Одержимый

40 Глава 40

– Михалыч, - набираю, не сбавляя скорости.

Отвожу трубу от уха, когда прямо в него хлещет оттуда отборный мат.

– Да помолчи ты! – моего терпения хватает минут на пять, а это уже просто пиздец, как много. Так-то я вообще терпением ни хрена не отличаюсь, но после того, что устроила мне одна маленькая птичка… Реально, жалею, что бой, на который из-за нее не приехал, не сегодня. Мне, блядь, сегодня кровь нужна. Кулаки размять. Весь пар выпустить так, чтобы отрубило. Чтоб кости вокруг меня трещали. И кровищей чтоб горячей заливало.

– Ну, не вырвался. Не смог. Не вышло предупредить, - морщусь.

Ненавижу оправдываться! Да и когда бывало так, чтоб я не смог? Переломанный, с травмами, а всегда выходил драться. Всю жизнь. Вообще ничего и никогда не пропускал. Ни-ко-гда.

– Ну, неустойку с меня сними и отдай. Потяну как-нибудь. Ладно. Проехали. Тут другой вопрос. Помнишь, у нас вроде ставки запрещенные в клубах делали? Еще расследование тогда было, м? Так вот, Михалыч. Я нашел, кто этим заправляет. Минут через десять адресок тебе скину. Ты уж парней пошли. Пусть объяснят. По-хорошему. Что так поступать охренеть, какая ошибка. Только пусть всех выловят. Там немалая банда работала. Но так, чтоб без трупов, Михалыч. Не как в прошлый раз, ты меня понял? И еще. Пацана они там какого-то держат. Дмитрий Рудницкий. Не, он как раз не при делах. Знаешь его? В клубе у нам дерется и пропал пару дней назад? Охренеть. Ну вот и найдешь. Только его смотри, чтоб не зацепило. А то лично всем бошки отверчу. И тебе первому. Все. Мозги мне не еби. Иди. Занимайся.

Ускоряюсь, отключая звонок. Снова матерюсь сквозь зубы.

Еще, блядь, и боец! Ну, ни хера себе!

Птенчика не обижу. Даже ничего братцу ее не сломаю. Пока. Посмотрю, как вести себя будет.

Но если у меня в клубе дерется… То, значит, контракт! Я ему противников сам выберу. Таких, чтоб на теле прочувствовал, что значит мужиком быть и на хрена ему яйца.

Пусть, блядь, учится. В херню не влезать. И сам сестру свою защищать, о себе уж не говорю. Мудлон!

Могу и сам против него стать на ринге. А что? Правила этого не запрещают. Даже наоборот, поощряют, хоть и уровень пиздец, какой разный.

Захерачить по башке дурной так, чтоб позвоночник на хрен в трусы ссыпался. И мозги, блядь, просветлели. Чтобы понял, что такое мужиком быть, а не червяком, который проблемы, сука, создает, а девушкам за него отдуваться приходится!

Ни хера пробежка меня не успокаивает.

Скриплю зубами, сжимая челюсти до хруста. Разгоняюсь до такой скорости, что с геликом своим, только что похороненным, вполне посоревноваться могу бы.

А перед глазами – она.

Трепетная такая. Нежная. Дрожащая. Халатик свой сбросившая и в облаке локонов белокурых. Ниже бедер. Так, что локоны эти ее всю скрывают. Груди налитые и самое интимное, самое сладкое. И обнаженная, и в них закутанная одновременно.

И глазища ее эти. Ненормальные. Сумасшедшие. Распахнутые.

Блядь.

Член дергается до невозможности. В отбойный молоток превращается. Вжимается в живот ударом. Чуть внутренности не дробит на хрен.

А внутри, за ребрами – тепло разливается. Такое, блядь… Щемящее.

Сам не понимаю, как улыбаться начинаю. Хоть и от похоти крышу рвет и яйца до звона поджимаются.

Не отпущу ее. Уже ни хрена не отпущу.

Куда?

К мудаку-братцу и хрен еще знает к каким мудакам? Нет. Со мной теперь будет. Рядом.

Она мое спокойствие.

Так внутри хорошо становится, что прямо с головой затапливает.

Что сейчас делает в номере? Чем занимается?

Так и представляю ее голой. В постели своей. И рычать и одновременно в волосы ее руками зарыться хочется. Прям руки пекут. Кожа даже по волосам ее соскучилась.

На хрен пробежку, - решаю.

