Хранитель ядов

Брэйлин злобно смотрел на Джерара и, видимо, был бы рад оторвать ему голову. Что ж, в этом наши желания полностью совпадали.

– Какие-то трудности, господин Каннин? – любезно осведомился Ганч, с любопытством заглядывая в комнату.

– Никаких. – Джерар, сладко улыбаясь, взял меня за руку и прижал мои пальцы к губам. – Моей сопровождающей приглянулся гепард. Она падка на диких котиков.

– О, весьма рад. – Ганч просиял. – Как я и говорил, он у нас лучший.

Когда мы покинули «обитель патоки», настроение Джерара полностью изменилось. Он перестал отпускать ехидные замечания, стал молчалив и угрюм. И лишь очертание ворот Аспид Холла вернуло на его лицо легкомысленную улыбку. Значит, и шутом притворяться дело нелегкое.

Графа Бланчефлеера в этот вечер я больше не видела. Может, и он был занят соблазнением какой-нибудь баронессы?

Последняя мысль окончательно прогнала весь сон, и я свесила ноги с кровати, задев кончиками пальцев холодный пол. Тревожное чувство не покидало меня.

С полчаса проблуждав по комнате, как горестный призрак, я остановилась перед зеркалом. Длинная нежно голубая сорочка на моем бледном теле лишь усиливала ощущение моей принадлежности к потусторонним существам.

Эй, глупая Эксель. Почему же ты смотришь на меня из зеркала с таким отчаянным выражением? Потому что растеряна? Испугана? Чувствуешь свою бесполезность? Ну и скверная же ты сестра. Плохой друг. Из-за тебя страдают близкие.

Как бы мне хотелось, чтобы во всем была виновата та другая Эксель. Мое отражение. Та, что способна скрываться от преследования, залезая на крыши. Та, что вмешивается в чужие дела со своей бесполезной добротой, ведомая глупыми детскими идеалами. Та, что пытается понять, когда как другие сразу принимают на веру.

Мне не хватало тепла. Я ведь могла быть добрее к Эстеру, быть дружелюбнее с ним. Сблизиться с ним, а не отталкивать. И мне следовало быть более внимательной к Дакоту. Последняя его пылкость. Что это было? Если бы я не занималась лишь собой, то могла бы понять, какие чувства он старался до меня донести.

Горло начало саднить. Слезы душили меня, но я не позволяла им вырваться наружу. Никогда не думала, что одиночество может ранить. Меня. Такую хладнокровную и расчетливую. А теперь я полна примитивных желаний. Хочу, чтобы меня обняли. Желаю чужого тепла. Хочу просто кому-то довериться…

До моих ушей донесся шум. Далекие голоса.

Посреди ночи?

Я накинула халат и выбежала в коридор.

Холл был ярко освещен. И без цветных всполохов, порождаемых витражом и дневным светом, он потерял прежнюю магическую таинственность. Дом замер, задержав наполненное пылью дыхание, настороженно прислушиваясь и присматриваясь к чужакам.

Я застыла на лестнице – мои ноги приросли к ступеням, а ладонь слилась с перилами.

Сомнений быть не могло. Багровые сорочки и поблескивающее в свете светоч-камней серебро скорпионов на шеях. Солдаты Столичного Воинства. И лица этих воинов мне были уже известны.

За моей спиной зашуршали одежды. Граф встал на одну со мной ступень. Он облачился в темно-зеленый халат с узорами, вышитыми серебристыми нитями, а его черные кудри были небрежно приглажены.

– Королевское воинство. – На его лице не было и намека на волнение. – Какая неожиданность. – Он спустился ниже.

– Это семнадцатый отряд. – От напряжения мой голос сорвался до свистящегося шепота.

Граф остановился.

– К нам пожаловал сам капитан Ригель? Любопытно.

– Сэр. – Что-то здесь было не так. – Скажите, сэр, что здесь делает семнадцатый отряд?

Граф Бланчефлеер медленно обернулся. Как при нашей первой встрече на его лицо скользнули тени.

– Вы уверены, госпожа Сильва, что об этом следует спрашиватьменя?

Вальтер стоял у основания лестницы, будто опасаясь, что семнадцатый отряд решит прорваться на второй этаж. Он не успел собрать волосы, и они рассыпались тонкими белоснежными нитями по его плечам и невесомой накидкой прикрыли спину.

Ленс Ригель находился прямо перед домоправителем и напоминал сгусток еле сдерживаемой агрессии. За его спиной стояли Терра, Феличит и Карлос. Роскошь дома давила на них. Это отражалось на их окаменевших лицах, в напряженных позах и в движениях дергающихся плеч, выдающих прерывистость дыхания.

– Что случилось, господа? – Глубокой ночью в застывшей тишине холодного особняка прозвучавшая в голосе графа торжественность показалась мне столь же неуместной, как и радостная птичья трель посреди прощальных речей на кладбище.

– Мастер, к вам королевское воинство. Капитан Ленс Ригель, – поспешно сообщил Вальтер.

Мрачный взгляд капитана нашел меня. И мне захотелось спрятаться. Постыдно прижаться к спине графа, чтобы те люди внизу не видели даже макушки. Или развернуться и побежать вверх по ступеням. Прочь от коснувшегося меня льда. Прочь от тяжести презрения этого человека.

Святые Первосоздатели! Терра, Феличит и даже Карлос ошеломленно смотрели на меня, будто не могли поверить собственным глазам. Словно хотели уверить себя, что я лишь призрачный силуэт на темной лестнице.

Почему они так на меня смотрят?! Мы не знаем друг друга, но они взирали на меня с выражением горестного разочарования.

Как все это выглядело со стороны? Я в одежде для сна в особняке графа Бланчефеера. Стою рядом с ним…

Кто ваш покровитель?..

Проклятье! В моей голове разом вспыхнули все мерзкие непристойности, которыми осыпал меня Сигал.

Но я не обязана ни перед кем отчитываться. И уж точно не обязана доказывать этим людям, что не являюсь любовницей графа.

Они пришлись мне по нраву. Мы бы, может быть, даже поладили при ином раскладе, но, черт побери, они не имеют права разочаровываться во мне! Мы никто друг другу!

– Значит, так выглядит поместье Хранителя ядов? – Ригель перестал мучить меня своим удушающим взглядом и переместил его на графа. Хотя легче мне все равно не стало.

– Граф Бланчефлеер, если позволите, – кивая, уточнил граф. – Хотя и названный вами титул по-своему интересен. Человеческое воображение не лишено особой прелести. Но не будем уподобляться поэтам. Какие дела привели в поместье многоуважаемого капитана и его бравых солдат?

– Тэмьен Бланчефлеер. – Каждое слово Ригеля было подобно ледяному касанию. – Вы обвиняетесь в злоупотреблениях посредством использования магии, а именно, магического ядовитого растения фалькона, а также в убийстве ядом фалькона барона и баронессы Телива.

Мое сердце пропустило удар.

Твой вывод, Эксель?..