Хранитель ядов

К звону посуды прибавились всплески.

Помещение, в которое я попала, оказалось странноватой смесью кухни и столовой. Добрую половину занимали массивный круглый деревянный стол и четыре стула с резной поверхностью. На другой стороне помещения расположилась наглухо запертая дверь – на ней висел поблескивающий замок. В нише почти в самом углу ютился каминный дымоход, прячущий в своем нутре плиту. От дымохода и до двери, через которую проникла я, тянулся фасад оттенка темного ореха, сплошь состоящий из выдвижных ящиков. Эту гармонию разбивала лишь наполненная водой мойка, прильнувшая к стене между двумя стрельчатыми окнами.

Вальтер с закатанными по локоть рукавами усердно всполаскивал глубокую чашу. Рядом с ним на мраморной столешнице ожидали своей очереди тарелки и столовые приборы.

Домытая чаша отправилась в деревянную сушилку над мойкой. Вальтер потянулся за следующей тарелкой.

– Доброе утро, госпожа Сильва. – Сегодня необычные очки с одним синим стеклом в оправе были на домоправителе. Они перекосились и съехали к самому кончику носа, но попыток поправить их мужчина не предпринимал. Он лишь морщился и встряхивал головой, отчего очки подскакивали, оказываясь чуть ближе к переносице, но затем снова съезжали вниз. Похоже, требовалось отрегулировать люфты. – Надеюсь, ваш сон был крепок.

– Даже слишком.

Я не потрудилась изобразить вежливость, поэтому мои интонации были несколько грубоватыми. Вальтер оторвался от своего занятия и повернулся ко мне. Уловив движение, я шагнула к нему и подставила руку под сдавшие свои позиции очки. Они рухнули мне на ладонь.

– Благодарю. – Вальтер встал ко мне вполоборота, и я, поняв намек, молча подцепила очки со сложенными дужками за горловину его жилета. – Не стоило мне тянуть до последнего. Было бы жаль, если бы они разбились.

Домоправитель кивнул мне и снова повернулся к мойке.

Мой взгляд пробежался по грязной посуде и наткнулся на нож. Пальцы уже сжались на рукоятке, когда я ощутила, что за мной внимательно наблюдают. Мы с Вальтером стояли всего в трех шагах друг от друга. Он, не отрывая от меня взора, неторопливо мыл чашку. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул даже тогда, когда я подняла нож на уровень его груди. Тишину помещения нарушали лишь тихие всплески, доносившиеся из мойки.

Перевернув нож острием к себе, я протянула его Вальтеру.

– Благодарю. – Ни секунды не колеблясь, мужчина принял нож и утопил его в воде, а затем как ни в чем не бывало поставил чашку в сушилку. – Вы превосходно выглядите, госпожа Сильва. Этот оттенок вам к лицу. Как и говорил Мастер.

– Странно, что вы не заставили меня бродить по дому в неглиже. Учитывая ваш «теплый» прием накануне.

– Мастер, как и все мы, успели уже об этом изрядно пожалеть. Нам следовало быть деликатнее. Полагаю, остальные уже успели попросить прощения. Примите и мои искренние извинения. – Вальтер внимательно осмотрел последнюю тарелку и отправил ее под воду. – С другой стороны, в тот раз время поджимало. Поэтому ума не приложу, как бы мы убедили вас оголиться.

– Для чего вообще требовалось рвать на мне одежду?

– Цель нашего возмутительного поступка – убедиться, что вы обладаете той же особенностью, что и ваш брат. – Вальтер был образцом невозмутимости. Наверное, даже если бы ему перерезали горло, он рухнул бы на пол с той же чопорной грациозностью и достоинством.

– И что же есть у нас обоих? – Я затаила дыхание.

– Об этом вам расскажет Мастер.

И этот туда же. Мои жалкие угрозы не проняли даже Кира. Тягаться же с хладнокровием домоправителя проклятого особняка и вовсе не имело смысла. Слуги Хранителя ядов будут молчать до последнего.

– Рад, что новое платье подошло вам по размеру. Вы проспали весь день и всю ночь. Поэтому его успели вовремя сшить на заказ.

Из моей жизни выкрали целый день. Я надеялась, что за это время Дакот успел увезти Эстера достаточно далеко. Кто знает, будет ли граф держать свое слово. Может, меня ему будет недостаточно, и он снова начнет искать брата?

– Как узнали размеры?

Не хотелось думать, что кто-то снимал с меня мерки, пока я находилась в мертвенном забытье.

