Страница 27 из 92
В колеблющемся желтом свете факела, висящего на стене, был виден бледный, дряблый седовласый мужчина, лежащий лицом вниз на грязной соломе. Кто-то сорвал с него большую часть одежды и срезал со спины несколько ленточек кожи, оставив раны, сочащиеся гноем.
- Покажи свое лицо, - рявкнул Чазар. - Быстро! Или я прикажу инквизиторам отрезать тебе что-нибудь еще.
Поеживаясь, старик поднял голову, и Джесри понял, что имел в виду дракон. Как и его спина, рот и подбородок заключенного были запачканы засохшей кровью, а его челюсти и шея опухли от инфекции. Кто-то отрезал ему язык. Несмотря на все раны и жестокость, которые она видела на поле битвы, Джесри почувствовала легкую тошноту.
Тогда Чазар внимательно посмотрел на ее лицо и спросил:
- Разве ты не узнала его?
- Нет, - сказала Джесри. – А должна?
- Большинство людей узнали бы. Это твой отец.
У девушки перехватило дыхание.
- Кто?
- Твой отец, - повторил дракон. - Трус, который годами плохо обращался со своим беспомощным ребенком, а затем, наконец, отдал ее магам, чтобы спасти свою никчемную жизнь.
Вернувшись в Импилтур, Джесри боялась возможности вернуться в Чессенту, но не потому, что она ожидала встретить своих родителей. Возможно просто потому, что это было легче считать их мертвыми. Она изучала окровавленное лицо пленника и все еще не могла узнать торговца, который стыдился ее врожденных умений и бил ее всякий раз, когда ловил ее за экспериментами с ними. Но, может быть, ей и не следовало этого ожидать, ведь она годами пыталась забыть его, а возраст, страх и страдания изменили его. Пленник посмотрел на Джесри широко раскрытыми растерянными глазами.
- А как насчет моей матери? - Спросила она.
- Мертва, - сказал Чазар. - Но, по крайней мере, этот прожил достаточно долго, чтобы столкнуться с возмездием, - он щелкнул пальцами, и дверь камеры отперлась и распахнулась. - Выползай, - сказал он ее отцу. - Поцелуй ноги дочери, которую ты предал.
За годы рабства Джесри иногда фантазировала о том, чтобы подвергнуть этого человека тем же пыткам, которые ее неповоротливые похитители применяли к путешественникам, попавшим в их руки. Но пока она стояла там, от мысли об унижении этого человека перед ней у нее заболел живот.
- В этом нет необходимости. - Сказала Джесри.
- Конечно, - сказал Чазар. Он снова посмотрел на старика. - Она не хочет, чтобы твои грязные губы касались ее ног. Но ты будешь ползать.
- Пожалуйста, не надо, - сказала она. – В этом нет абсолютно никакой необходимости.
Чазар нахмурился.
- Я думал, тебе это понравится.
Она вздохнула, пытаясь успокоиться и ответить так, чтобы удовлетворить его.
- Я знаю, что вы так думали, Ваше Величество, и я благодарна. Просто это... ну, шокирует.
- Я догадываюсь, - сказал Чазар. – Но мы оба согласились с тем, что в некоторых случаях, чтобы воздать должное тем, кто обладает магическими способностями, требуется нечто большее, чем возмещение ущерба. Те, кто насиловал, калечили и убивал их должны страдать. Так почему бы не начать с существа, которое обидело самого выдающегося волшебника в мире?
Джесри покачала головой.
- Я… представляла, что это будет происходить обычным образом. Через обвинения и суды.
- Пламя и кровь, женщина, ты сказала мне это, не так ли? И должен ли господин и Бог Чессенты запрашивать разрешение у магистрата или присяжных, прежде чем принимать какие-то меры?
- Нет, Ваше Величество. Конечно, нет.
- Я рад это слышать. Так что разберись с этим куском навоза. По крайней мере, ты должны хотеть выругаться на него, плюнуть на него или пнуть его.
Джесри предположила, что, возможно, какая-то часть её и хотела сделать это, а если и нет, то какое-то символическое насилие может умиротворить Чазара и положить конец головокружительному сюрреалистичному моменту. Она вошла в дверной проем камеры.
