Призрачная вспышка

Когда она возобновила свое пение, ее высокий мелодичный голос был таким же, как и прежде, но ощущался иначе. В нем был оттенок, который в некоторых моментах напоминал Медрашу свист ветра или рык дракона. Он подозревал, что слышит это не ушами плоти, а ушами духа.

Паруса вздулись, когда их наполнил более сильный и устойчивый ветер. Моряки перекликались друг с другом и старались извлечь из этой победы максимум пользы.

Погруженный в своего рода полутранс, Медраш не мог сказать, сколько времени ему потребовалось, чтобы полностью истощить дар Бахамута. Но когда паладин это сделал, он огляделся. Боевые корабли Чессенты были так далеко на северо-западе, что он едва мог их различить.

Измученный, он резко упал. Бири упала на него. Ее голова наклонилась, и через мгновение она захрапела тихим булькающим храпом.

* * * * *

Сердце Халоньи колотилось, когда она и ее эскорт – пятерка воинов, присягнувших Церкви Чазара - направились к внушительным позолоченным двойным дверям в конце коридора. Может быть, это было глупо, потому что Бог и прежде вызывал её в это время, а иногда и позже. Но в тех случаях встреча всегда проходила в тронном зале или приёмной, а не в его личных покоях.

Ей хотелось бы остановиться и удостовериться, что ее митра, облачение и ожерелья были в порядке, а может и добавить немного румянца на щеки. Но, конечно, она не могла. Не перед ее эскортом и королевскими стражниками, стерегущими золотые двери. На публике верховная жрица Бога богов должна была показывать величественное достоинство. Она не могла прихорашиваться, как какая-нибудь пустоголовая девка.

Один из двух часовых открыл перед ей позолоченные двери.

- Госпожа Драконов здесь, Ваше Величество, - сказал он.

- Пустите ее, - сказал голос Чазара. Его богатые, глубокие тона вызвали у Халоньи волнение, ликование - возможно даже больше, чем обычно.

- Оставайтесь здесь. - Сказала она своим охранникам. Халонья вошла во внешнюю, просторную комнату, где она и пять или десять других гостей вместе с их господином ужинали или смотрели выступления бардов, а затем ахнула. На мгновение у нее закружилась голова.

Это случилось после того, как она увидела, что на Чазаре была надета только халат из малинового шелка и ничего больше. Он даже не позаботился о том, чтобы тщательно закрыться или покрепче затянуть пояс.

Клянусь сладкой, жалящей плетью леди Ловитар, неужели это оно?

Халонья повторяла себе, что не хочет этого. Что их священная связь  Бога и жрицы была выше, чем какая-либо мимолетная плотская связь когда-либо могла стать. Что она никоим образом не обижалась на бесконечный шествие шлюх, которых он уводил в свои покои. Но все это было.

- Прошу прощения за то, что вызвал тебя так поздно, - сказал Чазар, по-видимому, не обращая внимания на ее эмоциональное возбуждение. - Не хочешь вина?

Она сглотнула.

- Да, Ваше Величество.

Он подошел к одному из столов и наполнил пару золотых кубков из графина.

- Не хочешь ли выйти на террасу. Летние ночи больно хороши.

Она была уверена, что это будет темнота, с огнями города внизу и луной и звездами сверху. Это было то место, куда мужчина брал женщину, когда хотел поухаживать за ней, хотя не то чтобы у Халоньи был какой-то опыт в подобных делах. Оглядываясь назад, она отчетливо осознавала, что с самых юных лет судьба уготовила ей более значимую судьбу.

- Это было бы прекрасно. - Сказала она.

Чазар улыбнулся, протянул ей один из бокалов, открыл две. Это было алгорондское красное, как он и любил - терпкое в момент касания языка, но затем каким-то образом становящееся сладким.

- Я хочу поговорить с тобой о Джесри. - Сказал он.

На мгновение Халонья не могла понять того, что он сказал, или, как ей показалось, она неправильно расслышала его. Затем волна разочарования заставила ее сжаться.

