Страница 4 из 13
У места, где был обнаружен след, их встретил ефрейтор Солдатов. Он подробно доложил начальнику заставы старшему лейтенанту Максименко о случившемся.
— Собаку на след! — распорядился тот.
— Есть! — ответил младший сержант Бутылкин.
Собака взяла след и потянула инструктора к проволочному забору. Время шло...
В момент, когда застава была поднята по тревоге, стрелки часов показывали пять минут восьмого. В соседнем совхозе почти никто не спал. Чабаны уже угнали на выпас отары овец, остальные собирались на работу.
Давняя дружба связывает местных жителей с пограничниками. Нет в совхозе ни одного взрослого мужчины, который бы не состоял членом добровольной народной дружины.
...Случилось это в душную летнюю ночь. В дом постучал незнакомый человек. Он был оборванный и грязный. Лицо обросло щетиной. Пришелец просил воды. Хозяина в доме не оказалось — он был с отарой на выпасе. Женщина не растерялась, увидев незнакомца. Она схватила со стены ружье мужа.
— Руки вверх!
И так держала его под оружием до тех пор, пока сынишка не привел с заставы пограничников.
...В утренний час в совхозе появились пограничники Балакин и Иванов. Их встретил дружинник Алты Рандурдыев.
— Алты, на заставе тревога. Начальник за помощью послал.
— Сейчас, сейчас... — Алты засуетился, побежал в один двор, в другой. Через несколько минут на границу выехала группа дружинников...
Младший сержант Бутылкин пустил собаку на свободный поиск.
— Ральф, след! — повторял он.
Инструктор едва поспевал за собакой. Сзади бежал лейтенант Минько, ефрейтор Солдатов и рядовой Николай Ткаченко с радиостанцией. Он поддерживал бесперебойную связь с заставой.
Бежать становилось все труднее и труднее. Пот заливал глаза, мешал смотреть. Бутылкин сбросил куртку и шапку.
Валерий поднялся на холм, глотнул воздух и снова устремился вперед.
До ущелья они добежали за несколько минут и сразу же увидели того, за кем шли неотступно по следу.
В утреннее небо взвилась ракета. Поиск был окончен. Наступал новый осенний день.
Они охраняют границу
— Вот здесь все и произошло, — сказал Василий Румянцев, показав на высокие сухие кусты и тропу, которая подходила вплотную к КСП[1].
Мы оглядываемся по сторонам: желтые от высохшей травы сопки, полевая дорога, слева камыш и деревья вдоль горного ручья.
Когда мы подходили к ручью, в небо, шумя крыльями, взлетела стая чирков.
Они низко пронеслись над нами и скрылись за сопкой. Но через минуту, описав круг, снова появились с противоположной стороны. Так продолжалось до тех пор, пока пернатые потеряли всякую надежду на отдых и улетели куда-то совсем.
Мой попутчик долго провожал их взглядом и с сожалением сказал:
— Эх, досада! Такой бы ужин был... — И это прозвучало так мирно, что не верилось, что вот здесь, в нескольких шагах от нас, проходит государственная граница и что всего несколько дней назад здесь задержали нарушителя.
Я стоял, смотрел вслед улетевшим чиркам и думал о рассказе Василия Румянцева, стараясь запомнить его каждое слово, чтобы донести до читателя события, которые произошли здесь, в сопках, в один из осенних погожих дней.
Чувство границы у пограничника возникает с самого первого часа пребывания на заставе и уже не покидает его все дни службы.
Так было и с Василием Румянцевым. Ежедневные выходы на охрану границы научили его быть наблюдательным. Он запоминал все названия сопок и ущелий, тропок и ручьев. Научился распознавать ночные звуки, различать следы животных. И каждый раз возникал вопрос: «Почему этот камень вчера лежал вон там, а сегодня здесь? Или... почему, например, когда он однажды нес службу у шлагбаума, один из пассажиров вел себя беспокойно?» Когда стали проверять у него документы, оказалось все очень просто: «Забыл, понимаете, прихватить с собой паспорт. Торопился».
— Забыл? Тогда прошу сойти с машины, — сказано спокойно, корректно и требовательно.
