Страница 72 из 141
Монгольское нашествие, как было сказано, вызвало глубокий общий упадок экономики Ирана и Азербайджана, сокращение населения и, в частности, сокращение рабочих рук и налогоплательщиков среди оседлого сельского населения. Раньше орошенной земли не хватало для густого сельского населения, было много обезземеленных крестьян и землевладельцы не испытывали нужды в прикреплении крестьян — держателей земельных участков («вечных» или временных «арендаторов», по терминологии мусульманского права). Теперь же, напротив, необработанных и пустующих земель было слишком много (по словам Рашид ад-Дина, до 9/10 площади, пригодной к обработке, в ряде областей)[1189]. Поэтому феодальное государство и значительная часть феодалов были заинтересованы в прикреплении крестьян к местам приписки, в запрещении права перехода и в принудительном возвращении беглых крестьян на «места исконного поселения». Беглых крестьян было очень много, они укрывались в горах, лесах и степях; непомерные налоги стимулировали это массовое бегство. Это и вызвало закрепостительную политику ильханов. Им не пришлось изобретать новые законы для этого. Им стоило только распространить на оседлое земледельческое население тот закон чингисовой «Великой Ясы», который запрещал кочевнику под страхом смерти покидать свою тысячу и сотню и своего вождя и господина[1190]. Но, конечно, это распространение крепостного устава «Великой Ясы» на оседлых крестьян не было чисто механическим актом. Оно было вызвано изменениями в феодальной экономике, интересами военно-феодальной верхушки[1191] и государственного фиска. Прикрепление крестьян к месту приписки, по-видимому, связано с переписью населения при великом хане Мэнгу (1254 г.). Оно было подтверждено в ярлыке Газан-хана 1303 г.
Как было сказано, наряду с разрушениями и опустошениями времени завоевания важной причиной экономического упадка Ирана и Азербайджана была налоговая политика завоевателей, от тяжести которой страдали все области, в том числе и такие, которые мало пострадали при завоевании, как, например, Фарс. Налоговая система ильханов была предметом изучения советских и зарубежных исследователей[1192].
Наряду со старыми налоговыми сборами, существовавшими раньше, монголы ввели новые. В одних областях по-прежнему (еще со времен халифата) основным налогом оставалась поземельная подать — харадж, взимавшийся местами в денежной, местами в натуральной форме в виде доли урожая[1193] (⅕, ¼, ⅓, ⅔). Из документов видно, что в XIII–XIV вв. натуральная форма взимания хараджа безусловно преобладала (кроме сельских округ больших городов, где товарно-денежное хозяйство было более или менее развито). Сверх основного хараджа (асл-и харадж, араб.-перс.) взимался еще дополнительный (араб. фар'; букв, «ветвь») в сумме от 1/10[1194] до 2/10[1195] основного хараджа. В других областях харадж был заменен новой податью, введенной монголами, купчур (монг.)[1196]. Купчур, взимаемый с кочевников, был податью с поголовья скота (в год по 1 голове со 100 голов каждого рода скота)[1197]. Но купчур, распространенный после завоевания на оседлых крестьян и горожан, для них превратился в подушную подать (с мужчин). До завоевания подушную подать (араб, джизйа) платили только немусульмане. Теперь джизйа исчезла, но более тяжелую подать, купчур, взимали со всех ра'ийатов без различия религии[1198]. Купчур взимался в деньгах, ставки его часто изменялись и нередко определялись по произволу чиновников дивана финансов. В некоторых областях взимали и харадж и купчур[1199]. Причины такого различия в формах обложения неизвестны.
Кроме основных податей — хараджа и купчура — взималось много других податей. В документах XIII–XIV вв. мы встретили 45 терминов налоговых сборов, в более поздних фарманах встречается 31 и 27[1200]. Учитывая, что некоторые из этих терминов являлись синонимами, все же можно считать не менее 20 видов податей, взимавшихся повсеместно. Из них только пять основаны на мусульманском религиозном праве (шариате), остальные введены постепенно в разное время (большая часть в X–XI вв.). Но при монголах взимание их оказалось гораздо более тяжелым благодаря общему упадку сельского хозяйства и обеднению крестьян. Не имея возможности здесь подробно говорить об этих податях и повинностях, отметим лишь важнейшие из них: «чрезвычайный» налог (араб. 'авариз), на практике, однако, взимавшийся постоянно[1201]; сбор для снабжения войск — тагар (перс.) — зерном, вином, скотом[1202]; ихраджат (араб.) — группа сборов на покрытие издержек по содержанию разных чиновников, гонцов и оплаты их расходов[1203], сбор с садов[1204] и др.
Тяжелы были и натуральные повинности — бигар (перс.), иначе хашар (араб.-перс.) — сборы крестьян на оросительные работы, на строительство дворцов, крепостей и т. д. в пользу государства или местных владетельных феодалов. Эти сборы крестьян, сгоняемых издалека, работавших на своих харчах, были разорительны[1205]. Так, для прокладки планированного Рашид ад-Дином магистрального канала из р. Тигра было собрано 20 тыс. крестьян из Джезиры[1206].