Она снова напомнила себе, что она глава духовенства Чазара, но этого было недостаточно, хотя это и было больше, чем когда-либо мог иметь любой другой смертный. Она вздохнула, выдохнула и спросила:

- А что насчет леди Джесри, Ваше Величество? Я пыталась относиться к ней как к своему другу и твоему верному заместителю, как вы мне и велели.

Чазар улыбнулся.

- Даже если это противоречит твоим желаниям.

-  Ваше Величество, клянусь вам...

Красный Дракон поднял руку.

- Пожалуйста, дочь. Я не сомневался в тебе. И я не ругаю тебя. Я собирался сказать, что начинаю задаваться вопросом - возможно, ты действительно видишь в Джесри Колдкрик что-то такое, чего я не позволял увидеть себе.

Давние чувства горечи и унижения Халоньи исчезли. Он дал ей шанс! Но ей нужно было действовать осторожно. Она была уверена, что даже если он наконец достиг момента просветления, увлечение Чазара этой ведьмой не прошло полностью.

- Что-то случилось? - Спросила она.

 Чазар фыркнул.

- Скорее, чего-то не случилось.

Халонья заколебалась.

- Я не понимаю.

- Ну, скажем так. Я Бог, не так ли?

- Величайший из Богов. - Ответила Халонья.

- И монарх великолепного королевства. Я поднял леди Колдкрик до одного из двух самых влиятельных придворных. Я положил конец преследованию волшебников и таким образом, как она сама сказала мне, исполнил ее заветное желание. Но все еще…

- Что, Ваше Величество?

- В ней все еще осталась эта… скрытность. Что-то, что заставляет ее держаться в стороне. Чтоб ты знала, при нашем первом знакомстве она рассказала мне, что у неё есть некая фобия, недостаток, который отличает ее от других, и я верю в это. Но иногда возникает ощущения, что она не пытается перелезть через эту стену. Такое ощущение, что она прячется за ней.

Халонья все еще не понимала, о чем на самом деле говорил Чазар, но чем бы ни были его сомнения, она хотела их взрастить. Первое, на что она хотела указать, это на то, что Джесри, как волшебник, была подвержена демоническому влиянию. К сожалению, Чазар, вероятно, не согласится с этим. Он освободил волшебников Чессенты не только для того, чтобы доставить удовольствие жалкой ведьме. Он действительно верил, что они, в целом, такие же, как и все остальные. Когда-нибудь Халонья сможет убедить его отказаться от этой опасно великодушной точки зрения, но было бы разумнее подойти к решению насущной проблемы с другой стороны.

- Ваше Величество, даже самый малозначимый из ваших подданных обязан вам любовью, верностью и благодарностью. А учитывая все, что вы сделали для Джесри Колдкрик, ее долг намного больше. Если она не желает платить... что ж, даже мне, вашей пророчице, такое трудно понять.

Чазар поднес ко рту бокал и сделал большой глоток.

- Я с самого начала знал, что это не единственное, что будет сложно. Эта сучка вообще умеет улыбаться? Сегодня вечером я подарил ей чудо. Я распахнул дверь между жизнью и смертью - хотя кузен Келемвор и умолял меня не делать этого - просто чтобы сделать ей подарок, который не мог бы сделать никто другой во всех мирах. И для нее это ничего не значило.

Халонья покачала головой.

- Опять же, я должна сказать, что понятия не имею, как кто-то из ваших детей может быть таким неблагодарным.

Чазар посмотрел на нее.

- Неужели? Разве ты не та, кто неоднократно пытался убедить меня, что Джесри - предатель? Что она помогла Кхорину Скуллдарку сбежать?

Халонья вздохнула, чтобы сказать «да», но снова подумала, что нельзя было слишком сильно давить.

- Ваше Величество приказал мне выбросить из головы все подозрения.

- Да. Потому что, несмотря на то, что я только что тебе сказал, Джесри... ну, она многое сделала для меня.

Халонья предположила, что означает это «многое». Джесри спасла Чазара, когда Аласклербанбастос пленил его, но ей хотелось бы знать, что еще Джесри сделала для него. Однако живой Бог не обсуждал это ни с кем, и  то, что он даже намекнул на это «многое» уже было большой порцией информации.