Праведник

— Ты уверена, что все еще хочешь этого? Еще не поздно пойти на попятную.

— Прекрати, Эш! — рявкаю я. — Ты не можешь отговорить меня от этого или манипулировать мной, чтобы я оставалась хорошей маленькой девочкой, какой ты хочешь меня видеть. — Я так устала от того, что он смотрит на меня, словно на что-то хрупкое. Он хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе.

— Это то, что ты думаешь обо мне? Будто я хочу, чтобы ты была паинькой? — Я больше не уверена, что знаю, о чем думаю. — Я пытаюсь защитить тебя, Иден. Остановить тебя от того, чтобы ты пошла по этому пути, пока не стало слишком поздно, — его взгляд становится отстраненным. — Прежде чем ты сделаешь то, о чем пожалеешь и от чего не сможешь отказаться.

Его темный взгляд напряжен, и хватка усиливается с каждой секундой моего молчания.

— Я не могу повернуть назад, Эш. Это мой выбор. Альтернативы нет.

Его губы плотно сжимаются, прежде чем он испускает долгий вздох.

— Хорошо, но пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Как только почувствуешь, что тебе угрожает опасность, позвони мне.

Мое ожесточившееся сердце немного смягчается.

— Хорошо. — Наклонившись, он обхватывает меня рукой за талию и притягивает к себе. Теплое дыхание касается моей кожи, прежде чем его губы оказываются на моей щеке. В этом жесте я ощущаю нечто знакомое — безопасность, которую, как я думала, давным-давно утратила. А потом он отпускает меня, отступая к своей машине. Я делаю глубокий вдох, приводя в порядок крутящиеся в голове мысли, чтобы сосредоточиться, а затем следую за ним.

Мы делаем то, что должны.

Глава 16

Сейнт

Он прикоснулся к ней. Он поцеловал ее. Шлюха, шлюха, шлюха. Грешники! Нет, нет, она не шлюха. Только не Иден. Не ангел. Она просто жертва грешника, потому что он хочет сделать из нее шлюху. Я вижу, как отчетливо это написано у него на лице: вожделение, потребность. Он хочет запятнать ее и опустить до своего уровня. Иден на мгновение остается одна, ее глаза закрыты, а голова запрокинута назад, будто она безмолвно беседует с Господом. Волосы каскадом ниспадают ей на спину, и в лунном свете они кажутся скорее серебристыми, чем золотыми.

Я хочу выйти из машины и накинуть на нее свое пальто. Широкая оголенная полоска ее живота выставлена на всеобщее обозрение, а джинсы настолько порваны, что я вижу большие открытые участки ее бедер. Красная помада покрывает ее губы, придавая ей схожесть с дешевой шлюхой. Зачем ей это? Для него?

Мое внимание переключается на мужчину, который сейчас садится за руль белого "Мерседеса". Его длинные волосы собраны в пучок, а кожаная куртка кричит о бунтарстве. Несомненно, язычник. Он хочет, чтобы мой ангел пал. Я знаю, что он этого вожделеет.

Я оглядываюсь на здание, из которого они только что вышли. Какой-то захудалый кегельбан, и я достаточно долго работаю в этом бизнесе, чтобы распознать точку отмывания денег, лишь по одному взгляду на здание. Но почти все, кто отмывают деньги в этом городе, делают это для меня.

Иден садится в машину, и "Мерседес" отъезжает. Я следую за ним, набирая Джейса по дороге.

— Да?

— Боулинг «Страйк»…

— Принадлежит братьям Бромли. А что? — Ну, конечно. Что ты задумала, ангел?

Должно быть, у нее какие-то дела с братьями Бромли, потому что они — самое близкое звено к ее брату. И она, вероятно, не доверяет мне проследить за этим. Она теряет веру, и при мысли об этом меня охватывает паника.

— Запиши их на прием, на завтра.

— Конечно, — непринужденно отвечает он.

Я вешаю трубку, сосредоточившись на свете фар впереди меня. Он направляется к многоквартирному дому Иден, а я сворачиваю назад, останавливаясь на дороге напротив автостоянки. Луна такая яркая, что освещает все вокруг. Я отчетливо вижу, как Иден без колебаний выходит из машины и спешит по дорожке к своему дому. Она не должна находиться в этом месте, разодетая в такой наряд. Это привлекает внимание. Кому-то может взбрести в голову, что он имеет право заполучить то, что ему не принадлежит, и прикоснуться к этому. О, с каким бы удовольствием я отрывал их пальцы от тела по одному за раз.

