Страница 60 из 107
Лица, относящиеся к одной и той же фамилии, не вступают между собой в брак, опасаясь, что это помешает потомству, но род Ху происходит от Тан Шу, а Ху-цзи, дочь [Ху] Бо-хана, родила Чжун-эра[1241]. Выросший Чжун-эр отличался блестящими талантами. Когда, спасаясь от беды, ему пришлось покинуть владение, он нашел себе пристанище, долго находился там в трудном положении, но не совершил ничего дурного. Это первое его счастье. Из девяти сыновей Сянь-гуна в живых остался только один Чжун-эр. Он переживал бедствия, связанные с бегством на чужбину, но и в самом владении Цзинь не было спокойствия[1242]. Это его второе счастье. Правители владения Цзинъ каждый день вызывали своими действиями недовольство, поэтому от них отвернулись как живущие во владении, так и находящиеся за его пределами. А Чжун-эр каждый день преуспевал в совершенствовании добродетелей, Ху Янь и Чжао Шуай разрабатывали для него планы на будущее. Это его третье счастье. А ведь в “Гимнах дома Чжоу” говорится:
Иероглиф хуан означает, [что Тай-ван] возвеличил гору[1244] а возвеличивание созданного Небом можно рассматривать как сохранение близких отношений с тем, что пользуется покровительством Неба.
Цзинь и Чжэн — братские владения[1245]. Наш покойный правитель У-гун и цзиньский правитель Вэнь-хоу, объединив усилия и помыслы, сделались ближайшими помощниками дома Чжоу и помогали Пин-вану. Пин-ван выразил благодарность и оказал им милости, а кроме того, пожаловал письмо с предложением заключить договор о союзе, в котором говорилось: “Из поколения в поколение поддерживайте друг друга”. Если уж говорить о поддержании близких отношений с пользующимся покровительством Неба, то привлечение на свою сторону человека, которому три раза отпускалось счастье[1246], можно назвать возвеличиванием Неба. Если говорить об использовании наставлений прежних правителей, то заслуги Вэнь-хоу и действия У-гуна можно назвать наставлениями прежних правителей. Если говорить о соблюдении правил поведения в отношении старших и младших братьев, то, исходя из родственных отношений между владениями Цзинь и Чжэн и оставленного ваном завещания, владения Цзинь и Чжэн можно назвать братскими. Если говорить о помощи находящимся в бедственном положении, то цзиньский княжич после бегства из владения, с юности: и до зрелых лет скитался по различным владениям чжухоу, из о нем можно сказать, что он находится в бедственном положении. Если вы не обратите внимания на четыре перечисленных соображения, навлечете беду, которую ниспошлет Небо; по-видимому, так поступать нельзя! Подумайте об этом, правитель!”
Вэнь-гун не прислушался к совету, и тогда Шу-чжань сказал: “Если вы не примете его с соблюдением правил поведения, прошу, убейте его. Как говорят пословицы, “Невзошедшие семена клейкого и обычного проса не дают колоса”[1247] и “Если из семян клейкого проса вырастет не просо, просо не расплодится. Если из семян обычного проса вырастет не просо, просо не размножится”[1248]. Несомненно, всегда вырастает то, что посеешь, и уход за посевами — основа добродетели”.
Вэнь-гун не послушал совета, после чего княжич Чжун-эр выехал в Чу.
Чэн-ван, правитель владения Чу, принял Чжун-эра, соблюдая правила поведения, установленные домом Чжоу, девять раз подносил вино, а двор заставил множеством посуды для вина и пищи, по нескольку сот штук каждого вида.
Цзиньский княжич хотел отказаться от угощения, но Цзы-фань сказал: “Такова воля Неба, примите, правитель, угощение. Хотя вы и беглец, он угощает вас как правителя владения, хотя вы и занимаете с ним неравное положение, он принимает вас, соблюдая правила поведения, принятые для правителя. Кто, как не Небо, просветило его сердце!”
Когда угощение подошло к концу, правитель владения Чу спросил Чжун-эра: “Если вы сможете вернуться во владение Цзинь, как отблагодарите меня?” Совершив двойной поклон, коснувшись лбом земли, Чжун-эр ответил: “Красивые женщины, яшма и полотно у вас имеются, перья птиц, хвосты буйволов, слоновая кость и кожа носорогов выделываются в ваших землях, а то, что есть во владении Цзинь — только малая часть ваших излишков. Чем же я смогу отблагодарить вас?”
Правитель Чу сказал: “Хотя это и так, мне, недостойному, все же хотелось бы услышать ответ”. Чжун-эр ответил: “Если благодаря вашей мудрости мне удастся вернуться во владение Цзинь, то когда между владениями Цзинь и Чу вспыхнет война, и войска их встретятся на Центральной равнине, я отойду от вас на расстояние трех переходов[1249], если при этом не получу сообщения о приказе об отступлении чуских войск, возьму в левую руку плеть и лук, а справа повешу футляр для лука и колчан для стрел, чтобы мы могли преследовать друг друга на поле боя”.
