Страница 3 из 4
То общее, что характерно для старости жизни, старости года и старости дня можно охарактеризовать как состояние, подобное некой утомленности.
Говоря здесь о старческой утомленности или усталости, мы подразумеваем не физический процесс, как это может показаться на первый взгляд, а духовный, о котором в Книге Екклесиаста сказано: время собирать камни [6].
Что происходит с пожилым человеком в этот момент? Духовный мир, действуя через существ высших иерархий, аккуратно приоткрывает ему принципиальную схему сборки, исходя из которой он обретает способность неосознанно – словно сновидчески – узреть, какие камни важны, а какими можно пренебречь. При этом, старик никогда не ведает в точности, когда наступит порог. Он, разумеется, чувствует его приближение, знает, что порог неминуем и свершится скоро, но в котором часу в точности – всегда остается загадкой. Процессы, происходящие с ним и в нем, протекают под таинственным покровом.
В случае с приближающейся смертью человек защищен от раздвоения его духовных и чувственно-телесных переживаний определенного рода душевной слабостью на фоне бушующих страстей угасающей жизни, болезней, физической немощи, сложных психических состояний и т.п.
В случае годового ритма – его спасает усиливающаяся медитативность волшебного времени от праздника Святого Михаила и Адвента перед Рождеством, или Великого поста и последующей Страстной недели перед Пасхой, и далее Иоанновым днем на фоне сгущающихся и коллапсирующих внешних событий, когда кажется, будто весь мир обрушивается на человека разными невзгодами и «непредвиденными» обстоятельствами, решив испытать его на прочность.
В случае со сном – его охраняет подсознательная мечтательность переходной фазы на фоне бессонного вихря мирских мыслей, актуальных и перспективных, которые своим бешеным водоворотом в голове мешают душевно сконцентрироваться на мыслях сердца об ушедшем дне.
При этом и смерть, и выдох полугодия, и ночной сон всегда наступают как бы внезапно, хоть в целом и предсказуемо.
Особенно хорошо это заметно на примере сна, поскольку противоположный полуритм находится очень близко, и проснувшийся еще в состоянии «помнить», что было накануне вечером или какие сновидения волновали его в последние мгновения перед пробуждением. Человек не способен осознанно зафиксировать момент погружения в сон, и уж тем более не в состоянии растянуть его во времени, подмечая все его фазы. Для сознания это всегда происходит дискретно, словно по щелчку выключателя. И только если какому-то продвинутому индивидууму удается более осознанно путем духовного ученичества приблизиться к погружению в состояние мышления сердцем, момент перехода можно уловить по одному единственному признаку: специфическому ощущению, когда к человеку подступает некая зеркальная сущность, которая в духовной науке именуется Малым стражем порога.
Это первое, на что хотелось бы обратить внимание. Однако следом возникает вопрос: так в чем же, собственно, конкретно заключается упомянутая старость как подготовка к переходу человеческого существа из одной ипостаси в другую?
Метаморфозы старости
В ходе жизни человек – хочет он того, или нет – выполняет огромное количество возложенных на него задач, смысл и значение которых можно понять только с высоты полета духа. Человек приобретает опыт, который является важным кирпичиком в строительстве мироздания. Этот опыт жизненно необходим и для собственного развития (микрокосмос), и для развития всего человечества как объемлющей рамки мира (макрокосмос). В жизни можно многого не достигнуть, не свершить задуманного, не успеть, тысячу раз ошибиться, миллион раз пойти в неверном направлении… Возможно все. Единственное, что невозможно, – уйти из жизни без опыта. Даже люди, умершие в младенчестве, или вовсе в утробе матери, имеют некоторый опыт переживаний вполне определенного рода.
