Неправильная пчела

Через две недели Тим уже бродил в сером халате по больничному коридору, шаркая тощими ногами в комнатных тапочках. На третью неделю он попросил расческу и не сопротивлялся санитару в душевой. К концу пребывания в стационаре Тим уже вел осмысленные беседы с лечащим, признавая свою болезнь и отрицая у себя всякие магические способности. К слову сказать, он их полностью утратил, хотя и не помнил, при каких обстоятельствах.

– Кто же перебил и переколотил в вашей квартире всю мебель? – спрашивал участливо доктор.

– Пасечник, – удивленно отвечал Тим, понимая, что его ответ звучит глупо.

– А я уж было думал вас выписывать, – сокрушался доктор, продлевая время нахождения Тима в больнице.

Между делом, апрель вступал в свои права. Грязная питерская весна обрушилась на город всей своей мощью мокрого снега и дождей и первой капели. Тиму разрешено было выходить на прогулки в прибольничный парк. «Скворечник», расположенный возле станции Удельная, вмещал в себя пару тысяч пациентов и был мини-городком. При желании там можно было заблудиться. Но Тиму не хотелось плутать, он проложил себе маршрут прогулок, как когда-то Зинаида Всеволодовна. Разница была только в том, что она гуляла по милым сердцу местам, а он, сколько ни силился полюбить это угрюмое место – не смог. К концу апреля, правда, смирился и нашел в прогулках особенное мрачное очарование.

Многие корпуса и хозяйственные постройки были возведены в начале двадцатого века. Она являли собой кладезь разнообразных историй, но Тим уже не мог слышать их, сколько не пытался. Он прикладывал руки и прижимался всем отощавшим телом к стенам – все без толку, стены и вещи молчали. Тим бросил свои занятия, боясь нарваться на бдительных санитаров, которые могли бы настучать лечащему. К началу мая он почувствовал тягу на волю, о чем и сообщил при очередной беседе.

– Что делать намереваетесь? – осведомился доктор, заполняя историю болезни.

– На работу хотелось бы вернуться, но боюсь, что теперь это невозможно, – ответил Тим.

– Вы рассуждаете здраво, и это мне нравится, – ответил доктор, – пожалуй, я могу поспособствовать оформить вам инвалидность. Не бог весть какая пенсия, но с голоду определенно не помрете, а первое время вам надо как-то адаптироваться к новым обстоятельствам.

Тим не возражал. По возвращении домой он заметил, что в квартире чисто убрано, стекло в окно кухне вставлено, и никаких следов буйства нет. Правда, и прежних вещей тоже Тим не нашел, кроме раскладушки и постели на ней. Разве что по сбежавшему Манчини Тим горевал особенно сильно.

Пенсию на удивление оформили быстро, а Роза Соломоновна, которую Тим неожиданно встретил в супермаркете на Лиговке, всплакнула и предложила ему работу библиотекаря на полставки в институте.

Так началась новая жизнь. Как-то мать Тимофея встретила на улице Пестеля бывшую невестку, катившую голубенькую коляску, но предпочла пройти мимо, а Тиму ничего не сказала.

Часть 3. Огни большого города

«Пчела за каплей далеко летит»

(с) Старинная русская поговорка

***

В агентстве «Смарагд» второй этаж здания отводился под своеобразное общежитие. Глине там выделили целую комнату: с удобной мебелью, с персональной душевой, кухонькой и с охранником за дверью.

Этим вечером Глина чувствовала себя измотанной, а потому погрызла тепличный огурец и залезла под плед. Все шло так, как она планировала. Она – в Москве. Тут можно заработать денег, не боясь того, что в тебя метнут ножик. Здесь нет дотошного Купцова, который порядком надоел ей. Здесь она недалеко от «Божьей пчелы», может быть, она что-то узнает о Пасечнике такое, что даст ей оружие против него.

Целый день Глина провела на кастинге участников шоу «Битва магов» очередного сезона. В течение семнадцати часов помрежи менялись, а участники нет. Незнакомые Глине мужчины и женщины разных возрастов слонялись по комнате, смеялись, показывали друг другу фокусы. Некоторые выглядели странно, некоторые вполне обыденно. Юноша, покрытый сплошными цветными татуировками, соседствовал с типичной учительницей биологии в вязаном кардигане и блузке с бантом. Дама, державшая в руках бархатный футляр с картами Таро, делила диванчик с седовласым стариком, похожим на ворона. К Глине подошла высокая девушка, с ожерельем из черепов каких-то мелких грызунов, и сказала: «Ктулху сказал: тебе ничего не светит». Глина проигнорировала ее прогноз и посмотрела на девушку так, что та немедленно ретировалась.