- Как ты мог это сделать? - спросила она. - Даже если бы ты боялся, что великаны убьют тебя, маму, и всех остальных в караване, даже если бы ты был уверен, что я «испорчена», я была твоей дочерью и любила тебя!
Он попытался ответить, но она не могла понять булькающих и квакающих звуков, которые исходили из его истерзанного рта.
Затем она поняла, как странно было то, что Чазар лишил старика способности говорить и тем самым лишил ее возможности поговорить с ним по-настоящему и услышать его мольбы о пощаде. Она могла придумать только одну причину, по которой он так поступил. Она снова вгляделась в лицо заключенного и убедилась в этом.
Она повернулась.
- Ваше Величество, это не мой отец. - Даже когда говорила это, она знала, что не должна была делать этого, но уловка Чазара так взбудоражила Джесри, что она уже не могла сдержаться.
Он нахмурился.
- Конечно это он. Ты же не думаешь, что твой Бог мог ошибиться?
Хотя девушка все еще была расстроена, она приложила больше усилий, чтобы тщательно подобрать следующие слова:
- Нет, но у Вашего Величества есть смертные слуги, подверженные ошибкам. Полагаю, вы поручили одному из них найти моего отца.
- Ну да, - сказал Чазар. - Шале Каранок. Видно, я не могу доверить этой уродливой свиноматке даже самую простую задачу. - Джесри была уверена, что Шала не имеет к этому никакого отношения. - Но я могу исправить ее ошибку.
С этими словами Красный Дракон сузил свои раскосые янтарные глаза и прижал кончики пальцев к вискам. Джесри не знала, действительно ли он пытался совершить какой-то магический ритуал или просто притворялся, но, поскольку она не почувствовала явного движения магической энергии, она заподозрила последнее.
Чазар выдержал эту позу несколько ударов сердца, затем выдохнул и улыбнулся.
- Вот. - Сказал он и замолчал.
Он явно ждал, что Джесри спросит: что «вот»? Так она и поступила.
- Твой отец мертв. Но я выловил его душу из Девяти Адов и поместил ее в эту съеживающуюся тушу перед нами. Теперь вы можете поступать с ним так, как считаете нужным.
Джесри задался вопросом - действительно ли Чазар ожидал, что она поверит его аляповатому утверждению. А сам-то он верил?
Независимо от того, верил он или нет, Джесри не могла больше оскорблять заключенного, кем бы он ни был. Она просто не могла. Девушка вздохнула и сказала:
- В таком случае, Ваше Величество, я его прощаю.
Чазар нахмурился.
- Что?
- Я согласна с тем, что мы, обладающие магическими умениями, заслуживаем справедливости. Вы слышали, как я неоднократно утверждала это. Но мой отец обидел меня очень давно. И вы пытаетесь создать Чессенту, в которой все живут в гармонии, а не такую, в которой преследуемые и преследователи просто меняются ролями. Так что позвольте простить его и подать пример всей Чессенте.
- Если это то, чего ты действительно хочешь, - Чазар щелкнул пальцами, и дверь камеры с лязгом захлопнулась. - В свое время стражники отпустят его. Давай выберемся из этой мрачной дыры.
Они прошли мимо камер, набитых заключенными. Надеясь исправить любой ущерб, который она могла нанести им своими прежними высказываниями, Джесри сказала:
- Я очень ценю то, что вы сделали для меня. Действительно ценю.
- Покажи мне это. - Прорычал Чазар. Он повернулся, схватил ее за предплечье, заключил в объятия и прижался своими губами к ее. Хотя ее посох давал ей некоторую защиту от огня, она все же чувствовала, что его губы и язык покрываются волдырями.
Он застал ее врасплох, и снова, хотя она знала, как ей следует ответить, она не могла сдержать отвращения. Когда Джесри пыталась оторваться от Чазара, все, что она могла сделать, это ударить его коленом в пах и воспользоваться каким-нибудь другим приемом, которому её научил Аот.
Чазар был сильнее Джесри, и на мгновение ей показалось, что он не позволит ей сбежать. Затем его руки внезапно ослабили хватку. Она отшатнулась и ударилась плечами о железные прутья решетки одной из камер. Один из заключенных с другой стороны вскрикнул, подумав, что сейчас с ними произойдет что-то ужасное.