Старость является тем периодом в жизни, когда гигантскую аморфную кучу прошедших событий, хаотично набросанных совковыми лопатами, человек превращает в опыт. – Это состояние, как было показано выше, можно также назвать духовным утомлением, или жизненной усталостью. Суть основной метаморфозы старости в том и состоит, что все пережитое теперь надо аккуратно оформить, рассортировать, привести в порядок, воскресить в памяти и оживить, отделив важное от неважного, существенное от несущественного, уникальное от уже пережитого и многократно повторенного в прошлых воплощениях, чтобы суметь предъявить строгому миру духа не бесформенное нечто, а компактную кубышку, сакральную копилку, из которой, как из священной лампады сияет ядро очищенного живого опыта завершающейся инкарнации.
Начинается этот процесс с того, что человека, вступающего в преклонные лета, все время тянет углубиться в воспоминания о былом. Он находит весьма великое удовольствие в магии оживления пережитого. Вызванные к жизни события давно ушедших лет, предстают ему в виде мягкого и нежного полотна, сотканного из некой облачной душевной субстанции, и старик испытывает огромное блаженство, когда с головой погружается в него. При этом его памятование не носит мыслительного характера: в нем нет ни логики, ни последовательности разворачивающихся событий, наоборот, все зримые явления предстают в виде ярких образов, напоминающих сновидения, будто каждый из них – это мазок кисти на холсте художника-импрессиониста. И все это сопровождается щемящей грустью и необычайно приятным ощущением, будто само время ласково омывает грезящего своими теплыми волнами.
В таком состоянии человек уже не в состоянии отличить явь от сна. Некоторые события, которые на самом деле происходили в его жизни, кажутся ему призрачными сновидениями, и наоборот сны вспоминаются как минувшая реальность. Духовные события начинают затмевать физические. Мало-помалу старик научается понимать, что сон – это такая же действительность, как и явь, и отдается новой реальности, растворяясь в ней. Порой, в таком состоянии он на самом деле засыпает, погружаясь в хорошо известную всем стариковскую дремоту. Со временем его видения становятся все более и более фантасмагоричными. Постепенно, пробуждаясь от подобного наваждения, пожилой человек наяву начинает утрачивать воспоминание о только что посетившем его переживании, вплоть до его полного забвения. Но это не значит, что его душевно-духовная деятельность прекратилась.
Такую работу не проделать в суете кипучей будничной жизни. Необходимо особое состояние сознания, которое характеризуется непроизвольным и нерефлексируемым переходом из мышления головы – как правило, либо логического, либо онтологического склада, привычного для мира материи, – к мышлению сердца, где только и возможно оживление чувства истины. То есть, пожилому человеку необходимо войти в такое состояние сознания, когда он будет способен созерцать истину, исходя из непосредственности своего чувствования. Память же в этом процессе теряет свою обычную ориентированность на время и начинает подчиняться пространственной ориентированности, когда события становятся не в линию последовательностей: позже или раньше, а существуют как бы одновременно, располагаясь дальше или ближе, что можно трактовать как принцип организации пространства [7].
Это преобразование памяти, с точки зрения антропософии, является важнейшим условием для метаморфозы старости и сопровождается окостенением и склеротизацией организма. Все процессы как бы утрачивают свою жизненность и гибкость. Но в противовес им благодаря определенным сущностям, о свойствах которых речь пойдет немного позже, вырастает и развивается сила правильного и свободного мышления. Она распространяется настолько далеко, что временами ее необходимо смягчать и приглушать провалами в оперативной памяти при помощи известных болезней пожилого возраста, в частности – прогрессирующей сенильной деменцией и рассеянностью внимания, нередко сопровождающейся склерозом или идиопатическим синдромом Паркинсона. Более того, справедливо и обратное: без проявлений слабоумия такая мыслительная работа в принципе невозможна, поскольку человек, получающий в этом состоянии откровения горних миров не должен иметь возможности произвольно делиться ими с миром дольним. Поэтому старики часто очень хорошо помнят события давно минувших дней, но забывают, что происходило вчера, или час назад, или даже минуту назад. И это – справедливая плата за обретение той силы мышления, без которой им не прорваться в высшие миры.