– Благодаря Джерару. – Вальтер, заметив, как я вздрогнула, покачал головой. – Волнения излишни. Он вас не трогал. Я бы не назвал это талантом, но поганец умеет определять размеры с предельной точностью без всяких измерительных приспособлений. Хватает одного бегло брошенного взгляда.

Если бы он тольковзглядыбросал. Свою мысль я вслух не высказала. Жаловаться бессмысленно, ведь все они здесь заодно.

– Как вам каша?

Я моргнула. Вальтер быстро менял темы и охотно поддерживал беседу, но его старательность вполне объяснялась желанием увести меня от главного вопроса.

– Я не ела ее. Только яблоки.

Мое заявление вызвало у Вальтера первые за это утро неприкрытые эмоции.

– А стоило. – Домоправитель, хмуря брови, вытер руки салфеткой. – Вы достаточно долгое время пробыли без еды. Это вредит здоровью.

Посматривая на вымытую посуду, я полюбопытствовала:

– Разве у графа нет другой прислуги? Почему вы занимаетесь посудой? И… – Кроме нас, в кухне не было ни души. – Приготовлением пищи?

– В домике на краю владений Мастера живет кое-кто из обслуги. – Вальтер махнул рукой в сторону окон. В стекла скоблились острые ветки деревьев. Пышная листва и раскидистые ветви полностью закрывали обзор, позволяя добираться до окон лишь лучам солнца. – Служанки готовят обед и ужин там же, на кухне в доме, приносят его в особняк через коридор прислуги и возвращаются тем же путем. – Мужчина кивнул на запертую на замок дверь. – Им не позволяется проходить дальше этого помещения. Единственные, кто может тревожить своим постоянным присутствием покой особняка, это Джерар, Кир и я. – Вальтер направился к каминному дымоходу. – Мастер предпочитает, чтобы завтраком занимался я. По его же желанию я время от времени готовлю различные закуски. Не имею цели опуститься до бахвальства, но мои блюда вполне сносны. Не стоит отказываться от них. Вам следует привыкнуть, ведь по утрам жителей этого особняка кормлю именно я.

– Я не житель этого особняка.

Вальтер покосился на меня через плечо.

– Житель, госпожа Сильва. И ваше пребывание здесь позволяет говорить, что теперь вы находитесь под покровительством графа.

Сплошные загадки. О протекции Хранителя ядов я уж точно никогда не мечтала.

– Кто он? – спросила я в лоб.

– Он?

– Хранитель ядов.

– Это всего лишь неофициальное обращение, бытующее у народных масс. Граф Бланчефлеер. Так церемониймейстеры именуют Мастера на торжествах. Никак иначе.

– И что он за человек? – Мне казалось, что я замешиваю тесто, которое никогда не поднимется. Мы бросались словами, ходили вокруг да около, но мои знания о личности Хранителя ядов оставались все такими же мизерными.

Вальтер загрохотал чугунной сковородой.

– Джентльмен, врачеватель, филантроп, но в то же время мизантроп. Хотя ему с изумительной легкостью удается найти общий язык с любой категорией общества. Пользуется уважением при дворе и в рядах королевского воинского командования. Фаворит Ее Святейшества правительницы Королевства Скорпиона Янанки Соль, – отчеканил он.

– Полагаю, это не те определения, которыми бы наградили еголично вы, – я старательно выделила интонациями последние слова.

– Это перечисления того, что обычно говорят о нем окружающие.

– А ваше мнение?

– Для меня он Мастер. Называя его так, я вкладываю в это всю глубину своих чувств.

– Не думаю, что этого достаточно для характеристики его личности, – осторожно заметила я.

– Для меня более чем достаточно. Порой слова не способны выразить истинных чувств. Слова мешают, создают бессмысленные нагромождения и совращают на ложь. Поступки намного выразительнее слов. Взять, например, вас.

– Меня?

Я напряглась.

– В нашу первую встречу ваши речи были осмысленными. И это пробудило во мне беспокойство. Думающего человека стоит опасаться. Поступки же ваши взволновали меня не меньше. Я реалист, госпожа Сильва. Юные девушки – создания хрупкие и, прошу простить меня за дерзость, ломкие. Все, что с вами доселе творили, должно было стать причиной осознания вами вашей бесконечной беспомощности. Но… прошел день. А вы не прячетесь в комнате, которая должна была восприниматься вами как единственная доступная для вас крепость. Не заливаетесь слезами и не впадаете в состояние спасительного беспамятства. Не пытаетесь покончить с собой. Вы надели предложенное, попробовали принесенное и покинули «крепость». Вы стоите передо мной, и на вашем лице все то же осмысленное выражение, что было с самого начала. – Вальтер посмотрел мне прямо в глаза. – Эмоции причиной вашей беспомощности явно не станут.