Нечего птенчику одной там в номере скучать. Да и я задымлюсь, похоже, скоро.

– Ну что там, Михалыч? – уже почти подбегаю к гостинице, принимая звонок.

– Нашли твоего Рудницкого.

-– Целый? – усмехаюсь.

Если поломать шакалы успели, то мне, блядь, ждать придется, чтобы с ним по душам кулаками побеседовать. А я ждать ужас как не люблю!

– Целый. Перешуганный, правда.  Как лунатик, бля. Домой его отвезли. Все про Ангела какую-то выспрашивал. Кричал, чтоб ее отпустили, а его обратно им отдали. С катушками у него что-то. Видно, башкой таки успели пару раз некисло приложить. Хоть по виду так и не заметно.

– Скажи ему, что Ангел со мной, - кривлюсь. – А за то, что не уберег, с дьяволом встретиться пускай готовится. Скажи, уши ему точно оторвет.

– Роман? Вы там что, на наркоту какую-то присели? Какие на хрен ангелы? Ты что, из-за этого и бой пропустил?

– Голубоглазые… - ухмыляюсь.

Точно. Наркота и есть. Самая настоящая.

– Остальные что?

– Остальных тоже взяли. Волк с ними разберется. Только у меня, блядь, подозрение, что кто-то с ними успел уже и встретиться и даже поговорить. Душевно.

– Успел, - хмыкаю. – Только я тогда еще не знал, что это они, щенки, черные ставки в моем клубе делают. Так что разговор новый нужен. Еще более душевный. Чтоб доходчиво.

– Понял. Поговорим. И, Ромыч. Ставки-то , конечно, левые, черные, не вопрос. Но по-хорошему, пацан-то по делу влип. Долг у него перед ними. А за долги, сам знаешь. Они в своем праве, в общем.

– Без базара, Михалыч. Долг им выплати, а потом головы открути. Мне теперь должен будет.

Отключаю телефон.

Чего-то сердце колотится, когда к входу подхожу. И руки горят.

Даже не слышу, что там Бэлла трескочет, тут же появляесь рядом. Губы облизывает. Пуговку на груди расстегнула.

Бэллу я так-то потрахивал иногда. Но сейчас вообще не интересно. От слова совсем.

Просто отодвигаю ее с дороги одним движением руки. Даже лифт не жду, слишком долго. А меня там, в номере, лакомство ждет. Если, конечно, дерзкая птичка снова не упорхнула. Даже кулаки от этой мысли сжимаются.

Ни хера. Уж не упорхнет!

*   *   *

Лина

Выхожу из ванной через хороший час после того, как услышала, как в номер вошли.

Теперь здесь все сверкает. Реально. Даже блики на всех поверхностях.

Смятая и запачканная моей кровью постель теперь в идеальном состоянии. В номере витает удивительный аромат свежести и каких-то легких нейтральных духов, который здесь используют вместо освежителя.

Мое разорванное платье аккуратно сложено на край кровати. Критично оцениваю то, что от него осталось. Нет. В такое даже в номере завернуться невозможно.

Надеваю вчерашнее белье, которое, по счастью, оставила вчера в ванной. Ну, хоть что-то…

Меня все еще покачивает. От стресса. Но… Больше все-таки от того, что он со мной делал. Между ног все горит. Пылает. Как будто он своим огромным членом там клеймо выжег. В горле до сих пор ощущение огромного ствола, долбящегося внутри…

Думать буду после. Потом. Переосмысливать, кем я теперь стала. Во что превратилась. Или, может, как и говорила Нина – просто отстраниться? Выключить мысли, мозги и чувства? Просто представить себе, что это все – не со мной и не про меня? А потом, когда все закончится, жить заново, вычеркнув все из памяти?

Наверно, так и надо. Главное, чтобы с Димкой все обошлось!

Падаю на мягкую постель в полном изнеможении. И физическом и моральном. Закутываюсь в хрустящие накрахмаленные простыни. И даже не замечаю, как отрубаюсь.

*   *   *

41 Глава41

Роман.

Даже с шумом выдыхаю, останавливаясь на пороге.

Тихонько прикрываю за собой дверь.

Малышка сжалась в комочек на самом краешке огромной, блядь, как самый настоящий траходром, постели. Коленки поджала под себя, а они чуть не падают с края постели.

Руки под щеку положила.

Одеяло с нее сползло. Так и лежит, вся локонами своими укутанная.