Страница 21 из 59
- Это зависит от твоего магического резерва. Надо проверить задатки и тогда будет видно. Отец у тебя очень сильный, так что пустышкой по магии ты быть не можешь. Но надо очень упорно тренироваться, сможешь?
- Смогу, - закивала она, - я очень, очень упорная!
- Заметила уже, - рассмеялась в ответ. – Если ту энергию, которую ты тратишь на поиски проблем, направишь на пробуждение своей магии, то у тебя непременно получится. А теперь иди, надо ехать домой.
- А вы?
- Подожди меня на улице, я скоро.
Посмотрела ей вслед и сосредоточилась на том, чтобы «прибраться». Вспышки магии необходимо тщательно зачищать, чтобы он меня не нашел по этим следам. Ведь для опытного взгляда они как маяки светят на много миль вокруг.
Но оказалось, что уже поздно.
- Вот и ты, птичка моя, - голос ударил в спину, причинив такую боль, будто из меня выдернули позвоночник.
Не было нужды оборачиваться, чтобы понять, что сбылся мой кошмар.
Он. Меня. Нашел.
Глава 26
- Отдаю тебе должное, ты научилась хорошо прятаться, - ледяные ладони легли на мои плечи. – Но от меня не убежишь, ты же знаешь. Я тебя все равно найду, как ни старайся, Магодэйна Дезире Ингер Ришоф-Перье, урожденная баронесса де Контэ.
Он развернул меня лицом к себе, и я уперлась взглядом в непроглядно черные глаза. В нашу первую встречу я утонула в них, сочтя их обладателя мрачно красивым. То есть, в меру загадочным, чтобы девичье сердечко дрогнуло. Шутливый разговор во время конной прогулки в полях познакомил меня, совсем еще юную тогда, с сильным насыщенным баритоном, веселым смехом и оставил приятное впечатление об их обладателе.
Следующая встреча позволила ему обосноваться в моих мыслях, а еще несколько заставили ждать этих свиданий с нетерпением. Он был вежлив, внимателен, дарил цветы и смотрел так, что по коже бешеными стадами бегали мурашки, а щеки розовели. Сильно стараться, чтобы влюбить в себя провинциальную несмышленую девчонку, ему не пришлось.
Вскоре я увидела его на пороге нашего с отцом дома. Красивый костюм и шляпа, пышный букет, коробка конфет и вина – кавалер, благоухающий розовым мылом, основательно подготовился.
- Корвин Ингер, - представился он, прищелкнув каблуками и отвесив поклон моему папе. – Прошу прощения, что явился без приглашения. Я бы хотел переговорить с отцом этой юной леди, дабы обозначить свои намерения и ухаживать за ней в соответствии с традициями и этикетом, милорд. Позволите пройти в дом?
Получив разрешение, он отдал мне букет и шуршащую коробку конфет – со знаменитым золотым вензелем на крышке, который свидетельствовал о том, что они изготовлены вручную в королевской кондитерской.
До сих пор помню вкус тех сладостей – шоколад с перцем и разными добавками. С тех пор для меня это вкус беды. Неотвратимой, жгучей, прячущей яд за искушающей сладостью. Острый осколок скорлупки грецкого ореха, попавшийся в угощении, в тот день поцарапал мне губу, до крови. Но я не подала вида. Хотелось, чтобы наша история началась не с этого досадного недоразумения, а с милого чаепития, пристального допроса моего отца – Корвин выдержал его с блеском, и сорванного с губ поцелуя, когда я провожала официального кавалера до ворот.
- У твоих губ привкус крови, - сказал он, отстранившись.
- Прости, прикусила нечаянно, - соврала я – сама не знаю, почему.
Так и повелось потом, ложь сама собой срывалась с губ. Сначала из-за того, что не хотела расстраивать Корвина. А потом из-за того, что боялась его гнева. Мне, всегда бесхитростной, не имеющей необходимости говорить неправду, пришлось учиться изворачиваться, придумывать небылицы на ходу и врать, глядя в глаза. Не краснея и не подавая виду, как сама себе противна после всего этого.
- Мне нравится вкус даже твоей крови, - черные глаза новоявленного ухажера блеснули, и по коже пробежал холодок, как от летнего сквозняка, лизнувшего вспотевшую под корсетом спину.
