Страница 15 из 97
11
Марк Мателлин склонился так низко, что его локоны, свесившись, коснулись пола. А я замерла, не в силах пошевелиться. Жадно вглядывалась в дверной проем. В первый раз мне повезло: толстяк — всего лишь провожатый. Но было глупо надеяться, что будет везти бесконечно, раз за разом. И мне уже казалось, что лучше бы все решилось прямо сейчас — не хочу снова и снова умирать от страха и неизвестности.
Я видела края синей мантии, носы украшенных драгоценными камнями туфель. Слышала шаги. Но так и стояла прямая, как палка, смотрела в пол и не находила в себе сил поклониться или, хотя бы, поднять глаза. Лишь слушала голос Мателлина:
— Ваше сиятельство…
— Довольно, довольно, мой дорогой! Что за церемонии между добрыми друзьями!
Другой голос. И он не придавал мне оптимизма. Судя по всему, его обладатель тоже был далеко не молод. Я немного подняла глаза, на уровень талий. Под синей мантией брюха не оказалось, но я увидела концы прямых седых волос. Старик. Еще один старик…
— Надеюсь, путешествие вас не утомило? — говорил тот, второй.
— Разве что самую малость. Путешествия всегда утомительны. Но поспешить к доброму другу не помешает никакая усталость. К тому же, я не с пустыми руками, ваше сиятельство.
Ну, вот и все… Сложно выразиться однозначнее. Значит, все же старик… Толстяк называет его сиятельством, значит, это кто-то из прямой ветви. О замужестве не может быть и речи. Опасения мамы сбывались. Я опустила голову и смотрела себе под ноги — остальное уже не имело смысла.
— Вы меня балуете, Мателлин.
— Всего лишь милая безделица. Но я знаю, что вы оцените.
Пожалуй, очень точно назвать меня милой безделицей. Повисло молчание, раздавалась какая-то возня. Что-то остро щелкнуло, и я услышала, как кто-то из них шумно вздохнул. Второй.
— Какой крепкий запах!
— Бьет в голову наповал, ваше сиятельство. Прямо с Барамута.
Оба хихикнули, а я резко подняла глаза. В тонких руках того, второго, была плоская длинная коробка с поднятой крышкой. Внутри лежали какие-то ярко-красные трубочки.
Значит, речь шла не обо мне… Теперь я не сомневалась, что Мателлин сделал это нарочно, зная, что я умираю от страха. Я была права — он поглядывал на меня с видом превосходства. Мерзкий жирный старик! Только последний мерзавец выбирает жертвой того, кто не может ничем ответить. Я была бы рада, если бы кто-то осмелился поставить его на место.
— Кто это с вами, Мателлин?
Я тут же опустила голову — оба направились ко мне.
— Девица из Контемов, ваше сиятельство. Сопровождаю по весьма деликатному делу.
Когда я увидела прямо перед собой синюю мантию, все же поклонилась. Пробормотала, едва различимо:
— Ваше сиятельство…
Теперь я цеплялась за слова толстяка. Если меня представили именно так, значит, я предназначена не этому старику. Я вновь почувствовала облегчение. Снова отсрочка… Но зачем тогда Мателлин приволок меня сюда?
— Как вас зовут, дитя мое?
Я подняла голову, увидела перед собой узкое морщинистое лицо в обрамлении прямых белых волос. Тонкие брезгливые губы, теплые карие глаза.
— Сейя, ваше сиятельство.
— Природа наградила вас дивным лицом, красавица моя. Вы достойны украшать дворцы, если придать вам должный вид.
Я, наконец, поклонилась, как полагается:
— Благодарю вас.
Мателлин задрал подбородок:
— Перед вами наместник Форсы, его сиятельство герцог Тай Тенал.
Я вновь поклонилась, на этот раз ниже:
— Ваше сиятельство…
— Вы прелестны, госпожа. Какое свежее неиспорченное лицо. Кажется, в вас течет хорошая кровь. Как вы говорите, Мателлин? Контем-…
Толстяк улыбнулся:
— Разве это имеет значение, ваше сиятельство? Все Контемы на одно лицо, из одного чана.
Я подняла голову:
— Наша кровь, действительно, чиста.
Уголки тонких губ Тенала капризно опустились:
— Надо же… Так бывает? — Он повернулся к толстяку: — Так бывает, Мателлин?
Тот кисло улыбнулся:
— Вы же понимаете, ваше сиятельство… Чем мельче род — тем больше достоинств склонен себе приписать. Чтобы подняться в чужих глазах.
Я посмотрела на Мателлина:
— Не стоит всех мерить по одной мерке, ваша светлость. Мой отец — не из тех, для кого достоинство — пустой звук.
Тенал улыбнулся, сверкнув идеальными искусственными зубами — второй старик был гораздо приятнее.
— Вы очаровательны, красавица моя! Просто очаровательны! Я рад, что вы украсите сегодняшний ужин. И моему племяннику не придется смотреть на стариков.
Мателлин вмиг переменился, налитые щеки осунулись:
— Его светлость тоже здесь?
— Приехал вчера. Но я уже наскучил ему.
Казалось, Мателлин был близок к тому, чтобы раскланяться и сбежать. Кем бы ни был этот племянник, но, похоже, толстяк его просто ненавидел. И это не могло не радовать.