Не менее тяжела была и постойная повинность — обязанность крестьян и горожан принимать к себе в дом эмиров, гонцов, чиновников с их челядью. «В каждом околотке, — сообщает Рашид ад-Дин, — где располагался на постой гонец, тамошние жители сразу подвергались стеснениям и мучениям, ибо их (гонцов) рабы и военные слуги с крыши спускались во дворы соседей, стреляли из луков в голубей и кур и часто случалось, что стрелы попадали в детей жителей. Все, что они находили из съестного, напитков и корма для животных, кому бы то ни принадлежало, они грабили для себя… Они ставили в садах [верховых и вьючных] животных и в один день разоряли сад, который с тысячью трудностей благоустраивали в течение десяти лет»[1207]. Тяжела была для ра'ийатов и ямская повинность (йам, монг.) — обязанность поставлять для почты верховых и вьючных животных (улаг) и людей… «Нельзя описать, — говорит Рашид ад-Дин, — сколько улага — ослов ежегодно брали у ра'ийатов (крестьян), купцов и прочих и скольким тысячам ра'ийатов [гонцы] ломали головы, руки и ноги»[1208].
Дополнительным бременем на плечи ра'ийатов ложилась система расплаты государства по денежным обязательствам (по отношению к служилым людям и кредиторам) не деньгами, а ассигновками (барат, хавале), выписанными на местные казначейства, которые раскладывали уплату на ра'ийатов[1209]. Также случалось нередко, что одни и те же подати взимались с ра'ийатов по два-три раза и даже по нескольку раз в год[1210].
1189
Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 557–558, рус. пер., стр. 320.
1190
Об этом запрете упоминают все дошедшие до нас варианты «Ясы»; см. Chronicion Syriacum лер. В. Ф. Минорского в кн.: Г. В. Вернадский, О составе Великой Ясы, Брюссель, 1939, стр. 54; «Юань ши», см. кн. Иакинф [Н. Я. Бичурин], История первых четырех ханов из дома Чингисова, СПб., 1829, стр. 231; Джувейни («Тарих-и джахангушай», т. I, стр. 24) пишет: «И другой закон таков, что никакой человек из тысячи, сотни и десятка, кто там причислен, не может уйти в другое место и обрести убежище у кого-нибудь другого. И если кто-нибудь поступит вопреки этому правилу, того человека, который совершит переход, в присутствии людей убьют, а того человека, который его пустит к себе, подвергнут наказанию и истязанию. И по этой причине никакая тварь никого другого пустить к себе не может. К примеру, если бы и государев сын был, меньшого человека к себе не пустит, и ясы остерегается».
1191
Часть феодалов, преимущественно местных, напротив, охотно принимала к себе беглых крестьян вопреки закону, чтобы посадить их на пустующие земельные участки.
1192
Помимо известного труда д'Оссона и примечаний Катрмера к «Джами' ат-таварих» Рашид ад-Дина (Quatremere, Histoire des Mongols de la Perse, t. I, Paris, 1836) см. также: В. В. Бартольд, Персидская надпись на стене анийской мечети Мануче, СПб., 1911; А. А. Али-заде, Социально-экономическая история Азербайджана XIII–XIV вв., стр. 198–253; И. П. Петрушевский, Земледелие…, стр. 340–402 (гл. VIII); V. Minorsky, A. Soyurghal of Qasim… Aq-Qoyunlu, — BSOS, vol. IX, pt 4, 1938; V. Minоrsky, Fars in 881–1476, — там же, vol. X, pt 1, 1939; B. Spuler, Die Mongolen in Iran, Berlin, 1955, стр. 306–335; A. K. S. Lambtоn, Landlord and Peasant in Persia, London, 1953, стр. 102–105.
1193
Хамдаллах Казвини («Нузхат ал-нулуб», стр. 31) сообщает, что в округе Куфы ⅓ урожая присваивало государство (налоги), ⅓ — землевладелец (феодальная рента) и ⅓ составляла долю крестьянина — держателя участка (барзигар).
1194
«Тарих-и Вассаф», стр. 435.
1195
М. Minovi and V. Minorsky, Nasir ad-din Tusi on finance, стр. 762.
1196
Pашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 452–453; рус. пер., стр. 256. К купчурным областям, в частности, принадлежали Ирак Персидский (Северо-Западный Иран) и Азербайджан (Иранский).
1197
Это и была первоначальная форма купчура в Монголии.
1198
М. Minovi and V. Мinоrsку, Nasir ad-din Tusi on finance, стр. 763.
1199
«Тарих-и Вассаф, стр. 347 (о Фарсе): «Мукатабат-и Рашиди», стр. 34 (№ 13, о податях Исфаханского округа); персидский поэт Пур-и Баха также говорит об одновременном взимании податей купчaр и миль (здесь — синоним хараджа). См. V. Мinоrsку, Pur-i Baha, A Mongol Ode, — BSOS, vol. XVIII, pt 2, 1956, стр. 175, стих. 11.
1200
Подробности см. И. П. Петрушевский, Земледелие…, стр. 359 и сл.
1201
Там же, стр. 382.
1202
Там же, стр. 383–386; А. А. Али-заде, Социально-экономическая история Азербайджана XIII–XIV вв., стр. 230–235.
1203
И. П. Петрушевский, Земледелие…, стр. 387–391.
1204
Там же, стр. 387.
1205
Там же, стр. 394–396; А. А. Али-заде, Социально-экономическая история Азербайджана XIII–XIV вв., стр. 228–230.
1206
«Мукатабат-и Рашиди», стр. 244–245 (письмо № 38); ср. там же, стр. 246–247 (письмо № 39 — о сборе ра'ийатов для прокладки «Канала Газанова» из р. Евфрата.
1207
Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 460; рус. пер., стр. 260.
1208
Там же, перс. текст, стр. 556; рус. пер., стр. 319.
1209
Там же, перс. текст, стр. 453–457; рус. пер., стр. 256–259; Джувейни, Тарих-и джахангушай, т. II, стр. 249.
1210
Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 453; рус. пер., стр. 256.