Он много ее потом выпил – моей крови. И образно выражаясь, и напрямую. Казалось, Корвин тянул из меня душу, по капельке, наслаждаясь и процессом, и вкусом. У нас было много всего. Беззаботный и довольно счастливый год после свадьбы, который мы прожили в небольшом поместье мужа. Я наслаждалась ролью новобрачной и шутила, что вместо медового месяца у четы Ингерман получился медовый год.
Молодой супруг обнимал и обещал, что у нас будет медовая жизнь. Я верила и благодарила судьбу за такой подарок. А потом все рухнуло. Ни с того, ни с сего начался ад.
- Что молчишь? – голос Корвина разогнал воспоминания, которые лавиной, сорвавшейся с гор, пронеслись в памяти. – Ты скучала по мужу, Магодэйна?
Имя звучало непривычно. Так меня никто никогда не звал. Супруг тоже раньше звал Магой или Эйной. Полное имя зазвучало, когда его словно подменили, и наше счастье рассыпалось на мелкие осколки – по которым я шла босиком, роняя горькие слезы.
«Магодэйна» заставляло вздрагивать – ведь это значило, что Корвин рассержен, отчитает меня за что-то и будет игнорировать несколько дней, не замечая вовсе и ночуя в другой комнате. Первое время я искала причину такой разительной перемены в себе, выбивалась из сил, чтобы угодить ему, вымаливала прощение, хотя частенько не понимала, в чем провинилась.
Потом стало еще хуже. Молчание сменилось на такие яростные всплески гнева, что я начала бояться мужа. По совету врача попыталась уговорить Корвина посетить специалистов. В тот вечер он впервые меня ударил. На следующий день долго извинялся. Я честно попыталась простить. В семью вернулся мир – но ненадолго. Вскоре мне «прилетело» во второй раз. И это уже была не пощечина. По всему телу черными тучами расселись синяки.
Я собрала вещи и вернулась к отцу. Потому что понимала, что в следующий раз получу увечье или вовсе расстанусь с жизнью. Возвращаться к супругу в мои намерения не входило. Папа поддерживал меня в этом решении. Но все опять сложилось не так, как я планировала. Корвин опустился до шантажа – угрожая тем, что обанкротит моего батюшку и предаст его прилюдному позору, чего тот не выдержал бы со своим больным сердцем, он вынудил меня вернуться.
Капкан захлопнулся. Я металась в нем, как зверек, которому не оставалось ничего иного, кроме как отгрызть самому себе лапу. А спустя неделю выяснилось, что я беременна.
Глава 27
Мужа будто подменили. Он снова стал таким же заботливым, счастливым и все время улыбающимся, как и в первый год после свадьбы. Но я знала, что тот медовый год ушел в прошлое безвозвратно. А вот ярость супруга, напротив, непременно вернется. И ударит уже не только по мне, но и по той крошке, что росла внутри меня.
Беззащитная малышка начала шевелиться, щекоча мою душу счастьем, которое было лучиком света в беспросветной тьме, когда Корвин вновь сорвался. Вспылив на пустом месте, он наотмашь хлестнул меня магией. Большую ее часть я сумела отклонить в сторону, она ударила по столу с блюдом булочек, так и родилась Бу-бу, ожившая из-за всплеска силы моего мужа. Но «хвостик» того магического удара все же успел мазнуть по моему животу, пройдя сквозь плоть.
Я слышала, как беззвучно кричит моя малышка. Ее боль разбудила мою ярость, и я со всей силы ударила Корвина в ответ. Сила окутала его янтарем и стиснула, как насекомое, попавшее в смертельные объятия смолы. То, что произошло потом, заставило меня потерять дар речи. Я поняла кое-что о своем садисте-супруге. И это перепугало меня до такой степени, что все тело просто застыло, скованное ужасом.
После этого он заковал меня в магическую броню. И это было лишь половиной беды. Самым страшным стал знак Карающего огня – пылающая плеть заклинания опутала тело и впиталась в кожу. Теперь я и слова не могла сказать о том, что видела, не имела возможности вообще кому-то поведать о своем муже. Попробуй только заикнуться – пламя тут же оплетет тело жгучей болью, съест внутренности и лишь потом отшвырнет в спасительный обморок.