От шума и мелькания чужих фигур Глина устала, бесцеремонно улеглась на стульях в коридоре и уснула, свернувшись калачиком. Ее кандидатуру рассматривали последней, так что можно было не спешить. Ближе к ночи Тамара Петровна, называвшая себя Эмбрас, хозяйка агентства, растолкала Глину и попыталась настроить её на боевой лад, напоминая на ухо все, что говорила накануне. Уставший помреж, на бэджике которого было написано «Алекс Приятин» брезгливо взглянул на тщедушную фигурку Глины, и спросил: «А ты, девочка, что тут забыла? Учебник арифметики за седьмой класс? Мамка тебя не будет искать?». Глина встала и направилась к выходу, но Тамара Петровна догнала ее и подтолкнула к столу Алекса Приятина.

– Устала девушка, это бывает, вчера с поезда, – доверительно улыбаясь, сообщила Тамара Петровна.

– Да просто она хамка, – ответил Приятин с такой же улыбкой, – не знает, как себя в обществе вести, что я с ней на площадке буду делать?

– Ну, хоть для первого тура! – просительно сказала Тамара Петровна.

Алекс развел руками.

– Только по дружбе, Эмбрас!

– Дайте что-то своё, личное, – попросила Глина, усаживаясь на неудобный стул напротив.

Алекс ухмыльнулся и достал из верхнего ящика стола дешевую китайскую машинку-точилку для карандашей, которую можно было купить на любой уличной раскладушке у метро, и кинул ее Глине. Та поймала игрушку одной рукой. Тамара Петровна вытерла ладонью выступивший пот. Глина сложила ладони ковшиком, уместив в них чужую вещь, и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на истории этой вещи, потом со вздохом вернула машинку Алексу.

– Здесь работала осветителем девушка Ира, это она забыла. Десять дней назад Ира уволилась и уехала в Калугу, она прекрасно рисовала, особенно портреты, но место оформителя или дизайнера, как у вас говорят, у вас было занято.

– Я не знаю, кто тебе слил информацию, – медленно сказал Алекс, – но… Хорошо, вот тебе книга, что о ней скажешь?

– Книги, деньги, карты, платежные средства, ключи, яды, всевозможные сплавы и смеси, документы, ну, и еще кое-какие штуки не говорят со мной. Но я могу их находить.

Заинтригованный Алекс засмеялся.

– Ну, найди в этой комнате ключ от операторской.

– Как выглядит? – спросила Глина.

– Ишь ты какая, – засмеялся Алекс, – обычный, металлический.

Глина обошла комнату и сказала:

– Вы меня обманули, этот ключ не из металла, они похож на кусок пластика. Правда, я не знаю, как им можно что-то открыть.

Девушка подошла к стене у окна и с полки взяла коробку с визитными карточками. Вытащила небольшой прямоугольный кусок пластика и положила его на стол Алексу.

– Это круто, – сказал Алекс, покивав головой, – это реально круто. А что можешь еще?

– Вызывать пандемию, землетрясение, цунами, обвал валют и курсов акций, – перечисляла Глина, загибая пальцы на правой руке, – да, а еще я поедаю бургеры на скорость.

– Она шутит, – радостно сообщила Тамара Петровна, оценивая радужные перспективы сотрудничества с Приятиным.

***

«Недостаточно знать, что надо клиенту. Надо убедить его обратиться снова и снова, впарить ему весь комплекс услуг фирмы, побудить пригласить других клиентов», – поучала сотрудников Эмбрас, и те старались изо всех сил, так получали процент от выручки.

Глина уныло просматривала однообразные видео-сеансы ведьм и колдунов «Смарагда», перед ней лежала стопка видео-кассет. По мнению Эмбрас, Глине следовало учиться приемам работы клиентами. Работа в «Смарагде» шла параллельно со съемками «Битвы магов». За работу Глине платили, а за «Битву магов» платила Эмбрас. Охранник Василёк принес в комнату Глины стопку специальной литературы оккультного направления. Для пущей убедительности Глина должна была хотя бы освоить терминологию и пробежаться «по верхам» различных учений. Через пару недель, после выпуска первой программы на телевидении, Глину планировали допустить к работе в офисе.