Неправильная пчела

После рекламных роликов передача продолжилась, и Переверзевы угрюмо уткнулись в телевизионный экран. Рейни, картинно закрыв глаза, водила руками над какой-то клетчатой тряпкой. Камера приблизилась к ее лицу, и стало заметно, как же она молода и сколько грима наложили на ее кожу! Отец сплюнул на пол.

– Это рубашка вашего умершего сына. Он разбился на мотоцикле. Давно… Его нет сейчас в комнате, но его призову, – сказала Рейни, широко распахнув глаза. Сидевшие напротив юной колдуньи мужчина и женщина застыли в ужасе, схватились за руки и прижались друг к другу.

– Рейни говорит с вещами, это редкий дар, – сообщила ведущая, – по словам медиума, она получила свои сверхъестественные способности после смерти старшей сестры. Её сестра обладала необычным даром исцеления и чтения в душах людей.

Переверзев снова бессловесно сплюнул на пол, ломавшая комедию дочь его раздражала, и он выключил телевизор, а Таиса заплакала.

– На улицу выйти теперь стыдно будет, – пробурчал Переверзев.

На другом конце города Виктор Игнатьевич Шмурдяк тоже смотрел «Битву магов» и кусал локти от обиды. «Эх, я, старый дурак! Если бы знал, какое сокровище упускаю, цену не такую бы назначил. Ну, теперь-то остается только гмызиться. Мажуха я сырая, вот я кто!».

Изуродованный Звонкий «Битву магов» не смотрел, вот уже два года кряду он лечился у офтальмологов, которые не могли определить причину слепоты, так внезапно настигшей этого несчастного юношу. Звонкий вспоминал Глину каждый день, посылая ей проклятья, которые до Москвы не долетали…

Пасечник досмотрел программу до конца. Он узнал Глину и дал задание своим ищейкам найти её и проверить информацию. На Приятина было выйти не сложно.

***

Глина не смогла полюбить Москву, ее душа провинциалки протестовала против многолюдья, шума и суеты. Праздничный центр выглядел ненастоящим, как пустая упаковка, в которую не положили долгожданный подарок. Отойди чуть с центральных улиц – грязь, темень и бездорожье. Эта большая потемкинская деревня манила и вмещала в себя миллионы случайных людей, стекавшихся на заработки в поисках лучшей жизни. Метро ежеминутно изрыгало суетливую пеструю толпу, которая растекалась по улицам, заполняя общественный транспорт, здания и магазины. Глина не любила ездить в метро, колоссальный шум вещей доводил ее до обморочного состояния, поэтому Евгений повез Глину осматривать квартиру перед покупкой на своей личной машине.

Евгений был хмур, неприветлив, против обыкновения не отпускал шуточек в адрес Глины, не высмеивал ее нелепую одежду, походку и неумение использовать макияж. Зарабатывая приличные деньги, девушка оставалась неотесанной деревенщиной. Кроме джинсов и растянутых свитеров, которые она называла «шушунами», ничего не носила. Этим Глина отличалась от других ведьм «Смарагды», для которых «экстерьер» всегда стоял на первом месте. Всегда ухоженные, уверенные в себе, они привлекали взоры мужчин, довольно быстро устраивали свою семейную жизнь, выбирая себе богатых и влиятельных спутников. Глина оставалась одна, словно не нуждалась в любви и внимании. Люда делала предположения о том, что Глина – тайная лесбиянка, но Тамара Петровна только фыркнула, рассказав о том, что любовника Глины когда-то убили бандиты прямо у девушки на глазах, и разговоры утихли. Глина держалась в коллективе особняком, редко выходила из своей комнаты, на выходных где-то пропадала, общего языка ни с кем не нашла. Так и теперь Глина и Евгений ехали в «Фордике» в равнодушной тишине. Глина, прислонившись носом к стеклу, смотрела на падающие капли дождя, а Евгений крутил ручку радиоприемника, силясь поймать что-то интересное.

– Хоть бы спасибо сказала, что везу тебя квартиру показывать, – первым не выдержал Евгений. Видимо, он решил, что ссора – лучшее начало для разговора.

– Спасибо, – вяло ответила Глина и продолжила смотреть в окно.

– Вообще-то, я не должен нянчиться с тобой, не маленькая. Уже год в Москве, могла бы хоть в центре начать ориентироваться. Раньше-то была в Москве?

