тебе и шайтаном или аллахом проклятая пустыня! — не удержавшись, громко сказал Саид.

Синявин молча положил ему на руки теплую ладонь. И это еще больше взволновало восторженного Саида.

Они проскочили через перекресток сифонов и повернули в сторону гор. В роскошной зелени садов показалась больница Советской степи.

— Заедем за Таисией Трофимовной, наверное? — высказал предположение Мухтаров и посмотрел на заднюю машину, где с четой Гоевых ехал радостный, точно обновленный впечатлениями, Евгений Викторович Храпков. Саид приветливо махал ему. Это приветствие Храпков воспринял по-своему: начав свою жизнь в больнице, он хотя и с большими трудностями, но все же пришел в дружную семью коммунистов! У него затрепетало сердце, увлажнились от волнения глаза.

— Таисия Трофимовна работает в больнице Кзыл-Юрты, — немного повременив, ответил Саиду загадочно настроенный Синявин.

Машины въехали во двор больницы. Всюду газоны, цветники. Нет уже и следа от ямы возле трансформаторной будки, где в собственной крови захлебывался Саид.

— Евгений Викторович, на минутку. Э, нет, Саид-Али, это сугубо врачебный секрет, — произнес Синявин.