Мужчина в "Мерседесе" медлит, и я знаю, что он наблюдает за ней, вероятно, так же пристально, как и я. Хочет ли он ее? И кто он для нее? Парень? Я не рассматривал такую вероятность. Но, конечно же, она знает, что он недостоин ее. Он — грешник… оскверненный, запятнанный.

В конце концов, он трогается с места, проезжая прямо мимо меня на бешенной скорости. Я же остаюсь на своем месте на долгие часы, наблюдая за окном Иден. Ожидая. Я не могу сказать, что именно удерживает меня здесь ночь за ночью, но я не могу отвести взгляд.

Наконец, в ее квартире гаснет свет, и я предполагаю, что ей удалось заснуть. Странно. Она редко спит.

Возможно, она свыкается с мыслью, что ее брат, скорее всего, мертв.

Дай ей то, чего никто другой не сможет.

***

Билли и Брэд Бромли. Их имена словно принадлежат персонажам мультфильмов, но это далеко не так. Братья Бромли печально известны в Южном Лондоне. Наркотики, женщины, незаконные бои — между людьми и животными, а также отмывание денег… для меня. Они запускают свои грязные руки во многие дела и обладают глубоко презираемыми мной характерами. Я избегаю иметь с ними дело любой ценой, потому что даже простое нахождение рядом с ними выводит меня из себя. Обычно это проблемы Джейса, но сегодня мне кое-что от них нужно. Джейс задерживается возле бара, ожидая возможности выступить посредником, если потребуется. Я даже отсюда чувствую его нервозность. Он думает, что я могу обидеть кого-нибудь из его драгоценных чистильщиков. Он ценит их как бизнес-активы. Я же в них не вижу ничего, кроме грязных грешников.

Билли — старший из братьев, худощавый, как грабли, с его костлявой фигурой свисает футболка на несколько размеров больше, чем требуется. Он нервничает, его глаза постоянно бегают по сторонам, будто он ожидает нападения в любой момент. Я подозреваю, что это паранойя… так как принимать свой собственный продукт невыгодно по целому ряду причин. Его брат еще меньше заботится о своей внешности, представ передо мной в спортивном костюме такого же цвета и натянутым на его пивной живот. Сальные волосы собраны в конский хвост у основания шеи, подчеркивая залысины. Я так ненавижу убогость. Испытывать неуважение к самому себе — это одно, но проявлять ко мне такое же неуважение…

— Я хочу заключить с тобой сделку.

Брэд приподнимает бровь, опрокидывая свой стакан виски в два больших глотка. Затем проводит тыльной стороной ладони по губам и со стуком ставит стакан на низкий кофейный столик.

— И что же это будет за сделка? Ты хочешь прокрутить больше денег? Мы можем это сделать.

— Нет, я ищу парня, — я откидываюсь на спинку стула. Билл продолжает оглядывать комнату, в то время как Брэд прищуривает глаза. — Его зовут Отто. Полагаю, он работал на вас. — И вы заплатили ему моими наличными. Брэд пытается оставаться бесстрастным, но я замечаю едва заметное подергивание уголка его рта. Положив локти на подлокотники кресла, я сцепляю пальцы перед собой. — Ты его знаешь. — Я хочу, чтобы он понял, что я знаю. И ложь, равно как и увертки, бесполезны. Он собирается открыть рот, но я предупреждающе поднимаю палец. — Прежде чем ты ответишь, знай, что я терпеть не могу ложь.

Его рот захлопывается, и на округлом лице появляется хмурая гримаса. Брэд бросает взгляд на брата, и между ними происходит молчаливый обмен мнениями, заканчивающийся кивком Билла.

— У нас возникли небольшие проблемы, — начинает Билл.

— Какого рода проблемы? — Из тех, где они заставляют детей продавать наркотики и платят им моими деньгами.

Брэд расправляет плечи, словно защищаясь.

— В прошлом году мы заключили сделку с Лос Карлос…

Джейс громко кашляет, задыхаясь.