– В детстве, –так же вяло ответила Глина.

– На каникулы привозили?

– Нет, в приюте жила, – ответила Глина как можно более скучным тоном.

– Что за приют? – также спокойно спросил Евгений.

– Типа интерната для одаренных детей, да только меня оттуда выперли и вернули к родителям.

Евгений засмеялся.

– За что выперли?

– За то, что не одаренная.

– Значит, наших клиентов ты за нос ловко водишь, – взглянул Евгений в зеркальце заднего вида, чтобы уловить выражение лица Глины, – с вещами разговариваешь, о прошлом рассказываешь… Врешь, значит?

– Хочешь жить – умей вертеться. Тамара Петровна всю информацию о клиентах собирает, и нам сливает, словно ты не знаешь.

– А Приятин говорил, что ты его поразила на кастинге.

– Я обладаю слабеньким телекинезом и могу искать вещи. Они вибрируют, и я это чувствую, – солгала Глина, –вот и все. Но чтобы с предметами разговаривать… разве я бы в «Смарагде» сидела? Да я бы и в «Битве магов» победила… А так даже в финал не вышла.

– Ну-ну, – с сомнением сказал Евгений.

Глина понимала, что Евгений ждет от нее откровений, и, скорее всего, давно за ней следит, но надеялась на то, что всё время была осторожна. Она ни разу не скатала в присутствии постороннего бусину и никогда ее не использовала. Бусины хранила в укромном местечке.

Глине надо было быть убедиться в своих подозрениях, и она неожиданно положила руку Евгению на плечо. Евгений вздрогнул от неожиданности и стал крутиться в кресле водителя, стараясь освободиться от навязчивого прикосновения сзади. Глина цепко, но недолго подержала пальцами полотняную ткань, а потом убрала руку.

– Дорогой костюмчик, – сказала она с иронией, – ты думаешь, что надел Кляйна и стал лучше меня? Сам из Тулы приехал в Москву, самовар чёртов.

– Не делай так больше, – взвился Евгений, – высажу к чертовой матери. Что за шутки дебильные?

Глина неприятно засмеялась и ничего не прокомментировала. Однако, Евгений не успокоился и даже у дома, нажимая кнопки домофона, он стал отчитывать Глину.

– Ты вообще, в курсе, что такое личное пространство? Как себя в обществе надо вести? Ты как кошка драная, как уличная попрошайка себя ведешь! Никаких уроков не усвоила! И чего Тамара с тобой носится, не понимаю!

Глина молчала и с раздражающим Евгения спокойствием смотрела на него.

– У тебя с головой точно не все в порядке! – психовал Евгений, заходя в кабинку лифта. Глина зашла следом, и они поехали на седьмой этаж.

– Хочу спросить тебя о твоей жене. Она тоже в цепочке распространителей наркотиков?

– Ты что, офонарела? – злобно посмотрел Евгений на Глину, – с чего взяла?

– Это мне твой пиджак только что рассказал. Шушун у тебя болтливый попался.

Евгений посмотрел на Глину с таким видом, будто хотел ее ударить, а она улыбнулась самой наивной улыбкой, на которую была способна.

В квартире их ждал риелтор, бодро начавший перечислять преимущества покупки. Евгений нервничал, а Глина прошлась по комнате, осмотрела ее, проверила кухню и застекленную лоджию.

– Мне подходит, – сообщила она Евгению и стоявшему рядом с ним риелтору, не вдаваясь ни в какие объяснения. Про себя же она отметила, что в квартире не умирали, не убивали, дурь не варили. Самое главное в этой квартире было то, что двумя этажами ниже жил Валентин Прокофьевич, которого Глине удалось выследить.

Радостный риелтор стал щебетать о дате сделки и о том, что нужно лично Глине при себе иметь, как будут осуществляться расчеты. Он стал рассказывать о банках, которые могут ей одобрить ипотеку, но Глина вопросительно подняла брови при слове «ипотека» так, что Евгению пришлось откашляться и пояснить, что оплата будет произведена наличными.

Когда Глина и ее спутник остались одни, Евгений сказал:

– Мы с тобой не закончили разговор.

– Давай тогда баш на баш: ты мне рассказываешь про Пасечника, а я тебе рассказываю про твои наркотики.

– Я не знаю никакого Пасечника, – сказал Евгений и пошел к выходу, но дверь с шумом захлопнулась.