Цзы-юй[1250], занимавший должность линъиня, сказал [Чэн-вану]: “Прошу, убейте цзиньского княжича. Если не убить его и позволить вернуться в Цзинь, в будущем он, несомненно, станет внушать страх чуским войскам”. Правитель Чу ответил: “Нельзя [этого делать]! Страх может охватить чуские войска, если я не буду совершенствоваться в добродетелях, а убив его, как раз я лишусь добродетели. Если же Небо будет ниспосылать счастье на Чу, кто сможет запугать нас? Если Чу будет не за что ниспосылать счастье, разве в землях области Цзичжоу[1251] не найдется [помимо Чжун-эра] мудрого правителя? К тому же цзиньский княжич умен и красноречив, оказавшись в трудном положении, он не лицемерит, ему служат три талантливых человека и все это показывает, что Небо посылает ему счастье. Кто может уничтожить того, кого возвышает Небо?!”
Цзы-юй ответил: “Правильно, но тогда прошу задержать [в качестве заложника] Ху Яня”. Правитель Чу возразил: “Нельзя [этого делать]. В “Песнях владения Цао” говорится:
Вот как порицается ошибка правителя. Повторять же ошибку — значит усугублять ее. Подражание ошибкам нарушает правила поведения”.
В это время Хуай-гун бежал из Цинь и вернулся в Цзинь, в связи с чем правитель владения Цинь вызвал княжича Чжун-эра из Чу. Правитель Чу дал княжичу богатые подарки и проводил в Цинь[1253].
Правитель владения Цинь дал Чжун-эру пять жен, в том числе Хуай-ин[1254]. Княжич [Чжун-эр] приказал подать рукомойник и полить воду на руки, а закончив мыть руки, встряхнул ими, [обрызгав Хуай-ин]. Разгневанная Хуай-ин воскликнула “Владения Цинь и Цзинь занимают равное положение, почему же вы так унижаете меня!” Напуганный княжич [Чжун-эр] снял верхнюю одежду и, словно преступник, стал ждать, что ему прикажут дальше.
В связи с этим правитель владения Цинь, встретившись с княжичем [Чжун-эром], сказал: “Среди детей от моей законной жены наиболее талантлива Хуай-ин. Когда Цзы-юй находился здесь, она была его женой. Сейчас я хочу, чтобы вы вступили с ней в брак, но опасаясь, что вас испугает ее дурная репутация, [дал ее вам в числе пяти жен]; других причин моего поступка нет. Я не посмел послать вам Хуай-ин с соблюдением правил поведения, так как люблю ее. В позоре, который вам пришлось пережить[1255], моя вина. Все зависит от вашего решения”.
1241
Мать Чжун-эра происходила из рода Ху, который так же, как и род правителей владения Цзинь, вел свое происхождение от Тан-шу. Цзиньский Сянь-гун женился на представительнице рода Ху, Ху-цзи, от которой и родился Чжун-эр.
1242
Поскольку во владении Цзинь не было спокойствия, народ надеялся на возвращение Чжун-эра, ожидая, что он наведет порядок.
1243
Строки из чжоуского гимна Тянь-цзо (МШЧИ, гл. 19—1, с. 1721). Под высокой горой имеется в виду гора Цишань. Тай-ван, дед Вэнь-вана, поселился у подножия этой горы, заложив основу для возвышения дома Чжоу и этим как бы прославил гору.
1244
В тексте дается объяснение иероглифу хуан в строке Тай-ван хуан чжи.
1245
Родоначальники правящих домов владений Цзинь и Чжэн принадлежали к роду правителей царства Чжоу.
1246
...три раза отпускалось счастье—имеются в виду таланты Чжун-эра, беспорядки во владении Цзинь, советы Ху Яня и Чжао Шуая.
1247
Этой пословицей Шу-чжань хотел сказать, что Чжун-эр, находящийся в бедственном положении, подобен невзошедшим семенам проса, и как от невзошедших семян нельзя ждать колоса, точно так же и он не сможет вступить на престол, поэтому его не следует принимать с соблюдением принятых правил поведения.
1248
Смысл обоих пословиц: если Чжун-эр не станет правителем владения Цзинь, он не сможет отплатить за оказанные ему милости, поэтому нет необходимости принимать его с почестями, а лучше убить.
1249
Один переход равен тридцати ли.
1250
Цзы-юй — прозвище чуского дафу Чэн Дэ-чэня.
1251
Земли области Цзичжоу занимало владение Цзинь.
1252
Строки из песни Хоу-жэнь, входящей в состав «Песен владения Цао» (МШЧИ, гл. 7—3, с. 655).
1253
После того как Чжун-эр прожил в Чу несколько месяцев, наследник цзиньского престола Юй бежал из владения Цинь, чем возбудил против себя злобу правителя владения Цинь, который, услышав, что Чжун-эр находится в Чу, вызвал его к себе. Чэн-ван сказал: «Чу находится далеко, и, прежде чем попасть из него в Цзинь, необходимо проехать несколько владений. В то же время владения Цинь и Цзинь находятся рядом, а правитель владения Цинь отличается мудростью, постарайтесь выехать к нему!» Затем он отправил Чжун-эра [в Цинь] с большими почестями (ШЦ, гл. 39, л. 19а—19б).
1254
Хуай-ин — дочь циньского правителя Му-гуна. Она была женой Юя, находившегося заложником в Цинь. После того как Юй бежал в Цзииь и вступил на престол под титулом Хуай-гуна, она получила имя Хуай-ин.
1255
Имеется в виду случай, когда Вэнь-гун снял с себя верхнюю одежду и, как преступник, ждал, что ему скажет Хуай-ин.