Пассажир возмущался, грозился, но... подчинился требованию пограничников. Таков закон границы. Сделок с совестью здесь не бывает. Отступлений — тоже.
Внешне Василий выделяется своим богатырским ростом и мужественным открытым лицом. До армии он работал на деревообрабатывающем комбинате столяром. На границе легко втянулся в службу.
Три беспокойных года провел он на заставе. Всякое бывало за это время. Только вот не пришлось ему до этого ни разу участвовать в задержании нарушителя.
Всего несколько дней осталось ему провести на границе, а потом: прощай, застава, прощайте, боевые друзья!
Сегодня они с Николаем Евдокимовым идут на пост наблюдения. Получив приказ, они вышли за ворота заставы и остановились.
— Наблюдай влево, назад и за воздухом. Я буду смотреть вперед и в сторону границы, — поставил задачу Василий.
Дорога петляла между сопками, потом повернула на вспаханное колхозное поле. Впереди показалась небольшая рощица, разрезанная горным ручьем. Василий знал, что в таких местах нужно быть особенно внимательным.
Скрывшись в густом кустарнике, он осматривал сопки, лощины и тропы.
И вдруг... Что это? Впереди, метрах в двухстах, мелькнула чья-то тень. «Человек или зверь?» — он точно определить не мог и все внимание сосредоточил на этом месте. Вот фигура снова появилась и скрылась за кустарником. Сомнений теперь не было: впереди шел человек. Василий обернулся к напарнику. Тот тоже увидел неизвестного и не спускал с него глаз.
В приказе, который отдавал ему начальник заставы, не было упомянуто о том, что кто-то должен быть за инженерными сооружениями. «А если в приказе ничего об этом не говорилось, то этот человек...» Василий решил действовать.
Он дал команду напарнику и, прикрываясь высокими кустами, побежал вперед, не выпуская из поля зрения неизвестного, вновь тенью мелькнувшего в кустах.
Последние двести метров были преодолены в считанные секунды. Неизвестный, видимо, почуяв погоню, затаился.
Для предосторожности Румянцев остановился за укрытием и, направив оружие, потребовал:
— Стой, руки вверх!
Из-за куста появился среднего роста мужчина с поднятыми руками. Он был одет в серый пиджак, черные помятые брюки, на голове — берет.
Когда с обыском задержанного покончили, Василий, связавшись с заставой, доложил:
— Пограничный наряд в составе рядовых Румянцева и Евдокимова, неся службу по охране государственной границы, в районе ручья задержал нарушителя.
— Ждите тревожную группу, — последовал приказ.
Пограничный наряд, сдав нарушителя, продолжал выполнять боевой приказ по охране государственной границы СССР.
Первогодки
Всем хорошо запомнился день, когда сержант сказал:
— Будем учиться ходить в строю...
У многих это вызвало улыбку. Но потом, действительно, оказалось, что научиться правильно ходить в строю не так-то просто.
Молодые пограничники не только учились ходить строевым шагом, но и неслышно ступать по земле.
В короткие свободные часы и минуты воины, затаив дыхание, слушают бесчисленные истории из жизни на границе.
— ...Или вот еще был такой случай... — И молодые солдаты плотнее подсаживаются к рассказчику, втайне завидуя ему.
И хотя служба воинов на границе исчисляется еще только неделями, они успели ощутить неповторимость того чувства, которое испытываешь, впервые ступив на дозорную тропу.
Марш-броски, первые боевые стрельбы и первые неудачи — все уже позади.
Теперь молодые солдаты с интересом осматривались по сторонам.
Кирпичные домики, спортгородок и просторный чистый двор — все это оставляло хорошее впечатление у молодых воинов. За забором были голые, выгоревшие от нещадного солнца, сопки. Они казались безжизненными. Внимание всех привлекла вышка, стоящая на одной из сопок. Хотелось сразу же пойти и посмотреть, но воинов предупредили, что очередь дойдет и до нее. А пока всех пригласили в помещение, определили каждому койку, рассказали о назначении каждой комнаты.
1
КСП — контрольно-следовая полоса. — Прим. Tiger’а.